прошептал Мелкая могила. – Слишком, слишком. Мы поставим себя под удар.
– Другого выхода нет! – отрезал Воронья лапа.
– А если отступить, сберечь оставшуюся силу? – спросил Нолл. – Уйти за Восточный океан и заключить союз с Земными змеями.
– Я не позволю им забрать у меня эту землю, – прорычал Воронья лапа. – Никогда! Отступление – медленная смерть.
Он послал мысль-молнию, мгновенно одолевшую тысячи лиг, пересекшую неведомые моря и земли, – на Пайр, где в глубине лагуны лежала Леди волн.
– Сейчас! – сказал Воронья лапа, хотя Безымянные понимали все и без слов. – Бей! Уничтожь их артефакты и место силы, пока они погружены в транс. И, может быть, у нас получится!
Леди волн не ответила, но от нее пришла мысль-ликование – дикая, хищная радость. Ее выпустили на волю, словно ужасного кракена. Как долго она этого ждала!
Медленное пробуждение Спящего давило на ослабевших Безымянных.
Океанские течения, которые Леди волн три года терпеливо формировала вдоль линий силы, незаметно изменили курс – все как одно. Они встречались, сливались, становились мощнее. Глубоко под водой, в кромешной темноте, изменилось давление. У далеких теплых берегов, на мелководье, утих прибой. Воды замерли, но вдруг рыбацкие лодки раскачались. Во всех океанах мира заиграла сила Леди волн. Но дело было не только в ее силе. Она не просто повелевала океаном. Она являлась им.
Так я внезапно понял, что значит быть Безымянным.
В сознании Нолла возник образ волны. Обычной, ничем не отличающейся от любой другой, омывающей незнакомый моему народу берег. Но эта волна лишь вздымалась и не хотела опадать. Пятьдесят тысяч потоков соединились и поднялись от нежданного притока энергии. Леди гнала волну все дальше, и та становилась все выше. В океане выросла водяная стена, и в сравнении с ней Великий шпиль показался бы карликом. Вода несла невольных пассажиров – китов, косяки рыб. Разбрасывала соленые брызги, расшвыривала корабли, словно детские игрушки. Волна накатила на остров Глубинных королей, на берег их реликвий – тысячи тонн ревущей воды, способной превратить в прах целое королевство. В пене появилась сама Леди волн, ликующая оттого, что ее величайшее творение получило свободу.
Цунами достигло острова и с оглушительным треском остановилось, истекая белой пеной, обрушивая каскады воды. Иддин и Валарус поднялись и направили свои силы против гнева Леди. Волна замерла, а я ощутил бессильную злобу хозяйки океана. Она, вливая в цунами все больше энергии, лихорадочно тратила магию, и Глубинные короли делали то же самое. Они не боялись за себя. Великий поток не погубил бы их, даже если уничтожил бы нынешние тела. Глубинные сражались за место силы и артефакты. Без них не вышло бы собрать силу для пробуждения Спящего. А этого короли не могли допустить.
– Нас сдержали, – прошептал Мелкая могила. – Он просыпается.
Открылся исполинский глаз – один из сотни. И, будто заработал мотор, впервые за тысячи лет в исполинском мозгу зашевелилась мысль. Вспышкой ночного фейерверка пробудилось сознание.
– Ударьте по нему, сейчас же, пока он слаб. У вас нет выбора, – сказала Эзабет.
– Молчи, призрак! – рявкнул Воронья лапа.
Из его глаз струилась кровь. Тело не выдерживало напряжения воли, нужного для магической битвы. В руке с хрустом сломалась кость.
– Мы слишком далеко для такой атаки. Между нами полмира. Даже если бы имелась сила, как напасть без аватара?
– Воспользуйтесь мной, – предложила Эзабет. – Я – нигде, но и повсюду, где есть свет. Направьте силу через меня.
Безымянные стали обмениваться мыслями, стремительно и без слов. Друг за другом возникали и отвергались все новые идеи.
– Она заберет нашу силу, – прошипел Мелкая могила.
– Не заберет, – возразил Нолл.
– Откуда ты знаешь?
В налитых кровью глазах Нолла появилось что-то похожее на печаль.
– Она еще не одна из нас. У нее есть имя.
Мышцы Нолла, окаменевшие за месяцы неподвижности, напряглись. Безымянный повернул голову и посмотрел на Светлую леди.
– Эзабет Танза, лети. Мы ударим через тебя.
Волна высотой в полмили, сдерживаемая невидимыми силами, становилась все меньше. Течения, которыми управляла Леди волн, восстали, захотели вернуться в природное русло. Вопреки воле повелительницы, океаны стремились к естественному порядку.
Эзабет исчезла, чтобы появиться в другом месте силы. Она мерцающей пылинкой летела над бурлящим океаном. Внизу возник огромный водоворот – многочисленные щупальца Спящего начали извиваться. У ног Эзабет плясало пламя, вечно жаждущее поглотить ее. Нолл ощущал растущую в ней силу, еще крохотную в сравнении с мощью левиафана, просыпающегося под водой.
– Ты можешь этого не пережить, – предупредил Нолл.
– Все когда-нибудь кончается, – сказала Эзабет. – Я уже давно умерла. И ко всему готова.
Мне хотелось крикнуть, остановить ее. Но я не мог, поскольку видел события далекого прошлого.
Она знала, что делать. Все Безымянные знали. Эзабет призвала силу, которую копила с тех пор, как спасла меня от приспешников Саравора, и в ореоле пламени обрушилась в океан. Она вспыхнула ярче летнего солнца, жарче седьмого ада. Глубинные короли почуяли атаку. Нексор и Филон поднялись навстречу опасности. Они послали на Эзабет мощную волну энергии, но за мгновение до удара Безымянные отвлеклись от Спящего и влили в посланницу всю свою магию.
Я увидел их сущности.
Нолл был воплощением изощренной хитрости, обмана, иллюзии. В потоке силы я разглядел его прежнего: человека-неудачника, лишенного тепла и дружбы, отринувшего искренность и правду. Ложь поглотила Нолла, перековала, и он стал Безымянным.
Мелкая могила воплощал в себе границу между живым и мертвым, тот миг, когда одно становится другим. Но кем он был раньше, я не понял. Слишком уж много вихрилось вокруг него безумия.
А еще я увидел юношу, сломленного судьбой, принужденного делать то, чего он вовсе не желал, отошедшего от человечности, оказавшегося среди стервятников.
От влившейся магии сияние Эзабет тысячекратно усилилось. Безымянные опустошили себя, и мир застонал от хлынувшего потока. Глубинных королей смело, их барьеры разбились, словно были стеклянными. Эзабет ринулась в глубину, вода испарялась от ее неистового жара. Достигнув дна, куда прежде не проникал свет и где давление раздавило бы обычного человека, Эзабет врезалась в Спящего.
И остановилась. Исполинская тварь была не просто из плоти и камня, но из чего-то еще – первозданного, существовавшего задолго до млекопитающих, птиц и рыб. Пробудилась всего лишь крошечная часть чудовищного сознания, но и ее хватило на то, чтобы выстоять под ударом Безымянных. Пылающая энергия пронзила Спящего, но сила нападавших встретила более серьезную силу.
– Я не проиграю! – взревел Воронья лапа. – Я никогда не проигрываю!
Безымянные закричали в унисон. Они всё, до последней капли, отдали для отчаянной атаки. В месте их силы небо завыло и треснуло, жуткий рев пронесся над равниной, лед выгнулся и с оглушительным хрустом пошел трещинами. Обломки ледника взмыли по спирали. Ярость Безымянных крушила мир.
– Не хватает, – прошептал Мелкая могила.
– Нужно больше силы, – процедил Воронья лапа, и в его голосе прозвучали отчаяние и страх.
Он
