Он полыхнул такой яркой вспышкой, что по дисплею побежали помехи, а уровень защиты упал до катастрофических пяти процентов, хотя еще секунду назад на индикаторе светилось «одиннадцать». Зато когда видимость за панорамным окном немного улучшилась, открывшаяся Ржавому и остальным картина прямо-таки ласкала глаз. И даже появившаяся поверх нее надпись, что незащищенные отсеки звездолета пробиты и разгерметизированы, почти не омрачила Клыку радости от одержанной победы.
От «Грозового неба» остались одни мелкие раскаленные обломки, продолжающие разлетаться во все стороны. Они представляли опасность для преследователей «Эсквайра», но не для него. Даже на малой мощности силовое поле могло отразить такую угрозу – в сравнении со снарядами и ракетами скорость обломков была невелика. Случись взрыв чуть позже, он не причинил бы вреда «Прорыву» и «Ледяному гиганту». Но поскольку те все еще находились поблизости, то и досталось им крепко. «Гигант» ударило так, что он начал вращаться вокруг своей оси, и от его изрешеченного снарядами корпуса стали отрываться целые фрагменты. У «Прорыва» дела обстояли еще хуже. В самом его центре зияла такая огромная брешь, что вскоре он должен был развалиться пополам уже без чьего-либо вмешательства.
Оба линкора получили серьезные повреждения, но «Ледяной гигант», кажется, еще мог двигаться. А значит, по нему и надо было бить сейчас из всех орудий, пока он не выровнял свой полет и не набрал ускорение. Умная программа «А.О.О.» тоже, наверное, так и поступила бы. «Наверное» – это потому что Лавина Карр не позволила ей этого сделать, приказав ИИ сосредоточить огонь на «Прорыве». А точнее, на его громадной пробоине.
– Ты решила перепилить это корыто пополам?! – громко осведомился Нублар у Лавины. – Совсем рехнулась, что ли, тратить снаряды на мертвеца? Добей «Гиганта», пока тот не удрал, а этот ублюдок и без тебя сейчас развалится!
Вместо ответа на главном мониторе включился «зум», который приблизил изображение так, что смаглеры и Клинки смогли присмотреться к разверзнутой утробе линкора. Вот только неясно, что они должны были там разглядеть. Сам Клык наблюдал одни лишь разгромленные и оплавленные палубы да перегородки.
Видимо, поняв, что без подсказки не обойтись, Карр выделила светящимся контуром в этом хаосе какое-то громоздкое приспособление – так же, как до этого ИИ выделял контурами на дисплее вражеские корабли. Но Ржавому и это опять же ни о чем не говорило. И если бы не Нублар, которому данное устройство было все-таки знакомо, Клык, наверное, еще минуту-другую терялся бы в догадках.
– Ландшафт-компрессор! – воскликнул капитан, указав пальцем на отмеченный Лавиной объект. – И зарядная капсула в нем торчит, будь я проклят! Ты нашла то, что искала, Карр! Поздравляю! Только нам, похоже, отсюда уже не удрать, пропади ты пропадом вместе со своим «Улуру»!..
Взрыв «Грозового неба» и его разлетевшиеся обломки ослабили ведущийся по «Эсквайру» огонь, и отметка уровня его защиты остановилась на четырех процентах. Впрочем, остановилась ненадолго. И как только Лавина возобновила обстрел перевозящего стратегическое оружие флагмана, его защитники тоже все как один вернулись к охоте на его охотника.
«3 %… 2 %… 1 %»…
– Будь ты проклята! Проклята! Проклята! – неистовствовал Нублар, в сердцах молотя кулаками по пульту. Наверное, ему страсть как хотелось натравить на Лавину те вирусы, которыми он ее стращал, да только какой от них был бы прок? Они не победят Карр – по крайней мере мгновенно, – а спасать звездолет надо было прямо сию же минуту. И то не факт, что это поможет – слишком глубоко увяз он в этой битве, чтобы так просто и безболезненно из нее выйти.
«Энергетические щиты деактивированы!» – бесстрастно оповестил ИИ всех следящих за тактическим экраном. И, убрав отныне не нужную шкалу уровня защиты, тут же вывел на экран схематическое изображение «Эсквайра». На нем уже были подсвечены пульсирующим красным светом два отсека. Те самые – Тридцать Второй и Пятьдесят Пятый. Однако не прошло и двух секунд, как к ним присоединился еще один, из кормовой части корабля – Сто Третий.
Вот теперь звездолет затрясло по-настоящему, и прежнюю «интеллигентную» тряску можно было вспоминать прямо с ностальгической грустью. Держать смаглеров на прицеле пулемета стало физически невозможно, и Клык, повесив оружие на грудь, был вынужден схватиться за поручни. Впрочем, даже если кто-то и хотел бы в этот момент напасть на Клинков, ему это тоже не удалось бы, поскольку он не пробежал бы по ходящему ходуном полу и нескольких шагов. Все на мостике были озабочены тем, чтобы не порасшибать себе головы, и всяк хватался за все, что попадалось ему под руку.
Если до этого защитники линкоров не доставляли неприятностей непосредственно «Эсквайру», долбя его силовые экраны, то теперь все стало совсем иначе. Безусловно, даже без энергетической защиты броня звездолета многократно превосходила по прочности броню самого неприступного корабля вильдеров. И могла какое-то время выдерживать попадание их снарядов, лазеров, а возможно, даже нескольких противокорабельных ядерных торпед. Вот только проверяли ли конструкторы звездолетов свои детища такой огневой нагрузкой на практике – большой вопрос. Сомнительно, что им вообще приходила в головы мысль, что какой-нибудь капитан, будучи в здравом уме, бросит в одиночку вызов сотням военных кораблей противника, пусть даже это окажутся корабли вильдеров. Так что сказать наверняка, каков ресурс прочности у корпуса «Эсквайра», не смог бы даже его всезнающий ИИ.
Все, что мог теперь последний – это бить непрекращающуюся тревогу и продолжать считать пробитые корабельные отсеки. Когда их количество увеличилось до двенадцати, Нублар уже сорвал голос от крика и потому просто сидел в кресле, обхватив в отчаянии голову руками. Наверняка он вдобавок трясся от страха, но увидеть это было нельзя. И мостик и весь звездолет болтало так, что лишь одна Лавина Карр не стучала в эти минуты зубами. Да и то лишь потому, что в виртуальной ипостаси они у нее отсутствовали. Но и она наверняка испытывала страх, ведь ей тоже не хотелось сгинуть вместе с «Эсквайром» в ядерном пекле.
«Эсквайр» содрогнулся от нового, особенно мощного толчка, однако было в нем нечто такое, что делало его непохожим на все предыдущие сотрясения. Ржавого Клыка не только подбросило, но и потащило по воздуху в сторону окна. Не резко, но весьма ощутимо. Если бы он изо всех сил не вцепился в поручень, то, вероятно, взмыл бы над полом. И, пролетев эти метры, прилип бы к экрану, словно врезавшаяся в гермошлемное стекло муха.
Вряд ли все это являлось хорошим признаком. Скорее, напротив – очевидно, при попадании очередной ракеты у звездолета нарушилась искусственная гравитация. Не полностью, поскольку невесомость на нем пока отсутствовала, но критический сбой в этой системе уже обнаружился.
