Веточки и камни, это конечно хорошо, но я бы предпочел увидеть нормальную карту. Оказывается, совсем рядом с местом моего заточения была река.
— Последний вопрос, Тос. Скажите, а все эти игры в верховного бога, в ритуалы и вообще, делаются ради дикарей или это действительно серьезно. Адмирал, что действительно считает себя Босху или как его там называют?
Наверно мой вопрос прозвучал несколько грубовато, но лейтенант не обиделся. Он посмотрел на меня и сказал, — Он действительно верховный бог, его появление было предсказано и подтверждено. И все это очень серьезно.
После позднего завтрака или раннего обеда, не знаю, как правильно назвать нашу трапезу, отряд заторопился в дорогу. Аборигены сварили очень жирный суп и надо сказать, что варенное мясо мне совсем не понравилось. Я выпил немного бульона, который дикари разлили в деревянные глубокие миски и съел несколько постных кусков. Для вкуса они добавили странной формы листья и какую-то острую специю, от которой сильно першило в горле и хотелось пить.
Пока охрана собиралась, я попросил разрешения отойти. К моим отлучкам уже успели привыкнуть, и почти перестали обращать на меня внимания, ограничиваясь ехидными ухмылками и комментариями. Я хоть и не понимал ни слова, но мог предположить, что ничего лестного для меня в этих замечаниях не было. Сами дикари действовали весьма непринужденно и справляли нужду рядом с местом привала, просто отворачиваясь от спутников.
— Не потеряйтесь в лесу, — бросил мне вслед Тос.
Я махнул рукой и отошел к зарослям высоких кустов. Когда зеленые ветки укрыли меня от наблюдателей, я достал и развернул записку, найденную в храме. На пожелтевшем листке, вырванном из записной книжки, химическим карандашом было написано следующее: «Дорогой брат. Моего взвода больше нет. Толь маньяк и убийца. Не верь ему. Мне удалось вырваться, но за мной гонятся. Иду на побережье. Если найду лодку, уйду на острова. Прощай.»
Ну что же, теперь я знал имя самоубийцы. В списке офицеров экспедиции Толя были только два брата, саперные лейтенанты по фамилии Лос. Значит один из них добрался до побережья, пустил себе пулю в лоб и оставил для брата подсказку в штабе, чтобы тот смог найти это письмо и ладанку, которая видимо была дорога покойному.
Я спрятал листок в карман и вернулся к остальным.
Форт был уже близко и мои спутники торопились. Последние несколько километров превратились для меня в настоящий кошмар. Трясясь в седле, я дал слово больше никогда не садиться на лошадь.
То, что я увидел в форте превзошло все мои ожидания. Ворота со стороны леса были распахнуты настежь, охраны не было. Мне сразу бросились в глаза расхристанные егеря, которые сидели на бревне, курили и при виде нашего отряда даже не подумали встать, офицеров видно не было. Всего несколько дней бесхозяйственности, безвластия и хаоса, и люди забывают о долге и о своих обязанностях.
Я с трудом слез с лошади. Аборигены толкались рядом, сдерживая коней, спешиваться они не стали. Похоже отряд выполнил свою задачу, доставил меня на место. Тос свесился с седла и сказал.
— Вот Вы и дома. Адмирал надеется на Вас, так что будьте умницей.
Он засмеялся, махнул рукой и вылетел за ворота со своей безумной свитой. Я смотрел им вслед, отплевываясь от пыли, летевшей из-под копыт и жалел, что у меня нет с собой карабина, чтобы выстрелить лейтенанту в спину.
Отряхнувшись, я подошел к егерям. Они нехотя встали и один даже застегнул ворот гимнастерки. — Здравия желаем, господин супер-лейтенант-моринер, — нестройно затянули рядовые.
— Вольно, — сказал я, — где часовые?
— Мы часовые, — ответил пожилой сержант. Они были не вооружены, штуцера отобрали, а абордажные сабли егерям не полагались.
— Какие же Вы часовые, — зло сказал я, — ворота открыты, оружия нет.
— Так, отобрали оружие, — с обидой сказал егерь.
— Так палку возьми, камень, чтобы с пустыми руками на посту не стоять, — отрезал я. Во мне закипала невероятная злоба. Офицеры чертовы, ничего не могут, ни за людьми присмотреть, ни порядок навести. Стоило устраивать бунт, чтобы сразу все слить в гальюн. Бад идиот. В истории островов было несколько военных переворотов, но тогда заговорщики хотя бы действовали продуманно, захватив власть, они первым делом старались установить жесткую дисциплину и контроль.
— Значит так, — сурово сказал я, — ворота закрыть. Ты, — я ткнул пальцем в молодого, заросшего рыжей щетиной парня, — найди мне старшего офицера и приведи в штаб.
Парень испуганно дернулся.
— Любого офицера, которого найдешь, сразу веди ко мне, — поправился я, — понял?
— Так точно! — в глазах егеря мелькнуло понимание, он улыбнулся и вытянулся.
— Пошел.
Я развернулся и отправился в штаб. Во дворе было пусто, по дороге мне попалось несколько рядовых, которые с удивлением уставились на меня, как на привидение.
В кают-кампании было не хорошо, на столе грязно, стояли пустые тарелки с остатками пищи и рюмки, в пепельницах полно окурков. Кровать Бада убрали, вместо нее на полу стояли две пустые бутылки из-под вина. С моей кровати исчезло одеяло, саквояж лежал на боку и было очевидно, что в нем рылись. Я убедился в том, что личные вещи на месте, но пропал карабин и маленький револьвер, подарок друзей. Оружия было жалко.
Я вышел на улицу, нашел возле дверей таз, в котором Люм мыл посуду, сложил в него тарелки и рюмки, и отнес к умывальнику, набрал в ковшик воды, принес в кают-кампанию, поставил на стол, намочил помазок и намылил щеки. Когда не бреешься несколько дней, щетина отрастает и становится мягкой, всего несколько движений бритвой, и я опять стал похож на человека.
Дверь распахнулась и в кают-кампанию вбежал доктор.
— Слава океану, — облегченно выдохнул он, прошел к столу и опустился на лавку.
— Слава океану, — повторил он, — я боялся, что мы с Вами больше никогда не увидимся.
Стоя у зеркала, я смыл пену со щек, провел рукой по подбородку и повернулся к столу.
— Глупости. У нас еще много дел доктор. Что здесь происходит, где все?
Сол с интересом уставился на меня.
— Вы ничего не помните?
Наверно он вообразил, что я потерял память и ему придется рассказать мне все с самого начала.
— Я знаю, что здесь был адмирал Толь, знаю, что из форта вывезли оружие и боеприпасы. Я вернулся, чтобы руководить мориной и спрашиваю у Вас, что здесь происходит сейчас.
Доктор вздохнул и полез за трубкой.
— Я отвечу на все Ваши вопросы, только ради океана, скажите, Вы правда вернулись, чтобы командовать нами?
Я достал из саквояжа сигару и спички, закурил и выпустил струю ароматного дыма.
