— Бог ты мой! — удивился командир мусорщиков, оказавшийся рядом с раненым. — Петр Мейси!
Монах, старый обрюзгший человек, открыл глаза.
— Как ни странно сознавать… но это я.
— И ты помогал Охотнику?
— Помогал.
— Зачем?
Старик-монах, в котором с большим трудом можно было узнать командира дисциплинарной службы «Геи», только улыбнулся, и изо рта у него потекла ленивая струйка крови.
— Не судите… — прошептал он, и глаза его вновь закрылись.
— Черт! — бросился на колени Выпивайко. Он попытался что-то сделать, чтобы спасти святого отца, но что сделаешь, имея в своем распоряжении только голые руки? — Кончено… — поднялся с колен командир мусорщиков.
Возникла долгая скорбная пауза, во время которой барон и пилигрим встретились взглядами.
— Рад, капитан, что тебе удалось выбраться, — сказал Гишар. — У меня не было выхода… Извини… Жан, мне нужна капсула! — обратился он снова к маркизу. — Повторяю: Ариньи что-то задумал. Не зря же он хотел убить меня!
На подвесном мосту показалось несколько мужчин и женщин, сумевших отсидеться где-то по углам. Маркиз тут же приказал им убрать трупы, собрать драгоценности, отвезти повозки в замок.
— Крестовые походы, — коротко ответил Жан на все тот же вопрос Выпивайко по поводу сокровищ: «Откуда?»
— Жан, — вступился за барона Полонский, — в замке Гишар действительно что-то происходит или вот-вот произойдет. Я слышал разговор двух стражников: Ариньи в ближайшем поселении и крестьяне настроены недружелюбно…
— Нет, вы мне объясните, — глядя на то, как волокут за ноги тело последнего убитого солдата, воскликнул Выпивайко, — откуда здесь взялись телепортанты?
— Не было никаких телепортантов, — зло ответил Жан и тут же добавил: — Хорошо! Летим!
К этому моменту лошади, оставшиеся без всадников, были уже пойманы и уведены в конюшню. Повозки с сундуками стояли во дворе замка. На земле остались валяться несколько железных шлемов и сломанный арбалет.
Маркиз, барон и два пилигрима быстро взошли на подвесной мост и скрылись в шротах. Четвертым шел Выпивайко. Если бы он в последний момент оглянулся, то увидел, как на том месте, где они только что стояли, вдруг появилась фигура гоминида с коротким мечом в руке. Гоминид сделал несколько шагов, озираясь кругом, словно ища кого-то, и неожиданно пропал…
Часть глухой стены замка Маже, выходившей на лес, исчезла, и из образовавшегося провала вылетела десантная капсула, похожая с земли на серебристое, правильной формы небольшое облако.
В четырехместной капсуле находилось трое: Жан Браге, Александр Полонский и Черный Охотник. Место первого пилота занимал Жан.
— Только бы все обошлось, — проговорил барон Гишар, и это были единственные за все время полета слова, произнесенные вслух.
Сам полет длился несколько минут. На главном терминале вдруг появился низко стелющийся по земле дым. Маркиз сбавил скорость, потом и вовсе завис над замком, охваченным со всех сторон огнем.
Во дворе лежала гора трупов: солдаты и мирные обитатели замка. Не было видно ни одной живой души. Огонь с ревом рвался в небо — казалось, он хотел схватить капсулу и утянуть ее в самое пекло. Помочь уже никому было нельзя.
— Нет!…– простонал барон.
— Вон они! — показал Полонский на терминал, где была видна исчезавшая за горизонтом дорога и очень далеко — пыль, клубившаяся над ней.
Несколько секунд — и они догнали большой отряд всадников.
— Ариньи! Он похитил ее!
Впереди ехал всадник в коричневом монашеском плаще, из-под которого выглядывали руки и ноги, затянутые в кольчугу. Впереди мужчины сидела женщина в платье цвета морской волны и белом плаще.
Жан пронесся над самыми головами всадников. Те, остановившись, вдруг рванулись по сторонам, но не все. По оставшимся на следующем заходе командир десантников дал залп.
Когда поднявшаяся в воздух густая пыль чуть рассеялась и можно было разглядеть, как по дороге во весь опор скакала только лошадь Ариньи, вынося двоих, Полонский крикнул:
— Огонь, Жан!
— Ничего не могу сделать. Слишком высоко. Нужно стрелять из ручного излучателя.
Они летели в хвосте всадника, и мелкие камушки попадали в капсулу. Барон ничего не говорил. Ему уготовили роль зрителя, и он смотрел на терминал, застыв в напряженной позе.
— Так садись же! — опять крикнул Полонский, выхватывая оружие.
Капсула плюхнулась на дорогу — пилигрим спрыгнул на землю одновременно с бароном.
Женщина на лошади вдруг вскрикнула и полетела в густую придорожную траву. Гишар тут же бросился вперед.
Александр вскинул руку и выстрелил. Ариньи, которому выстрелом снесло голову, по инерции проскакал еще немного и рухнул. Одна нога его осталась в стремени — лошадь, обезумев от страха, продолжала скакать дальше, волоча по камням обезглавленный труп…
Пилигрим поймал в прицел убегавшего барона, но тот вдруг упал на колени. Полонский опустил оружие, присмотрелся и пошел к тому месту, где в траве виднелось тело в белом плаще. Вслед за капитаном пошли Жан Браге и Семен Выпивайко.
Барон стоял над окровавленной женщиной, на боку которой зияла широкая рана, и плакал, повторяя только одно слово:
— Белла…
На него было жалко смотреть. На его лице было настоящее, неподдельное горе.
Командир десантников тяжело вздохнул.
— Капитан… — сказал он, — Пол, перестань… Этой Беллы ты тоже не вернешь…
Полонский и Выпивайко удивленно, но без осуждения посмотрели на Жана: впервые за столько лет имя капитана «Геи» Пола Эриксона было произнесено вслух…
— Очень жаль, капитан, — сказал Полонский. — Очень жаль, что все так получилось.
— Примите и мои соболезнования, — присоединился к остальным Выпивайко и добавил: — Капитан…
Но Эриксон не слышал их слов и даже не понимал, что они, его люди, стоят с ним рядом. Перед его глазами был берег океана, бледный, неприветливый рассвет, сферы, которые только-только покинули освобожденные капитаном и его людьми земляне и… тело женщины на камнях, которое Жан вынес из жилого блока пришельцев. Женщиной была Белла, и на боку у нее зияла точно такая же резаная рана. Телепортанты Чаминга расправились и с ней, как они расправились еще с двумя десятками инопланетян.
Тогда Эриксон точно так же стоял на коленях и, не стесняясь своих слез, оплакивал смерть жены, не переставая спрашивать себя: как… почему… зачем… Белла оказалась среди пришельцев? И именно там, в жилых блоках, и именно в то время…
Но тогда ему было легче, потому что он знал, что где-то ходит по земле живая Белла… Она жива… Умер кто-то другой. Сейчас он встанет и пойдет ее искать… И обязательно найдет, сколько бы времени для этого ни потребовалось…
— Хватит, капитан, — сказал Жан. — Тут уж ничего сделать нельзя. Нас ждут.
Эриксон поднялся с земли, обвел всех пустым взглядом.
— Делайте со мной что хотите, — сказал он.
В зале переговоров повисла зловещая тишина, подчеркиваемая «немым» водопадом, в брызгах которого, словно от страха, дрожала радуга. Траут, Спайс и Були медленно поднялись со своих мест. Вслед за ними поднялись Злата, Михаил и Сергей.
Но адъютант, сообщивший о появлении космического флота адмирала Ра на фаницах Империи девятипланетников, был совершенно спокоен и даже скучноват.
— Война?…– невольно спросил Траут.
— Флот адмирала ведет себя относительно мирно, полковник.
— Тогда какого черта ему надо?
— Полчаса назад он вышел на волну «свой-чужой» и потребовал ваш телепатический код связи.
— Чего захотел… Пусть действует через послов.
— Диспетчер не посмел давать адмиралу советы и по цепочке вывел его на меня. Я попытался выяснить, что же все-таки ему нужно, но связь оборвалась…
— Хорошо. Можешь идти. Адъютант откозырял и вышел из зала.
— На вашем месте, полковник, — сказал Сергей, — я бы привел ваш флот в полную боевую готовность.
— Именно это я и сделал несколько секунд назад.
— Телепатический канал, — понимающе кивнул землянин и продолжил: — А на месте адмирала я бы воспользовался старым имперским космодромом, на котором приземлился «Прометей».
Траут с интересом посмотрел на Сергея и подозвал к себе Спайса и Були. Втроем вполголоса они начали обсуждать создавшееся положение.
Земляне тоже сбились в кучку.
— Раз адмирал здесь, значит, он сделал то, что хотел: вычеркнул нашу планету из всех списков, — сказал Михаил.
— Перестань! — потребовала Злата. — С ума сойти можно от мысли, что… — Она не смогла закончить фразу.
— Дело-то, в общем, житейское, — вздохнул Сергей. — Во вселенском масштабе. Все равно все это когда-нибудь да кончилось бы. А если честно… так им и надо. Мне лично на Земле никогда не нравилось. Что я там потерял? Ни родных, ни друзей. Только служба. А служить можно и здесь.
