– Что, оглох? Рассказывай! – нахмурился генерал. – Насколько я понимаю, ты сейчас должен быть на Нью-Джорджии! Чего прилетел, спрашивается?
– Проблемы. С Лолитой Шкловски… – не отрываясь от своего занятия, пробормотал майор. – Я был вынужден отправить ее на аборт…
– Все было так плохо? – нахмурился Харитонов.
– Плохо? – Рамон подпрыгнул на месте и уставился на начальника. – Что значит 'плохо'? Все было ужасно! Хуже некуда! Обычная женщина не способна выносить ребенка от Демона! И я ей это говорил!!!
– Не шуми. Рассказывай с самого начала…
– Да что тут рассказывать? – еле слышно пробормотал Родригес. – До момента имплантации яйца на поверхность слизистой оболочки матки все было нормально. Но как только в активно развивающемся эмбрионе проявились появляться зачатки костной, мышечной и нервной систем, как в организме Шкловски начались необратимые изменения. Вы вообще представляете, сколько всего необходимо организму будущего Демона для синтеза того, что мы в него вложили? Ну, скажем, хотя бы измененной костной ткани? Или БК?
– Н-нет… В подробности не вдавался… – покачал головой генерал. – И, если можно, избавь меня от слишком заумных объяснений, ладно? Все равно я мало что понимаю в этих ваших эмбрионах, гормонах и имплантациях.
– Ясно… – раздраженно повысил голос майор. – Короче, если очень примитивно, то у внутриутробного развития плода есть свои законы. Скажем, на пятой неделе беременности у эмбриона должны определяться зачатки головы, рук, ног и хвоста. И проявляться жаберная щель. На восьмой – оформиться лицо, различаться ушные раковины, нос, рот. На четырнадцатой должны быть видны не только конечности, но и ноготки на пальцах. То есть его развитие предсказуемо. Но это касается эмбриона НОРМАЛЬНОГО человека. А то, что началось со второй недели у эмбриона в матке Лолы, иначе, как тихим ужасом не назовешь. Во-первых, пошли структурные изменения в генетической программе развития плаценты. В клетках иммунной системы, присутствующих в эндометрии и децидуальной оболочке…
– Стоп! Я тебя уже не понимаю! – перебил подчиненного Харитонов. – Просил же – БЕЗ зауми!
– Да разве это – заумь? Ребенок старался перестроить организм Шкловски так, чтобы тот мог синтезировать все те химические вещества, которые были необходимы для нормального развития эмбриона. И заодно инициировал начало мутаций, способных изменить мать по своему образу и подобию. Наша попытка приостановить мутации Шкловски ни к чему хорошему не привела – сначала развитие плода замедлилось, а потом оно вообще пошло куда-то не туда. И начало разрушать материнский организм. В общем, вернуть развитие эмбриона в норму нам не удалось… – Рамон запнулся, дико посмотрел на начальника, и, подумав, продолжил: – Шкловски сейчас в реанимации. И гарантий, что она оклемается, у меня нет…
– Может, стоит пропустить ее через Проект? – помрачнев, спросил Харитонов. – Есть шанс, что если она пройдет все те изменения, которые необходимы для создания Демона, она оправится?
– Мы об этом думали. Но шанса нет: я могу объяснить причины, но… несколько заумно…
– Не надо. Верю на слово… Ладно, будем надеяться, что с девочкой будет все хорошо…
– С девочкой? – снова взбесился Рамон. – Эта девочка – законченная дура! Она прекрасно знала, причем еще год назад, что такое беременность у женщины-Демона. Во всех подробностях. Начиная с того, что процесс должен продолжаться не менее четырнадцати месяцев. И заканчивая тем, что нормальная женщина НЕ СПОСОБНА выносить ребенка от модификанта. И что эксперименты, подобные тому, который она попробовала осуществить – самоубийство! Тот защитный механизм, который она 'смогла' обойти, был придуман именно из-за этого! Как можно было додуматься до такой глупости?
– Не знаю… меня она поставила перед фактом…
– Меня тоже! И знаете, что она сказала мне перед моим отлетом? – судорожно сжимая и разжимая кулаки, воскликнул майор.
– Что?
– 'Зато мы теперь точно знаем, что если не получилось у нас, то и у других не получится…' Бред!!! Мы и так это знали!
– Успокойся. Она взрослая женщина, к тому же врач, ученый, и сама сделала свой выбор. Вы все ненормальные – пытаясь решить какую-нибудь интересную проблему, часто перестаете задумываться о ее последствиях. Особенно, если они касаются лично вас… – грустно вздохнул Харитонов. – Только не говори, что я неправ…
– Правы… – удрученно подтвердил Рамирес. – Но от этого мне не легче: Лола – отличный специалист, и такой безалаберности с ее стороны я не ожидал. Представляете, когда мы начали блокировать мутации, она устроила мне истерику! Требовала 'не вмешиваться в процесс и дать ей нормально выносить ребенка'! Видите ли, 'вмешиваться в чужой эксперимент не этично', 'любой нормальный мужчина должен уважать будущую мать', и 'вместо того, чтобы мешать плоду развиваться, лучше вводить необходимые ему вещества внутривенно'. Да, я понимал, что изменение гормонального фона должно влиять на психику будущей матери, но чтобы так сильно? Она же сама видела показания контрольной аппаратуры! И не могла не понимать, что эмбрион ее убивает!
– Что ж, теперь будем дуть на воду… – тяжело вздохнул генерал. – С этим вопросом мне все понятно. Тебя беспокоит что-нибудь еще?
– Да. Проблемы с Шкловски, конечно, серьезнее некуда, но я прилетел не из-за нее. Мне не нравятся последние отчеты о психологическом состоянии Гомеса…
– Я ничего такого не заметил… – встревожился генерал. – Если я не ошибаюсь, то после визита Лолы у него все нормализовалось. Или не так?
– Да. На какое-то время. А после неудачного вторжения Циклопов наметились очень тревожные тенденции. Я пока не понимаю причины, и хочу разобраться на месте…
– Может, стоит на какое-то время отстранить его от полетов? Ну, пока не разберешься в причинах…
– Пока не знаю… – вздохнул Рамон. – Я сегодня устрою всему подразделению несколько контрольных тестов, и на основании полученных результатов приму решение…
– Боюсь, что сегодня не получится: в восемнадцать часов по общегалактическому времени в системе должен всплыть транспорт с 'Зомби' генерала Белоцерковского. Порядка двух часов уйдет на импринтинг, и где-то столько же – на базовый курс тренировок. А на шесть утра нами запланирован рейд к Этли. Мак-Грегор требует результатов, и как можно быстрее…
– Что за бойцы? И причем тут импринтинг? – удивленно посмотрев на начальника, спросил Родригес.
– А-а-а! Да ты же не в курсе! – воскликнул Харитонов. – Сейчас расскажу…
…Транспортный корабль 'Эльба' всплыл за орбитой Лагоса-восемь, и, не успев толком сориентироваться в пространстве, сразу же вывел маршевые двигатели в форсированный режим. А через несколько секунд возле него возникла россыпь из более мелких точек – четыре эсминца и восемь истребителей эскорта.
