– Ну…
Я подумал и все-таки продолжил:
– Раз ты научился, то и я смогу. Думаешь, я тупее тебя?
Слегка ошалевший от моей наглости Арагорн плеснул себе вина и залпом выпил. Потом посмотрел на меня внимательно и спросил:
– Анекдот про золотую рыбку и женщин знаешь?
– Это где рыбка согласилась мост через океан строить, лишь бы не объяснять мужику, о чем думают женщины?
– Ну, где-то так. Так вот – давай я лучше мост построю. Или дворец. Или сделаю тебя императором где-нибудь… Потому что ты всего лишь человек, и понять, как управлять кривизной пространственно-временных потоков…
– А вот и ошибаешься, дорогой друг, – раздалось из тумана, и на «сцену», на свободный от белесой мути пятачок возле костра, появилось еще одно действующее лицо – тот самый бомжеватый мужик, с которым мы как-то беседовали о литературе. – А вот и ошибаешься, – повторил он, без приглашения садясь к нашему столу.
Попыхивая папироской, мужик, окинул взглядом остатки блюд, переставил к себе одну из чистых тарелок и по-хозяйски наложил на нее салата и мясной нарезки. Потом щелкнул пальцами – и одна из бутылок трансформировалась в запотевший пузатый графинчик с притертой пробкой, наполненный абсолютно прозрачной, как простая вода, жидкостью. «Бомжик» плеснул на донышко бокала, понюхал, кивнул удовлетворенно, долил до половины и, смачно крякнув, замахнул одним духом граммов сто:
– Ну, будем!
Потом неторопливо зажевал выпитое ломтиком колбасы и принялся за салат.
Я невольно потянулся к бутылке и тоже понюхал. Пахло спиртом.
– Наблюдатель, что ты делаешь! Там же было настоящее бордо! – обиженно пробормотал Арагорн.
– Бордо, мордо, бурда, мурда, – прочавкал Наблюдатель и налил себе еще полфужера. – Глупости все это. Спирт! Чистый спирт, господа, без всяких дурацких примесей! И про темпоральные потоки ты, Игрок, глупости болтаешь. Отведи своего парня к пирамиде – и пусть сам разбирается. Если поймет, что дурнее паровоза, то спесь свою поумерит. А не поймет…
– К… какой пирамиде? К той, о которой говорят, что… Но… А ты вообще знаешь, что это? Даже боги… Думаешь, Саныч с ее помощью может научиться управлять пространством и временем?
Мне стало обидно. Арагорн говорил обо мне так, словно меня тут нет. А вот этот мужик… как его там? Наблюдатель – тот все время лукаво на меня поглядывал. Но ответил Арагорну:
– А ты что думал: приволок смертного на ось миров и надеешься, что он будет оставаться просто человечишкой? Знаешь ли, нет такой пешки, которая не хотела бы выйти в ферзи…
– Ладно, уговорил, – вдруг резко изменил решение Арагорн. – Будут ему когда-нибудь и тайные знания, и кофе с булочкой. Пусть лопает, пока не подавится. Но – не сейчас.
– Знамо дело – не сейчас, – кивнул Наблюдатель. – Сейчас ему обратно пора. Ведь от Зерна Хаоса он свой мир не избавил. Да и со Следами Создателя там пока непонятки. Излишняя упорядоченность той реальности имеет какие-то причины – вот пусть и разбирается какие.
– Что еще за непонятки? – нахмурился Арагорн.
Но Наблюдателя уже не было.
– Ты слышал? – обратился ко мне бог. – Тебе пора!
– Пять минут роли не играют, – решил повредничать я. – Битва закончилась, и моя полудохлая тушка в данный момент окружена почетом и уважением. Боюсь, что приду в себя – попаду на пир. А ты знаешь, какую гадость орки называют пивом? Особенно по сравнению с этими винами…
– Ладно, если хочешь квасить в гордом одиночестве, то сиди, а у меня, ты прав, других дел полно, – махнул рукой бог и растаял в тумане.
Конечно, цели напиться у меня не было. Просто я видел, какими глазами поглядывал на стол Асаль-тэ-Баукир. При Арагорне он стеснялся подойти, но, как только бог исчез, мертвый маг одним прыжком оказался на его месте и сгреб с тарелки десяток ломтей ветчины.
– Спасибо, Саныч! – неразборчиво пробормотал он.
Потом было слышно лишь чавканье.
– Да не спеши ты, – успокоил я головолома. – Я никуда не тороплюсь, да и сам понимаю, что бросать такой стол – просто преступление. Думаешь, я студентом никогда не был?
– Угу! – ответил Асаль-тэ-Баукир, налегая на маслины.
– Слушай, а ты что-нибудь про эту пирамиду знаешь? Что это за фигня такая?
Мертвый маг энергично закивал.
– Проводить сможешь?
Асаль-тэ-Баукир прожевал то, что оставалось у него во рту, запил бокалом вина и, с сожалением глянув на стол, засунул два когтя в рот и свистнул. Из тумана начали выскакивать полупрозрачные зверьки – мыши и белки, бурундуки и ящерки, жуки и крабы… Каждый размером не больше сигаретной пачки. Но их было много. Остатки еды исчезли в одно мгновение, но существа не успокоились, принялись за посуду, скатерть, сам стол… Через пару минут ничто уже не напоминало о том, что кто-то устраивал возле костра пикник.
Местная фауна, покончив с едой, не спешила разбежаться по норкам. Усевшись полукругом перед мертвым магом, зверьки стали что-то активно обсуждать.
– Все ясно, – в конце концов заключил Асаль-тэ-Баукир. – Наблюдатели материализовали информационный канал. Что ж, разумно, ось миров – все более и более обитаемая территория…
– Еще раз и попонятнее, – переспросил я мертвого мага.
– А чего непонятного? – пожал плечами Асаль-тэ-Баукир. – Сейчас действительно туда тащиться не время. Если Арагорн припряг тебя на освобождение Лофта, то тебе туда, к пирамиде, никак нельзя. Ты застрянешь там надолго. Парадоксы парадоксами, но есть участки мироздания, где время диктует свои законы… В общем, застрянешь у пирамиды – никто из богов до тебя добраться не сможет.
– Даже так? – удивился я.
– А ты как думал, тут все боги – всеведающие и всемогущие, как ваш христианский создатель?
– Ничего я не думал, мне думать не положено. Это ты мудрый…
– Кстати, Арагорн тоже сегодня впервые об этом канале узнал. Я не понял, что затеял Наблюдатель, но скучать тебе не придется.
– Это я уже понял, – отмахнулся я.
И открыл глаза.
И первое, что увидел, – лицо Жужуки. И лишь потом – потолок походного шатра из перекрещенных жердей и крашенных охрой шкур, развешанное по стенам оружие и пронзительно синее небо во входном проеме. Полог на двери был откинут, в шатер залетали звуки воинского лагеря и дым от костров.
Но о дыме я подумал потом, а сначала прошептал:
– Ты хотела сказать мне что-то важное, Жужука?
– Даже не поздоровался, – женщина ласково провела ладошкой по моей щеке, и я понял, что еще чуть-чуть – и растаю от нежности.
– Ну – здравствуй!
Жужука засмеялась тем низким грудным смехом, который я так любил:
