Вест молча кивнул. Молчали притихшие Хельга и Молния. Что говорить тем, кто был обречен и обрел неожиданное спасение. Можно только благодарить судьбу, небеса, всех богов. Да еще того, кто, несмотря на старость и отсутствие видимых причин, нашел в себе силы прийти на помощь людям, которых и не знал толком. Не все, выходит, решается с позиций сухого рационализма.
— Только вот где он сам? — поинтересовался Зигфрид, заботливо протирая клинок куском тряпки. Чистота оружия заботила его куда больше, чем собственная внешность. Книжник протянул весту револьвер. Воин отправил клинок в ножны, взял оружие.
— Вот ты и расстрелял все патроны, — сказал Книжник, продолжая наблюдать за орущей и мечущейся мешаниной нео и разъяренных рукокрылов. Группа по-прежнему находилась на крохотном островке крыши, посреди свалки двух видов мутантов.
— Ты полагаешь? — откликнулся воин. Достал из кобуры второй револьвер, щелчком откинул барабан. Весело сверкнул капсюлем единственный патрон.
— Как же так… — пробормотал Книжник. — Ты не стрелял, даже когда стало ясно, что мы погибнем?!
— Но ты же знаешь мой принцип, — невозмутимо сказал Зигфрид.
— Знаю! — буркнул парень. — «Если оставил патроны на будущее — значит, будущее все еще есть». Но все равно… — Он пожал плечами. Выпускнику кремлевской Семинарии трудно понять прирожденного воина.
— А вот и старик, — кивнул вест. — И похоже, что не один.
Книжник поднял взгляд. Старика он не увидел — лишь клубы черного дыма и всполохи жгучего пламени на другом конце крыши. Огненный вал исчез так же внезапно, как и возник, оставив тяжелый запах горючего и горелого мяса. Нео не выдержали двойного давления — и с той же энергией, с какой нападали, бросились прочь.
— Это же Чико! — воскликнула Молния.
— Точно, малышка, — кивнул воин. — А с ним и Отшельник.
И правда — из дымовой завесы появились две знакомые фигуры. Удивительное дело: прошел всего лишь день, но Книжник успел соскучиться по этим двум людям. Словно знал их долгие годы и еще дольше — не видел впоследствии. Не зря считается, что совместно перенесенные испытания стоят долгих лет обычного общения.
Хельга бросилась им навстречу, схватила старика за руки:
— Спасибо вам… Если бы не вы…
— Нет, это вам спасибо, — серьезно сказал старик.
— За что же? — удивился Книжник.
— За то, что впервые мой дар действительно принес пользу людям.
— Ну, это всегда пожалуйста, — Зигфрид усмехнулся, покачал головой. Перевел взгляд на Чико. — Ты тоже решил вернуться?
— Ив мыслях не было, — сверкнув стеклами очков, произнесла привычно безликая фигура, — Не хотел старика одного отпускать. Только вот огнемет заправил. Кстати, вы мне должны: маркитанты втрое задрали цену.
— Запиши на мой счет! — скупо улыбнулся Книжник. — Кремль оплатит!
И осекся. Бросился к краю крыши, глянул вниз.
Дело было плохо. Волна штурмующих уже перехлестнула через стену. Башни все еще плевались пищальным и пушечным огнем, но бои уже шли на территории крепости.
Перед глазами все помутилось. Сердце сдавила холодная, беспощадная рука, разом выдавив из него все чувства.
Кроме ненависти.
— Гады!!! — заорал Книжник и, уцепившись за прочный стебель плюща, бросился вниз.
— Стой! — крикнул вслед Зигфрид. — Ты спятил!
— Убьешься! — ахнула Хельга.
Но его было не остановить. Цепляясь за плющ и вьющуюся рядом лиану, едва не сорвавшись, он кубарем скатился по вертикальной стене. Хищные растения норовили схватить, задушить, вырвать кусок плоти — но они же не давали сорваться с высоты и разбиться. Уже внизу отчаянным усилием Книжник избавился от цепкой опеки плюща. В изодранной в клочья одежде, в порезах и кровоподтеках он даже не думал, что идет на неминуемую смерть. Более того — он ее жаждал; Все, чего он хотел, — это быть вместе с ними, теми, кто умирал сейчас на кремлевских стенах. Он даже не думал о том, что все его оружие — это дротик, зажатый в мокрой от крови ладони. Он был готов броситься на эти серые, покрытые шерстью спины — ведь жадные взгляды мутов были обращены к стенам.
— А-а!!! — Яростный вопль вырвался из глотки. Вскинув над головой железное острие, он ринулся на ближайшего мута. Нео успел увернуться — и одним ударом длинной лапы откинул слабого хомо в сторону.
Выронив свое единственное оружие, парень покатился по камням. Мут оскалился в злобной улыбке: нет ничего приятнее, чем расправиться с беспомощным врагом. Из всех человеческих качеств охотнее всего «новые люди» наследовали пороки. И садистские наклонности были не на последнем месте. Вот и сейчас отвлекшийся от основной цели мут прикидывал, как изощреннее прикончить наглого юнца, К нему немедленно пожелали присоединиться еще трое нео. И пока основная масса мутантов перла на стены, здесь ожидалась небольшая расправа с последующим кровавым пиршеством.
Книжник глядел на врагов исподлобья, с ненавистью. Быстро огляделся, вскочил на четвереньки, бросился к их ногам — туда, где валялся оброненный дротик. Ближайший мут ловким ударом выбил железку прямо из-под ладони парня. Другой небрежно пнул его кривой мохнатой ногой. Книжник рухнул лицом на камни Красной площади. Сжав зубы, поднялся на руках, вытер рукавом кровь на разбитой скуле. И тут же упал снова — еще один нео выбил опорную руку.
Нео заржали. Им явно нравилось издеваться над беспомощным хомо. Теперь они пинали его — катая как мяч по холодным камням. Все попытки подняться заканчивались одинаково: он падал, и тело ныло от боли, словно крича о том, что оно все еще живо и способно чувствовать.
Но Книжник знал: это ненадолго. Муты нетерпеливы, и сейчас им надоест игра. Все, чего хотелось, — встретить смерть стоя, а не быть просто заживо втоптанным в пыль. Но все что он мог — просто выбросить вперед руки, вцепившись в мохнатую ногу, и отчаянно впиться зубами в задубевшую грязную шкуру.
Мут зарычал от боли, и тут же на голову семинариста обрушилась серия жестоких ударов. Зубы разжались, руки сами собой ослабили хватку. Перед глазами появилась перекошенная, истекающая слюной морда, железные пальцы впились в горло.
Уже теряя сознание, Книжник вспомнил вдруг о подарке Хельги. Охотничий нож, переданный ему еще в Форте. Оружие, о котором он и думать забыл, хоть и было оно всегда под рукой. Точнее — на бедре, прихваченное тонким ремешком.
Судорожное движение руки, нашарившей ухватистую рукоятку, и короткий удар — прямо в эту жилистую шею. В глаза хлынула вражья кровь. Он еще чувствовал, как обмякло и придавило его тело убитого врага, как труп был сброшен и ослабшего «хомо» схватили одновременно несколько рук, как впились в кожу когти, как тело взвыло от боли, когда его стали тянуть в разные стороны — чтобы разом разорвать в клочья.
