– Сделай вид, что ты голодна, – прошу Мишель, осторожно высвобождая руку. – И доешь свою порцию. Мы скоро уйдем.
– Хорошо, – Мишель с видимым усилием начинает жевать кусочек выловленных из соуса овощей.
– Триста двадцатый, нас кто-нибудь узнал?
– Подтверждение. У троих присутствующих наблюдается всплеск интереса к вашим персонам. Агрессивных намерений не обнаружено.
– С чего им быть, агрессивным-то? Просто сдадут нас и получат денежки, – скептически отзываюсь я. Хотя на самом деле внутри меня царит полный раздрай. Эта Система – она не оставляет нам ни малейшего шанса. Только что мы превратились в бешеных собак, за отстрел которых благодарные санитарные службы предлагают хорошие деньги. Я-то думал, что нам удалось оторваться. На самом деле, Система просто дала нам крохотную фору.
Под стук ложек и оживленные разговоры публики, мы рассчитываемся за завтрак. Я оставляю хорошие чаевые.
– Спасибо, сахиб! – кланяется хозяин. – Заходите еще.
– Обязательно! – я через силу улыбаюсь толстячку в безрукавке поверх потного тела.
И мы, наконец, покидаем харчевню. Делая вид, что никуда не спешим. Мишель крепко держит меня за руку. Все ее сомнения развеялись. Все-таки я полный придурок. Потому что рад как мальчишка тому, что теперь она меня точно не бросит.
Глава 38. Особенности бизнеса
– Господин, думаю, вы хотите со мной поговорить, – улыбается мне сухощавый жилистый человек в синем тюрбане.
Настороженно осматриваюсь, стараясь не показать свою озабоченность. Узкая улочка, где нас нагоняет непрошеный собеседник, пустынна. Только худая собака грызет что-то в пыли. Темные глаза человека смотрят внимательно. Широкая белозубая улыбка на большеносом лице – без тени угодливости или показного добродушия. Напряженное внимание внутри. Это не попрошайка. И не бандит. Но палец такому в рот не клади. В улыбке не хватает пары зубов. И небольшой рубец украшает лоб, теряясь под синей тканью. Длинная борода подвязана какой-то сеткой. Руки сплошь в шрамах. Довольно высок ростом. Потертые кожаные штаны под свободной рубахой. Серьезный дядя, несмотря на то, что мы с ним в разных весовых категориях. Снимаю руку с рукояти ножа. Но на всякий случай прикрываю Мишель спиной, встав лицом к дороге.
– С чего это вы взяли, что у меня есть к вам интерес, уважаемый?
– Я всегда слушаю новости, – отвечает абориген, не переставая улыбаться.
– Тогда почему вы бежите за нами, а не в полицию? Вас не интересуют деньги?
– Очень интересуют, сахиб. Если я пойду в полицию, все деньги достанутся им, а не мне. Я же привык зарабатывать другим способом.
– И каким же?
– У меня небольшой катер. Для прогулок богатых туристов.
– И много тут у вас туристов?
– Почти нету, – признается незнакомец. – А те, что есть, нанимают океанские яхты в порту. Или большие катера для охоты на иглоклювых акул.
– Тогда почему вы не разорились?
– Думаю, сахиб, нам есть смысл поговорить по дороге. О моем бизнесе. Не я один слушаю новости и понимаю по-имперски. У нас есть полчаса, не больше. Я попросил своих знакомых, которые тоже любят новости, дать мне немного времени, – в слове «попросил» мне чудятся нехорошие нотки.
– Вы пойдете слева. Мишель, держись рядом.
Мы спускаемся к берегу, петляя по закоулкам. Безмятежность неожиданного спутника только кажущаяся. Триста двадцатый угадывает место, где он прячет свой нож. Цепкий взгляд видит меня насквозь. Не скрывая своих намерений, опускаю руку под рубаху.
– Не нужно соревноваться со мной в ловкости, уважаемый, – прошу я. – Вряд ли вы окажетесь быстрее.
– Не буду, сахиб, – без тени иронии отвечает мужчина. – Меня зовут Баба Балвант Сингх. Просто Баба. Мой кинжал вот тут. Он нам не нужен. Я пришел говорить о деле.
– Мое имя вам известно. Говорите, Баба.
– Я думаю, мой катер будет вам полезен. Через полчаса за вами начнут охотиться все, кому не лень. Вы чужаки. Вас никто не укроет. У меня договор с таможенниками. Я могу вывезти вас. Прямо сейчас. Это и есть мой заработок. Через полчаса таможенники могут узнать, кто у меня на борту. Наши договоренности касаются мелких партий груза. Про таких важных птиц, как вы, речи не было. Так что решайте скорее.
– Допустим, мы вам верим. И как далеко вы сможете нас вывезти?
– Туда, куда скажете. Если вам негде скрыться, я могу предложить убежище в другом городе. У нас везде много друзей. Но эта услуга – за дополнительную плату.
– У вас? – спрашивает Мишель. – У кого это – у вас?
Баба не удостаивает ее внимания.
– У кого у вас, Баба? – повторяю вопрос.
– Сахиб, я сикх, – говорит он гордо, словно этот непонятный ответ способен мне что-то объяснить. Решаю про себя, что это какой-то мафиозный или религиозный клан.
– Какие у нас гарантии? – снова вмешивается Мишель.
– Женщина, ты у себя на родине большая птица, так? – вопросом на вопрос отвечает Баба.
– Это не имеет значения! Я имею право такое же право голоса, как и мой друг! – голос Мишель звенит от гнева.
– Так вот, запомни, женщина. Здесь говорят мужчины. А женщины ждут, когда им разрешат говорить. Сейчас мы говорим о делах с твоим другом. Не с тобой. Если будет нужно – он даст тебе слово, – негромко чеканит Баба и отворачивается от побледневшей от унижения Мишель.
– Это моя женщина. Мы действительно равноправные партнеры, – успокаивающе говорю я. Скорее, для Мишель, чем для нового знакомого. – Больше не груби ей. Она не привыкла к такому обхождению. Нам нужна свежая одежда. И теплая – тоже. И недорогое оружие. Когда мы сможем отплыть?
– Прямо сейчас. Место назначения оговорим на борту. За остальным заскочим по дороге. Неподалеку беспошлинный остров. Там хорошая торговля.
– Ты принимаешь только наличные?
– А что у тебя есть еще?
– Полицейская машина. Немного потрепанная, но на ходу.
– Из какого города? – быстро переспрашивает Баба. – Из нашего?
– Нет, из Кришна-Сити.
– Опасно. Много взяток за перерегистрацию. Больше десяти тысяч за нее не дам.
– Двадцать, – говорит упрямая Мишель.
Баба даже ухом не ведет. Смотрит только на меня.
– Я никогда не торгуюсь. Цена справедливая.
– Хорошо, согласен на десять, – киваю я. – Она здесь, рядом. Под большим деревом в переулке недалеко от берега. Ключи под сиденьем.
Баба достает из складок одежды коммуникатор и коротко с кем-то говорит. Не понимаю ни слова из его тарабарской речи.
– Попроси его говорить при нас только по-имперски, – шепчет мне Мишель. Я согласно киваю.
Замусоренный песок скрипит под ногами.
– Вот мой катер, – Баба показывает рукой в сторону воды, туда, где у хлипкого причала сквозь туман проступает неясное темное пятно.
