– Кто тебя направил?
Последовала заминка, и Алекс обернулся к товарищу. Тот отвел взгляд в сторону:
– Давай считать это моей поездкой по личным вопросам.
– Вот! – Колин выхватил лист бумаги, за другой край которой успел схватиться Прометей. Секунду они смотрели друг на друга, но бывший Созидатель с улыбкой разжал пальцы.
Теперь все устремили взгляды на запись.
«В записях капитана Филиппа Ван дер Деккена были указаны координаты 34° 58° 11° 6°.
Если мои вычисления верны (смотр. стр. 15 дневника за 1998 год), то согласно таблице (черный ежедневник, 2000 год) эти координаты отвечают 26°37′45″ с.ш. 70°53′01″ з.д.
Что приводит нас к Атлантическому океану, между Флоридой, Бермудскими островами, Пуэрто-Рико. Что в свою очередь соответствует…»
– «…Координатам печально известного Бермудского треугольника», – вслух прочел Колин и поднял на молчаливых товарищей. – Я сплю? Мы собираемся искать Атлантиду в Бермудском треугольнике? А почему не горшочек с золотом на другом конце радуги?
– Атлантида? – переспросил Ромен недоуменно. Он огляделся в надежде, что кто-нибудь пояснит ему суть шутки.
– О, ты пропустил самый жирный кусок истории, – хохотнула Сэб.
Пока Колин, используя красочные эпитеты, описывал Ромену свою версию происходящего, Алекс подошел к Нике:
– Ложись отдыхать. До завтрашнего дня отсюда никуда не выдвинемся. Если не придется, конечно.
– Хочешь, чтобы я больше не вмешивалась в ваши разговоры, так и скажи, – буркнула она.
Он хмыкнул, покачал головой, будто услышал полную несуразицу.
– Ромен прав. Мы устали. Все. А когда люди устают, совершают глупости. Иногда непростительные. Спасибо, что пыталась остановить меня сегодня. Снайпер бы не промазал.
Рука легла ей на плечо. Дружеское похлопывание, обычное дело, но ладонь задержалась и обжигает сквозь кофту…
– Алекс! – Прометей махнул рукой, – поди сюда, беседа есть.
Ника будто осиротела, оставшись без его тепла. Поежившись, она перешла на кровать. От постельного белья пахло стиральным порошком, а от жесткого шерстяного пледа – пылью. Завернувшись с головой, чтобы не слышать гул голосов, она легла на подушку и практически сразу уснула.
Сами собой глаза открылись ночью. Едва различались очертания зашторенного окна. Светилось зеленое табло наручных часов Прометея. Он спал на соседней кровати. Прислушавшись к дыханию спящих вокруг, Ника поднялась. У одной стены Сэб, у второй – Колин. Наверное, Алекс отправился в соседнюю комнату. Обувшись, Ника тихо вышла из комнаты. Яркий свет в коридоре ослепил ее на время. Утерев слезы, она направилась в противоположный край этажа, где находился санузел. Остановившись перед дверью с табличкой, на которой значилась перечеркнутая сигарета, Ника почувствовала знакомый табачный запах. Кто-то наплевал на запрет. Она потянулась к ручке, когда вдруг услышала голоса за дверью.
– Это уже вторая. Ты же бросил, Эл.
– Заткнись.
Ника ушам своим не поверила. Алекс?!
Замочная скважина не подходила для подглядывания, и Ника вжалась в стену, приблизив ухо к щели между дверью и косяком.
– Что скажет бравая команда, если узнает о маленькой вредной привычке непогрешимого командира?
– Они разное обо мне знают, Ромен.
– И та девчонка? Как ее… Ника. Глаз с тебя не сводила. С такой злостью женщины смотрят только на тех, в кого влюбляются.
Ника почувствовала жар на щеках. Алекс молчал. Долго молчал. Она вдыхала сочащийся из щели дым, думая о том, что и сама сейчас бы не отказалась от пары затяжек. Еще лучше было бы выпить.
– Ладно тебе, Эл, – в голосе Ромена прозвучало сожаление. – Эрики давно уже нет. Ты не обязан…
– Не обязан. Но твоего совета не спрашивал.
Они снова на какое-то время замолчали. Ника вспомнила, зачем поднялась среди ночи, и поняла, что придется искать другой туалет этажом выше, но уйти ей не дали, поскольку Алекс снова заговорил.
– «Феникс» не возьмет всю твою команду. Человек пять от силы.
– Да, этот Созидатель так и сказал. Добавил, что за билет не рассчитаюсь, – фыркнул Ромен. – Подонок. Как ты ему веришь?
– Не верю.
– Но идешь?
– Иду. У меня выбора нет. А теперь по душам: кто направил?
Пришел черед Ромену молчать. Видимо, обдумывал все возможные варианты ответа и реакции на них.
– Пьер, – наконец, сказал он. – Он в курсе.
– Пьер?!
Ника легко представила, как в этот момент Алекс оскалился. Совсем как зверь, почуявший подвох.
– Он гонялся за мной в Стамбуле.
– Я дал ему сканы журнала. Теперь он знает то же, что и мы… Кроме того, что это Атлантида в Бермудском треугольнике. Дерьмовая шутка, – Ромен тяжело вздохнул. – Он помог мне попасть сюда, чтоб не возникло лишних вопросов.
– А у кого они должны возникнуть?
Тишина.
– Черт, Ромен! В братстве крыса. Рита работала на них, теперь она мертва. Я должен знать!
– Хафнер. Во всяком случае, это с его подачи у меня забрали журнал «Голландца». Он что-то знает. Но откуда?
Ника вспомнила о бедняге Густасе, погибшем из-за скучного и безобидного увлечения старой легендой. Откуда знал он? Лорин узнала секрет, даже не понимая всей его глубины, написала об этом в дневниках. Один был сохранен Сафаром, другой же захоронен в монастыре. Казалось бы, тайна надежно спрятана, но это не так. Однажды покинув убежище, она больше не пожелала быть запертой. Из уст в уста, легендой, шепотом, ложью и правдой миф о «Голландце» распространялся. Через поколения, спустя столько веков литовский ученый узнал о тайне голландского мореплавателя и раскрыл ее.
Вероятно, мысли Алекса в тот момент были схожи с размышлениями Ники.
– Возможно, это случайность. Но если и так, он должен был поделиться информацией с братством, а не скрывать ее. И тогда напрашивается другой вывод.
– Ты скор на приговор, Эл. Я тебя не узнаю. Почти два года внедрения к тамплиерам, а теперь уже год в бегах. Такая жизнь кого угодно собьет с ног. Остановись. Отдышись. Сердце, которое вы ищете, никуда не пропадет. Дай братству взяться за это. Ты уже выгорел. Признай.
В ответ послышался тихий смех.
– Понравилась жизнь солдата? Нюхать порох, а не пыль, ночные погони вместо недель в заброшенных пещерах?
– Не начинай. Я приношу братству не меньше пользы. Может, я не строю из себя героя…
– И мои мертвецы обычно куда свежее твоих.
– Merdeux![28] – рыкнул тот на французском и продолжил сквозь зубы. – Узнаю старого Алекса: играет мускулами на публику, спасает женщин из беды и получает всеобщую любовь с наградами. И плевать, сколько из-за него умирает людей!
Ника не понимала, почему Ромен так сказал. Алекс, которого она знала, вовсе не был похож на напыщенного позера. Наоборот, слишком закрытый и скромный. Даже, можно сказать, нелюдимый.
