– Ты не простил, что Эрика выбрала меня.
Тихо. Только слышно, как несколько раз дала осечку зажигалка.
– Она сама так решила, – голос Ромена звучал глуше. – Bigre![29] Если бы она пошла со мной, то была бы жива. Но моя работа казалась ей скучной. Куда мне с мировыми древностями до великого Алекса?!
– Нет, Ромен, дело не в твоей работе, а в том, что ты придурок.
Пауза. И вдруг они рассмеялись. Оба. С облегчением.
Ника выдохнула. Ей казалось, что вот-вот в ход пойдут кулаки.
Хлопнуло закрытое окно, и Ника стремглав бросилась по коридору назад в спальню. Юркнув под одеяло, она затаила дыхание. Из-за двери доносились тихие шаги, затем – скрип двери. Сердце бешено колотилось. Все услышанное снова и снова повторялось в ее памяти. Значит, Созидатели протянули щупальца в братство ассасинов? Ожидаемо, но для Алекса это сильный удар. Как и положено преданному солдату он до последнего верил, что его клан чист.
– Черт, – сквозь зубы зашипела Ника, вспомнив, зачем поднималась с кровати. С досадой обругав себя, снова выползла из-под одеяла…
* * *
Балтийское море было довольно мелким и слишком неудобным для незаметного размещения «Феникса». Поэтому Прометей оставил свою субмарину в Северном море, в Делфзейле, что в Нидерландах. Там у него был «надежный человек» в порту. Когда Сэб спросила, не связан ли этот «надежный человек» с незаконным оборотом наркотиков, в котором мелкие частные субмарины играют не последнюю роль, Прометей поинтересовался, не знает ли она другой адрес, где можно «припарковать лодку». После этого спор затих.
Так они попали в Литву, на самолете по поддельным паспортам, и теперь совершали путь назад. На этот раз с ними летел Ромен. Его байкерское войско осталось на земле. Ника сомневалась, что те отчаянные парни имели какое-то отношение к братству ассасинов. Вероятней всего, они просто помогали товарищу по клубу интересов. Безрассудно и отважно.
Ника держала мятный леденец за щекой. Ее всегда немного мутило в самолетах, хоть страха перед полетами она не испытывала. В этот же раз странная нервозность охватила ее сознание. Будто что-то крайне важное ускользало от внимания, растворялось в прошлом, стираясь из памяти. Что-то очень важное.
– Что-то случилось?
Сидящий рядом Алекс не отвлекался от смартфона, в котором читал предоставленные Роменом документы.
– Нет, все… в порядке. В полном порядке, – Ника сунула второй леденец за щеку. От вкуса ментола мутило.
– Ты четвертый раз за минуту бросаешь взгляд на изображение сигареты, – он пальцем указал на значок, предупреждающий о запрете на курение. – Вряд ли это «в порядке».
«Что плохого, если я расскажу?» – подумала Ника, хмуро косясь на него.
– Мне кажется, что нужно еще раз обратиться к Лорин.
Алекс резко поднял голову, как если бы его соседка вдруг надула бумажный пакет и со всей силы ударила по нему рукой.
– К Лорин? Что ты имеешь в виду?
– Подключиться, – шепотом пояснила она. – Уверена, она что-то еще хочет мне сказать. У меня такое чувство, будто разговор не завершен, понимаешь?
– Вообще-то нет, – от его настороженного взгляда ей стало не по себе. Будто доктор изучает пациента, которого опрометчиво собрался выписать раньше срока и вдруг обнаружил симптомы прогрессирующего недуга. – Это не кино о призраках. У Лорин не может быть неоконченных дел, она не может говорить с тобой. Она мертва. Все, что ты видишь – воспроизведение памяти, давнее прошлое.
– Тогда считай, что запись прервана неудачно, – Ника раздраженно отвернулась. Ему не понять, и остальным тоже. Никому, кроме тех, кто был там и видел то, что и она. Кем стала для нее Лорин? Нет, не подругой – они никогда не говорили, а разные эпохи лишают их общих черт. Сестрой? Что ж, пожалуй. Связь, которую трудно объяснить словами. Лорин стала второй жизнью Ники. Возможно – лучшей ее частью.
– Ника.
– Отвянь, – огрызнулась она, дернув плечом. Еще одну порцию нотаций она не выдержит. В голове звенит. Чертова зона турбулентности.
– Я думал, тебе это понадобится.
Ника обернулась. Смартфон. Он протягивает ей смартфон. Девушка подняла вопросительный взгляд на него и снова на потухший экран.
– Фотки хочешь свои показать?
Алекс закатил глаза и от бессилия рассмеялся.
– Бери. Ромен передал вместе с журналом «Голландца». Из его личного архива.
– Ну, знаешь, он привлекательный, но не настолько, чтобы, – Ника провела пальцем по экрану, снимая блокировку, и, наткнувшись глазами на текст, воскликнула, – офигеть!
– Примерно то, что я ожидал услышать, – с усмешкой заметил Алекс.
Ника прочла несколько строк печатного текста, чтобы убедиться в своей правоте. Да, это адаптированный дневник Лорин! Вторая часть.
– Откуда он у них? – шепотом спросила она.
– Трофей после стычки с тамплиерами на Востоке. Это та часть, что была в монастыре. Возможно, это и не погружение в анимус, но немного похоже.
Ника удивленно посмотрела на него. Секретные документы, к которым он сам дает доступ? Это пугало.
– И ты не возражаешь, что я его прочту? – уточнила девушка.
– Как раз собирался вздремнуть, – Алекс откинул спинку сидения назад и удобнее устроился, насколько позволял рост и расположение кресел в эконом-классе. – Посторожишь телефон?
Он закрыл глаза и отвернулся. Ника посмотрела на сидящую возле Алекса Сэб, но та только качала головой под ритм, слышимый из наушников.
Отвернувшись к окну и развернув экран горизонтально, она приступила к чтению.
Османская Империя. Бодрум. 1762 год
Теплая весна заливала портовый город янтарными лучами. В комнате под самой крышей было душно. Рой мух взбивал застоявшийся воздух. Воркующие на окне голуби, услышав глухой кашель, шумно взлетели в прозрачное синее небо.
В дверях появился мавр небывалого роста в простой рубахе, с обритой головой. Он подбежал к кровати и, приподняв голову лежащей женщины, помог ей выпить воды из плошки. Вода потекла по щеке, подбородку, на грудь. Уложив ее, он бережно промокнул влагу платком. Жар понемногу спадал, и все же она горела. Испарина выступила на лбу, щеки запали, вокруг глаз потемнело. Она казалась такой беззащитной, уставшей женщиной, которую лишь упрямство задерживает на пороге смерти. Упрямство и то лекарство, что Дестану удалось раздобыть на рынке. Ему не хотели продавать. Слишком дорого. Но моряк из Боливии сказал, что это средство было добыто инками и спасало жизни правителей. К счастью, он не обманул. Госпожа Лорин шла на поправку, хотя по-прежнему не ела. Ее тонкие запястья теперь казались хрупкими, как стекло, а кожа – такой же прозрачной.
– Госпожа, – ненавидя себя за данное обещание, позвал он. Ей будет больно услышать вести. – Госпожа, вы меня слышите?
