– У нас командир полка не летает, как и комиссар. Откуда им знать, как лучше? – не сдавался Иван.
– Неприятностей хочешь? Тогда пиши начальству рапорт, а меня от этого дела уволь, – отрезал комэск.
Но, видимо, немецкое построение парой и другие летчики сочли лучшим. Наиболее смелые командиры полков стали внедрять у себя такое тактическое построение, а потом и вовсе оно стало повсеместным. Потом даже было удивительно – как они ухитрялись летать звеном из трех самолетов?
В начале войны наши войска уступали немецким и в технике, и в тактике, причем иногда решение в пользу той или иной модели принималось волевым порядком, учитывая возможность массового производства. Вот что писал уже после окончания войны командовавший с 1942 по 1945 год ВВС маршал А. А. Новиков:
«Ил-2» был недостаточно эффективным. Но он был одномоторным и более дешевым в массовом производстве, чем лучший «Пе-2». «Ил-2» был всепогодным, мог летать при низкой облачности. «Ил-2» был значительно проще в пилотировании, чем «Пе-2», а основная часть летчиков была подготовлена слабо. Давать таким пилотам «Пе-2» было бы слишком накладно.
Только об этом мнении человека сведущего ни Иван, ни комэск не знали. Да и для слов таких подходящее время еще не наступило.
Армия еще терпела неудачи, потому что командиры боялись проявить инициативу. Случись неудача – и обвинят в предательстве. Даже воюя по устаревшим тактическим приемам, командиры полков, дивизий и полевых армий были подвергнуты репрессиям.
Немцы на их участке фронта наступали, но таких больших танковых групп, как в первые дни, уже не было. Каждый день приказы на штурмовку отдавались на новые районы или населенные пункты, еще недавно занятые нашими войсками.
Кое-где немцы узкими полосами вклинивались в нашу оборону, но сил, чтобы с двух сторон взять их в клещи, окружить и уничтожить, у наших войск не было. Наоборот, немцы сами брали в окружение целые полки, дивизии, армии.
Механики между собой поговаривали об окружении наших войск под Смоленском. Сводки Совинформбюро о таком не сообщали, но зачастую эти слухи и разговоры рождались не на пустом месте. В полк приезжали снабженцы, привозили снаряды и бомбы, бензин и продовольствие. И они были в курсе всех фронтовых новостей, поскольку общались с людьми в разных полках.
Околоштабные люди – писари, секретари, телефонисты, радисты поговаривали о передислокации аэродрома, поскольку немцы подошли достаточно близко. В иные дни было слышно далекое погромыхивание на западе – это громыхали пушки, и немцы снарядов не жалели. Нашим же артиллеристам порой выдавали на день по пять снарядов на пушку, а то и вообще по одному.
В конце августа вылетали порой на боевое задание в район Почепа. Разведка донесла, что там сосредоточиваются танки и пехота. Еще на земле они договорились штурмовать одновременно на параллельных курсах – так меньше шансов пострадать от защитного огня.
– Делаем один заход, – обговаривал план комэск. – Сначала накрываем их реактивными снарядами, затем сразу же бомбами и завершаем пушечным огнем. После первого же захода уходим. Полагаю, защитное прикрытие сильное, если вернемся на второй заход – собьют.
Так и сделали.
Линию фронта преодолели на высоте трех тысяч метров, почти сразу снизились до пятисот метров и вышли в указанный район. Пологое пике – через лобовое стекло видны танки, автомашины, тягачи с пушками, бензозаправщики. С обоих самолетов ушли реактивные снаряды, почти сразу же сбросили авиабомбы-сотки – и переключились на пушечные гашетки, когда внизу стали видны немцы. Высота уже была предельно малой, ее хватило только на выход из пикирования. Синхронно развернулись вправо. В соответствии с планом уходили из района штурма другим маршрутом, чтобы немцы не навели истребителей. Знали они за русскими пилотами такую особенность: отбомбят – и прежним, кратчайшим путем возвращаются на свой аэродром. Это уже потом, приобретя опыт, они стали уходить зигзагами, иногда в сторону от аэродрома, и подходили к нему со стороны своего тыла.
Спустя десяток минут Иван заметил на земле необычное. В открытом поле, на земле, усеянной воронками, стоял наш «У-2», видимо – подбитый. От самолета к лесу бежал пилот. А с противоположной стороны, от деревни к самолету мчались на мотоциклах с колясками немецкие автоматчики – да много, даже на первый взгляд с десяток.
Иван сразу оценил обстановку. Пилоту до леса бежать еще метров триста, не успеет, мотоциклисты догонят, а то и расстреляют из пулеметов. Надо помочь пилоту.
Иван заложил вираж и потянул на себя ручку газа, снижая скорость. Пулеметы штурмовику не страшны.
Он снизился до сотни метров и открыл огонь из пушек по мотоциклам. Один из них сразу перевернулся вверх коляской.
Мотоциклисты рассыпались веером. Предвкушавшие развлечение, поимку летчика, они сами мгновенно превратились в легкую цель для русского пилота.
Иван промчался над немцами, сделал разворот.
Чернобров заметил выкрутасы Ивана, вернулся, и вдвоем они стали расстреливать немцев. Бензин в баках еще плескался, патроны и снаряды были – почему же не убить фашистов и не помочь спастись нашему пилоту?
Через пару минут живых на поле не было. Один мотоцикл занялся чадным пламенем, вокруг лежали трупы.
Иван решился на авантюру. Читал он раньше в книгах и видел как-то однажды в кино, как в такой же ситуации пилот сделал посадку и вывез своего товарища. Он пролетел на малой высоте, прицеливаясь – хватит ли длины у поля и нет ли воронок на пути? Получалось. Он выпустил шасси и развернулся.
Пилот на земле понял, чего хочет Иван. Сорвав с головы шлем, он стал размахивать им перед собой. Запрещал посадку?
В наушниках щелкнуло, и раздался голос комэска:
– Не дури! Запрещаю! Гробанешься!
Ответить Иван не мог: машина у него была не командирской, и рация работала только на прием. Но будь что будет! Он подобрал газ и приземлился на основное шасси – так лучше было видно, что перед капотом. И только когда самолет потерял скорость, опустил хвост на дутик.
Откинув фонарь, он отстегнул привязные ремни, встал во весь рост и махнул рукой:
– Бегом, твою мать!
Летчик, застывший на месте и не ожидавший посадки штурмовика, бросился бежать к самолету.
Ильюшин в свое время планировал посадить в самолет заднего стрелка, и потому пространство за сиденьем пилота было. Второй кабины не существовало, было тесно, но уместиться при желании можно. Этим «собачьим» местом иногда пользовались механики при смене дислокации аэродрома.
Пилот подбежал, с трудом переводя дыхание.
– Лезь быстрее за сиденье! Тесно, конечно, но у меня не пассажирский самолет!
Летчик был тщедушного телосложения, но как-то уж неловко забирался. Иван подхватил его за поясной ремень левой рукой и помог вскарабкаться на крыло.
В это время Чернобров, описывавший круги, открыл огонь по невидимой цели. Надо было торопиться.
Иван упал на парашют, лежавший на сиденье, пристегнулся ремнями и полностью задвинул фонарь, не оставляя щели. Теперь, если подобьют, выпрыгнуть было нельзя, только идти на вынужденную посадку. Ведь пилот «У-2» без парашюта.
Он дал газ, резко развернул самолет и с ходу стал разбегаться.
В это время из-за крайних домов деревни показались немецкие пехотинцы.
Самолет трясло на неровном поле, и Иван боялся одного – попасть одним из колес шасси в воронку. Тогда все, конец. Стойка подломится, и им не взлететь.
Он плавно потянул ручку на себя. Толчки прекратились. Это означало одно – шасси оторвались от земли. Фу, взлетели! Иван повернул кран уборки шасси, добавил газ.
Внизу промелькнули дома, грузовик с солдатами в серой форме.
Сзади пристроился штурмовик Черноброва, охраняя его самолет.
Иван набирал высоту, впереди передний край. Он бросил взгляд на указатель топлива – бензина должно хватить.
Четверть часа – и он благополучно сел на своем аэродроме. Следом приземлился комэск.
Иван зарулил на стоянку, заглушил мотор, расстегнул ремни, отодвинул фонарь.
– Все, приехали! Эй, ты там живой?
Человек за сиденьем заворочался – он был в неудобной позе.
Иван выбрался на крыло, перегнулся, ухватил пилота за бедра и вытянул его до половины из кабины.
– Дальше давай сам, становись на ноги! Что я тебя, как девку…
Пилот повернулся к Ивану, и тот увидел, что лицо у него совсем юное, не бреется еще, и волосы русые из-под шлема выбиваются.
– А я девушка и есть! – Пилот стянул шлемофон. У нее была короткая мужская стрижка, но и без шлема Ивану сразу стало видно – девушка перед ним.
Иван смутился, увидеть перед собой молодую девушку он не ожидал.
