Кошка нахмурилась. Это был запах смерти. Тошнотворный, сладковатый запах гниющей плоти.
— Народу-то, вроде, поубавилось против прежнего, — ворчал Викинг, озирая потрепанные, жмущиеся друг к другу палатки защитного цвета и немногочисленных жителей, одетых по преимуществу в военную форму.
Их привели к коменданту станции, немолодому усталому военному. Тот сидел в подсобном помещении и перебирал какие-то бумаги. Гостям он, против ожидания, не слишком обрадовался. Усадил их на грубо сколоченную скамью возле стены и некоторое время пристально разглядывал покрасневшими, утомленными глазами, прежде чем спросить:
— С чем пожаловали?
— Руководство Тушинской озабочено, что от вас давно нет известий, — с готовностью ответил Иван.
— Да мы вот они, — сказал комендант, отводя глаза. — Все нормально у нас. Куда мы денемся?
— А почему такой странный запах на станции?
Тут комендант велел часовому у двери:
— Ваня, сходи, попроси, чтоб чайку сделали мне и гостям. Да не спеши возвращаться, проследи лично. Чтоб как следует заварили, самого лучшего.
И когда часовой ушел, поднял на гостей воспаленные глаза:
— Зря вы пришли, наверное. Лучше б нам самим разобраться сперва.
— С запахом? — спросил Сергей.
— И с этим тоже. Боязно мне как-то. Уже несколько недель воняет из туннеля со стороны Планерной. Что там творится — даже думать боюсь.
— Никого не посылали туда на разведку? — спросил Иван. Комендант поглядел на него, как на умалишенного.
— А если там эпидемия? Чтоб разведчики мне на станцию заразу принесли? Я потому и к вам давно запретил людям ходить. Вдруг мы тоже уже… того. А тут вы сами явились — и что мне теперь с вами делать?
— А какие-нибудь предположения у вас есть? Давно это началось?
— Да не очень, — комендант машинально потеребил блестящий кругляшок, висевший на шнурке у него на шее. Сергей опознал в амулете старый жетон метрополитена. — Тут, если вы не знаете, несколько месяцев назад стали появляться какие-то странные твари вроде тощих пучеглазых обезьян. Мы их окрестили лемурами… Сначала казалось — вреда от них нет особого, разве что еду подворовывали. Но вскоре люди начали пропадать. А потом кто-то пустил слух, что это эпидемия — люди превращаются вот в таких тварей. На станции паника началась. Я сам сначала чуть не поверил.
Сергей, не удержавшись, хмыкнул.
— Вам хорошо, — слегка обиделся комендант, — а здесь народ суеверный. Брякнет что-нибудь старуха полоумная — и понеслось. Мне такого труда стоило порядок навести…
— На Тушинской тоже паника была из-за этого, — неохотно признался Викинг. — Все как с цепи сорвались. Я вот лично не верю — ну как может человек в обезьяну превратиться?
Но, говоря это, сталкер отводил глаза: сомнения у него явно имелись.
— Да помню я! — пробурчал комендант. — Наши люди за помощью к вам пошли, а их чуть не убили. Теперь вот вы сами заявились. Спасибо, не надо нам от вас ничего. Без вас разберемся!
Видно было, что он затаил обиду и забывать не собирается.
— Захар Петрович, — примирительно начал Иван, — я человек новый и всех этих ваших прошлых дел не знаю — кто кого чуть не убил, кто что кому сказал. Но только ты пойми — если дело серьезно, то ведь беда всем окрестным станциям грозит. Из-за упрямства твоего может и Сходненская вымереть, и Тушинская, а следом и Стадион Спартак — там ведь тоже люди живут. Не такое сейчас время, чтоб злопамятностью козырять и обидами меряться — о будущем думать надо. Чтоб не истребили нас мутанты порознь.
Кошка еще раз подивилась мудрости отца Кирилла, который назначил руководителем человека, не замешанного в прошлые дрязги. Сейчас это сослужило хорошую службу. Захар Петрович некоторое время глядел исподлобья и вздыхал. Тем временем часовой принес чай в алюминиевом чайнике и несколько стареньких эмалированных кружек. Комендант сухо поблагодарил и вновь услал его с каким-то поручением.
— Да ладно, — сказал он наконец, сменив гнев на милость, — кто старое помянет, тому и глаз вон! С народом-то трудно бывает сладить, коли ему что в голову втемяшится, это я понимаю, у самого на станции то же самое творится. А все же обидно. Но ты прав, парень, одна голова хорошо, а две — лучше. Теперь я вот что думаю: люди-то у нас, может, вовсе и не пропадали, а к вам же и сбежали со страха или наверх ушли. И лемуров мы давно уже не видели. Зато теперь запах этот. Не одно, так другое…
И тут Кошка, неожиданно для самой себя, вскочила.
— Я хочу пойти на Планерную и все узнать, — объявила она.
— Тебе, девка, жизнь не дорога? — хмыкнул Захар Петрович. Кошка промолчала. Как объяснить, что умирать она пока не собиралась? Но при мысли о том, что ждет ее по возвращении на Тушинскую, подкатывала тоска. Вернуться на станцию, где люди готовятся к Новому Году, развешивая по стенам незатейливые украшения? Где ждет своего первенца Нюта, подрубая немудреные распашонки, стараясь заглушить страх в душе, надеясь на лучшее и с трепетом ожидая родов? Где Сергей снова станет уходить от нее к людям, с которыми ему интереснее, а она — опять лезть на стену от безысходности? И это все, что у нее теперь будет? Там, на Планерной, была неизвестная опасность — и от этого тоску и скуку сразу как рукой сняло. Это было настоящее дело.
— А если не вернешься? — спросил комендант. — Ну, даже если, допустим, вернешься — тогда что делать с тобой? Тебя же люди со страху могут обратно выгнать. Спасибо, если вообще не убьют. В самом лучшем случае придется тебя в карантин сажать и ждать, чем все кончится.
— Я тебя одну не отпущу! — хлопнул ладонью по столу Сергей.
— Думаешь, что сможешь меня удержать? — вскинулась Кошка.
— Нет, я пойду с тобой. Мы наденем противогазы. А когда вернемся, пройдем санобработку и в карантине будем сидеть, если понадобится.
— Если вернемся, — тихонько, чтоб он не слышал, поправила она. Иван покосился на нее и усмехнулся, как ей показалось, одобрительно.
Комендант сначала возмущенно всплеснул руками, но потом, подумав, сказал:
— Если честно, я уже извелся весь от неизвестности. Может, и вправду лучше знать, что там на самом деле творится? Да только учтите — риск серьезный. Может, там теперь лемуры эти живут и вы прямо в их логово попадете. До сих пор они на людей не нападали вроде, но кто знает? А может, там и в живых-то уже никого не осталось. Но если кто сам хочет идти на разведку, ладно, препятствовать не стану. Уж больно мне хочется узнать, что ж с людьми-то на Планерной случилось?
В итоге идти собрались Кошка, Сергей и Иван. Ученый, кажется, не верил, что дело в эпидемии, а Иван, как уже поняла Кошка, вообще мало чего боялся. Викинг мрачно молчал, и никто не предложил ему присоединиться к группе. Врач, помявшись, сказал, что от него, наверное, больше пользы пока будет здесь, на Сходненской. Его тоже уговаривать не стали.
