— Разумеется ей всё известно. Просто это последний член её группы, и она не хочет признавать факт его скорой гибели. Такое бывает, когда люди сближаются.
— А у тебя такое бывало? — Ещё раз спросил Кирилл.
— Конечно. Да вот хоть с твоим отцом. Может мы м не так часто общались в последние годы его жизни, но, когда он погиб… мне было действительно тяжко. — Ответил Егерь, не изменив выражение лица. Если внутри он ещё мог выражать чувства, то вот внешне этот человек стал холодным камнем.
— Эй, вы, хватит болтать! Идите сюда! — Позвал Кирилла и Егеря полковник.
Они подошли к нему. Рядом с офицером уже собрались оставшиеся лидеры групп.
— Кажется, мы разузнали наше точное место положение. — Похвастался полковник. — Смотрите. — Он указал на спутанную сеть из корней, которую порубили солдаты.
За ней покоилась статуя, практически полностью потерявшая свой истинный облик. Нижнюю часть откололо, руки отвалились, от них остались лишь запястья, держащие библию. Чуть левее запечатлённого в камне монаха, находилась, покрытая сталактитовыми наростами, словно оплавленным воском, стена, или что-то вроде неё. На ней, выпуклыми буквами люди давным-давно написали слово «Вацлав». Надпись была трудно читаема. За годы она почти слилась со стеной.
— И, что это блять должно значить? — Спросил Егерь.
— Это останки статую Святого Вацлава. — Ответил полковник. — А это статую известна тем, что находилась в Праге. И это хорошая новость. Нам осталось идти чуть больше трёхсот километров.
— Не очень хорошая новость. — Сказал Кирилл. — За сколько мы пройдём такое расстояние? С раненным-то Големом?
Народ промолчал. Обсуждать раненного сталкера они не очень хотели. Это как говорить о раковом больном: тяжело, страшно. Каким же ужасающим, может оказаться обычный пустяк, царапина, если ты далеко от дома и цивилизации. Даже в самой захудалой деревеньке, травница с лёгкостью могла бы спасти Голему ногу, но здесь это невозможно. Лекарю уже приходится разрезать ненужную экипировку на тряпки, чтобы было чем перевязывать раны. Про разные таблетки, микстуры, порошки и мази можно и не упоминать. Запас, ранее переносимый тремя бойцами, теперь помещается в один рюкзак. Экспедиция набрала кучу боеприпасов, ожидая жестокой битвы при прилёте на место назначения, но вот борьбы с пищевыми отравлениями, инфекциями и банальной простуды они не ожидали.
— О Големе пока ничего решать не будет. Сначала посмотрим помогут ли ему новые антибиотики. Боец он хоть куда. Не хотелось бы терять такого. — Озвучил свою точку зрения полковник.
Спустя два часа, люди выдвинулись. Боезапас у каждого был пополнен, силы восстановлены.
Голем шёл, опираясь о пулемёт и Чаровницу. Он всё просил у напарницы прощение, за то, что ей приходится его таскать. Чаровница лишь отмахивалась от его слов, показывала, что мол, для неё это пустяк. Но это ведь это не являлось правдой. Ей было тяжело, и не только из-за веса дружка, но и неизбежности завтрашнего, и последующего дня.
От Голема исходил жар. Здоровяк пыхтел, выпускал пар из незакрывающегося рта. Поэтому Чаровница за него и боялась. Ноге становилось только хуже. Она видела, что грёбаные лекарства не помогают, и не факт, что следующие помогут. Её друг умирал, а она ничего не могла с этим поделать. В обычной ситуации, Чаровница тащила бы голима до ближайшего поселения на своём горбу, не смотря на тяжесть и боль в спине. Отбила бы ослабевающее тело брата по оружию от любого хищника. Но ведь сейчас была не обычная ситуация. И она просто жалкий человек на тропе, ведущей к богам. Тропе, вымощенной черепами.
— Может помочь? — Спросил Егерь.
— Не надо. — Ответила Чаровница.
Голем молчал. Мужик не мог говорить. Ему и так было очень тяжко сейчас.
— Ты не справишься одна. Ты тащишься в самом хвосте и тормозишь наш.
Слова Егеря разозлили Чаровницу.
— Так может бросим его тогда, а? Ты сукин сын это мне предлагаешь?!
— Я предлагаю помощь, только и всего. — Егерь криво улыбнулся, повесил на себя второй пулемёт и положил руку здоровяка себе на плечи.
Вместе они пошли куда быстрее.
— Вот видишь. Иногда надо принимать помощь.
Кирилл подошёл к Егерю и взял у него один из пулемётов, чтобы облегчить ношу. Персей взял себе рюкзак Голема, а Лесогон рюкзак Чаровницы.
— Без помощи мы ничто. — Сказал Егерь. — Мне понадобилось много времени, чтобы это понять.
***
Прошли сутки и десятки километров. Зверьё не попадалось людям на глаза, но их следы всё время пересекали путь чужаков.
Противогазы пригождались членам экспедиции с завидной регулярностью. За один день, люди умудрились трижды найти странные и жуткие места с глубокими ямами, в которых росли всякие неописуемые растения, подобия грибов и плесени, испускающие ядовитые пары.
Ночь оказалась на удивление спокойной. Никакие твари не бродили вокруг лагеря, не рычали, не выли. Это настораживало.
Полковник приказал удвоить бдительность и попытаться меньше болтать.
Как уже было обозначено, ночь выдалась спокойной, но вот утро никого не обрадовало.
Голема сжигала мелкая рана, пустившая в его кровь смерть. Идти в таком состоянии он не мог.
Нога почернела. Гангрена, не иначе. Причём, быстро распространяющаяся. За ночь она добралась до колена. У Лекаря был единственный вердикт:
— Надо отрезать ногу, а не то он не выживет.
— Разве у нас больше нет никаких антибиотиков, или мазей? — Спросила Чаровница, очень плохо сдерживая слёзы.
— Нет. В данной ситуации они уже бесполезны. На базе я бы спас ему ногу, но здесь я ничего не могу поделать.
— Но он же не сможет ходить.
— И так он тоже ходить не сможет, так ещё и помрёт.
— Пойдёмте, посоветуемся. — Сказал полковник, и пошёл к своему костру.
Друзья Голема пошли за ним, боясь думать о судьбе товарища.
— Так, ситуация дерьмовей некуда. Кто что предложит?
Народ не сразу ответил. На такой простой и в тоже время сложный вопрос так легко не ответишь.
— Мне страшно это говорить, — Начал Персей, — но думаю все понимают, что вариантов у нас нет. И выбирать нам придётся между разными вариациями одного и того же. Отпилим мы ногу, или оставим, Голем всё равно умрёт. С ногой и без неё он будет одинаково беспомощен.
— И что ты предлагаешь Персей? — Спросил офицер, чтобы старик прекратил уже ходить вокруг да около.
— Нам придётся оставить его, или убить.
Для Чаровницы, слова Персея были сравнимы с ядом. Но она молчала, и просто стояла, всхлипывая, смотря, как на снег капают слёзы. Все силы ушли из неё.
Егерь кивнул после того, как Персей закончил говорить.
— Да как же мы можем его бросить?! — Воскликнул Лесогон. — Он наш друг! Мы не можем пристрелить, или бросить его как какую-то псину!
Полковник подошёл к парню поближе, глянул ему в глаза.
— Я понимаю, что это тяжело, но не надо решать подобные вещи на эмоциях. Ты ещё молод и многого не понимаешь. Я был таким же как ты. Терял друзей, и много раз. Они гибли у меня на глазах. И поэтому послушай меня сейчас, и не перебивай. Мы не можем сидеть здесь сутками и ждать, когда он сам умрёт, истрачивая на него драгоценные лекарства. У нас мало провизии, патронов и необходимых лекарств. Именно по этой причине, мы оставим его здесь, или быстро избавим от страданий. Лично я кстати, выбираю второй вариант. — При озвучивании последних слов, полковник уже смотрел на всех.
— Я тоже за этот вариант. — Поддержал офицера Кирилл.
— И я. — Сказал Напалм.
— Я тоже. — Тихо сказал Зоолог.
Егерь снова кивнул.
Персей и Чаровница не стали выбирать.
— Значит большинством голосов было принято решение, убить его. — Полковник достал из кобуры пистолет и пошёл к Голему.
Здоровяк лежал в палатке, смотря в потолок и изнывая от одновременного жара и озноба.
Когда полковник вошёл в палатку, Голем не удивился. Он слышал отголоски совещания, да и сам осознавал своё положение.
