— Какая честь, — проронил Копейкин. — Раньше ты никогда не говорил, что доволен.
— Раньше и задачи были попроще, — парировал Механик. — Да и вы не блистали. Только поблёскивали. Но теперь в полной мере свою огранку показали, брильянты мои.
— И почём? — Иван потёр руки. — Всегда хотел получить зарплату бриллиантами. Как будешь нас одаривать, карат на килограмм массы тела?
— Массы мозга, — пробурчал Найдёнов. — Тебе и полкарата не перепадёт.
— Будет вам вознаграждение, — сказал Механик. — Щедрое, не сомневайтесь. Но вы ведь не за мзду старались.
— Но и не за голую идею!
— Копейкин, уймись! — потребовала Лера. — Мы мир спасли, можно сказать, а ты о деньгах!
— А мир только на них и держится. И спасать его приходит не сказочное бескорыстное добро, а добро, которое работает за бабло. Так что вчера у нас получилась победа бабла над злом.
— Ой, утомил! — Лера поморщилась. — Дай нормально поговорить!
— Правда глаза колет? — Копейкин махнул рукой. — Ладно, говорите, буду молчать как рыба.
— Вот спасибо, мил человек, — Механик усмехнулся. — Итак, обращаться буду к Сухову, Павлу Петровичу, ибо только он пока не в курсе, что ж мы сотворили на самом деле.
— Я слышал, — негромко сказал Павел. — Мир спасли. Как в американском кино.
— Ну зачем же так упрощать? Мир спасли, это верно. Но кино тут ни при чём. У нас нестандартный сценарий был. Никто из голливудских продюсё́ров в него денег не вложил бы.
— Ну почему, с драматургией был почти порядок, — возразил Сухов. — Последний акт лишний, а так…
— Вот о чём я и толкую, — вставил реплику Механик. — Не было последнего акта, Сухов. Поспешил ты с выводами. И принимая эти ложные выводы за истину, весь день вчера геройствовал. Представляешь, по какому острому лезвию ходил?
— Нет.
— Вот сел бы на это лезвие задницей, представил бы, — не удержался от комментария Копейкин.
— Ты, Сухов вчера решил, что по-прежнему находишься в петле-ловушке, только на новом уровне, так?
— Уровни! — фыркнул Копейкин. — Уже сто лет никто таких игр не делает, с уровнями. Ты в детстве не играл ни во что, да? И чем вместо уроков занимался, пока родители не видят, неужели книжки читал?
— Я тебя выведу, — пригрозил Копейкину Найдёнов.
— Молчу! Теперь точно молчу!
— В общем, ошибся ты, Сухов, — терпеливо продолжил Механик. — Когда из тамбура выпал, ты в реальности очутился. Так что вчера все твои подвиги были реальными.
— Реально подвигами, — уточнил Найдёнов.
— Это верно, — Механик хмыкнул. — Я и не ожидал, что ты, Сухов, так раскочегаришься. Аки лев, врага в клочья рвал.
— Тузик, — почти неслышно пробубнил Копейкин, — грелку.
— Я… мог реально погибнуть? — У Павла вдруг пересохло во рту.
— Запросто, — Механик кивнул. — Но смелым судьба помогает. Помогла и тебе, пусть ты и не по разумению своему геройствовал, а по причине самообмана.
— Но ведь всё совпадало… боезапас, «фрич», граната… аккумулятор.
— Боезапас я тебе подкинула и аккумулятор заменила, пока ты в отключке у тамбура валялся, — призналась Лера. — Таков был план.
— План? — Сухов поднял изумлённый взгляд на Леру. — План чего? Обмана? Подставы?!
— Не горячись, — спокойно сказал Механик и положил руку Сухову на плечо. — Дослушай. Где обман, там и правда, где вред, там и польза. Односторонней только лента Мёбиуса бывает. А у дел наших, как и у медалей, всегда две стороны имеются. Обманом ли, нет ли, тебя в катавасию эту затянуло, но миссию свою ты выполнил и много пользы людям принёс. Скажешь, нет?
— Да… — Сухов замялся. — Но…
— И самому ведь тоже понравилось, признайся, — усилил нажим Механик. — Я даже беспокоиться начал к концу третьего дня. Ещё немного, и тебе, Сухов, настолько понравилась бы роль виртуального героя, что вернуть тебя в реальность стало бы вовсе невозможно. Нет, телесно ты вернулся бы, да только разум твой так и застрял бы в воображаемой петле-ловушке.
— В коме, — уточнила Лера.
— И так можно сказать, — согласился Механик.
— В той ловушке… — тихо повторил Сухов. — Я спрашивал вчера, но ты пообещал ответить позже. Где я всё-таки… геройствовал?
— Молодец, Сухов, правильный вопрос. Отвечу прямо, а после поясню, коли не поймёшь. Ни в какой «пространственно-временной петле» ты не застревал. В Узле ты кувыркался. В самом, как говорится, пекле. Я не в курсе, как там оно выглядит и устроено, это у тебя надо спрашивать, но находится далеко за пределами нашего мира.
— В Узле, — эхом повторил Сухов. — На перекрёстке внепространственных тоннелей. А если отбросить эти премудрости, то… нигде?
— И никогда, — Механик снова кивнул. — В Узле всё по-другому. Ни пространства там нет, ни времени. А может, они есть, да только другие. Измерений, допустим, не три, а четыре или пять. А времени два или вовсе ни одного. А может, там вместо всего этого свои понятия имеются. Нам этого не узнать и даже не догадаться, ибо мозги у нас иначе заточены.
— Но мы через это всё проходим, когда перемещаемся из тамбура в тамбур.
— Верно. Проходим. Если не застреваем, как в своё время там застревали жжёные. Или как ты это сделал четыре дня назад. С моей помощью.
— Выходит, это ты всё придумал? Все испытания, тренировки, приключения… Но зачем?
— «Петлю» твою воображаемую и программу к ней придумал сам Узел, я же только корректировал. А направлял и учил тебя боевым премудростям ещё один человек, более опытный в таких делах, чем ты, лейтенант.
— Но идея была твоя?
— Идея моя, — Механик погладил себя по бороде. — И она принесла результат. Значит, всё было верно задумано.
— Верно задумано?! — Сухов возмущенно взглянул на Механика. — Да кто позволил тебе использовать меня в какой-то запредельной игре? Кто позволил проводить надо мной эксперименты?! Да ещё вслепую?!
— Законы войны позволили, лейтенант, — спокойно ответил Механик. — Бессмысленной и беспощадной войны. Я вынес с поля боя умирающего… Да какой там! Считай мёртвого вынес, мертвее некуда! И восстановил твоё тело, а значит, имел право взять за это плату. Не по-христиански, согласен, но когда речь идет о судьбах миллионов людей, приходится использовать любые методы. В том числе не самые моральные. Или ты не согласен? Считаешь, что командир не имеет права жертвовать жизнями солдат ради спасения Отечества и потому не должен бросать бойцов на пулеметы? Ты выполнил свой воинский долг, как любой из этих бойцов. Да, вслепую, но выбора не оставалось ни у тебя, ни у меня.
— Ты не мой командир!
— Твои командиры дали мне полную свободу действий, потому что угроза исходила изнутри армии, от предателей, организовавших «Судный день». Командиры это подозревали. А значит, только кто-то посторонний мог помочь в такой ситуации. Потому и Лера с ребятами в деле участвовали, а спецназ и контрразведка появились только в финале. А ещё по той же причине страховали тебя тоже только мы и… тот человек, я уже упоминал.
