— Помощь нужна? — тихо спросила она Востока, склонившись над ним.
— Нет. Спасибо, Наташ... я сам.
Снизу за происходящим молча наблюдали потрясенные и еще не опомнившиеся от произошедшей трагедии жители Бибирева и гости станции. Горько и страшно заканчивался для них так светло и радостно начавшийся день. «Предательница! Смерть ей! Смерть!..» — некогда кричали они, требуя самой суровой кары для оступившейся соплеменницы. Что ж, их желание исполнилось. Исполнилось нелепо, внезапно и тогда, когда в его исполнении уже не было ни необходимости, ни смысла.
Вот и скрылось навсегда от всех взглядов под пухлой стеганой тканью бледное лицо Крыси. Вот добытчик «чистых» снова поднял ее на руки и прижал к груди, словно величайшую драгоценность. Посмотрел на сопровождающего их Питона, покосился на автомат на его плече и усмехнулся — дернул уголком плотно сжатого рта.
— Я готов.
Кто-то из Питоновой команды протянул ему ОЗК и противогаз, но Восток словно не заметил этого. Следом за Зуевым он шагнул в темный зев коридорчика, ведущего к шлюзовой камере.
Через некоторое время до собравшихся внизу донесся скрип и лязг отворяемого и затворяемого гермоствора. Пронесся под сводами, болезненно отдаваясь в ушах, и стих где-то в туннелях. На станции Бибирево наступила мертвая тишина. Словно вместе с Крысей на ней умерла и была унесена Наверх для погребения и вся прочая жизнь.
Они сидели на заправке, что стояла на пустыре недалеко от южного выхода из Бибирева. Часть заправки была забрана по периметру досками и железными листами. В этом импровизированном гараже обитал, прячась от непогоды, бибиревский — бывший инкассаторский — УАЗик, на котором иногда выезжали на какие-то важные работы трудовые бригады Содружества.
Того, что транспортному средству «приделают ноги» ушлые алтуфьевские соседи, в Бибиреве не боялись. Во-первых, далеко ли на нем уедешь без бензина (свои запасы выкачанного из бензохранилищ, автоцистерн и баков уцелевших машин драгоценного топлива Содружество предусмотрительно хранило внизу), а во-вторых, у соседей парк был не менее впечатляющим — дополнительно обшитая железными листами «ГАЗель»... и это еще не считая личного Кожанова «Тигра»! И, соответственно, проблема прокорма этих двух «зверюшек» у алтуховцев стояла не менее острая. На кой им ляд еще и соседская не менее прожорливая бронебуханка?
Да если даже и угонят они «инкассатора», не пожалеют драгоценного бензина, чтобы просто насолить соседям... или — выплеска молодецкой дури ради — поиграют в бурлаков на Волге... Вниз-то, на станцию, его все равно не потащат прятать!.. А значит, отыскать пропажу — если что — бибиревцам не составит труда: соседские земли они знали, как свои собственные, и более-менее представляли, где там можно было спрятать хоть автомобиль, хоть танк, буде такой найдется в окрестностях. К слову, той же осведомленностью о большинстве соседских схронов щеголяли и алтуховцы — разведка у Кожана была налажена дай бог! Но ни одна сторона не стремилась воспользоваться этими знаниями в своих целях. Содружеству было как-то не с руки лишний раз провоцировать разбойничье гнездо на активные действия, а Кожан... Кожан, строя из себя великого Кудеяра-атамана, бравировал своей осведомленностью по принципу «знаю, могу — но влом». Ну и людьми своими рисковать зазря не хотел. Дразнил, показывал зубы, покусывал, но схронов Содружества — как в случае со Складом в Бескудникове — не трогал. Ибо прекрасно сознавал неравенство сил и... некоторую, вполне определенную хозяйственную зависимость почти не занимавшегося никаким производством Алтуфьева от контактов с соседями. По тем же причинам, кстати, никто из неприятелей не трогал многочисленные ветряки, снабжавшие скавенские станции электричеством. Хотя раньше, до Кожанова правления, и такое случалось: и ветряки рушили, и кабеля резали, и ремонтников похищали...
С приходом к власти в Алтухах Кожана в «международных отношениях» в кои-то веки установился хоть какой-то порядок и статус-кво. И рушить его как-то не стремилась ни одна, ни другая сторона, несмотря на все провокации «разбойного гнезда».
Ржавые колонки, от которых когда-то «питались» хлопотливые автомобили, ревматически поскрипывали рассыпающимися деталями и вяло покачивали иссохшимися и крошащимися от старости шлангами, через которые уже целую вечность не бежало текучее бледное золото бензина. Восток и Питон сидели на бетонной приступке одной из колонок. На коленях у сталкера, завернутая в одеяло, лежала Крыся, и ночной ветерок перебирал ее освобожденные от Джульеттиного парика волосы. Лицо девушки было спокойно-отрешенным, глаза закрыты.
— Это было впечатляюще! — сказал Питон. — Я все боялся, что ты переиграешь или будешь недостаточно убедителен. Ты до войны, случайно, не в театральном учился?
— Нет, — ответил Восток. — В МАИ. На первом курсе.
— Что, и даже в КВНах никаких не участвовал?
— Было дело... — неопределенно отмахнулся сталкер и с некоторым беспокойством заглянул в лицо Крыси. — Как думаете, Борменталь правильно рассчитал дозу? Она точно проснется через указанное им время?
— Тебе же сказали — плюс-минус полчаса. Сам знаешь, в наших условиях отмерить что-то точно невозможно. Но я Сашке верю. Таких профессионалов, как он, еще поискать надо! Жди. Проснется твоя Джульетта. Сам, главное, горячку не пори.
Восток с сомнением хмыкнул, но все же кивнул головой. Осторожно провел ладонью по щеке девушки, с которой уже была стерта кровь.
Теплой щеке спящего человека.
Да, Крыся не была мертва. Она... спала. Спала глубоким сном, вызванным действием препарата, того самого, из последнего — резервного! — шприц-тюбика, которым они с Востоком так и не смогли воспользоваться тогда, в Алтуфьеве. После феерического появления у места их казни Кожана и столь неожиданного освобождения, сталкер сунул шприц обратно в один из карманов брюк и... благополучно забыл про него во всей этой круговерти событий. И наткнулся совершенно случайно, зачем-то запустив руку в карман. К слову, наткнулся в весьма удачный момент, когда в очередной раз появившийся в «гетто» Питон поведал им о своем секретном рандеву с Кожаном. И о том, что у алтуфьевца появилась реальная возможность помочь им убраться подальше от скавенских станций и от далеко идущих планов Совета Содружества насчет Крыси. Дело было только за тем, как незаметно, не привлекая ничьего внимания, выбраться Наверх.
Вот как раз с последним — в свете того, что Крысю постоянно «пасли», — были проблемы. И потому Питон незамедлительно устроил со своими подопечными мозговой штурм.
