– Мда. Эта давно стало нашей общей чертой, – вздохнул я, откидываясь на спинку кресла.
– Что именно? Чертовское везение?
– Чертовская халатность.
Поезд заметно сбросил скорость, пока не застыл посреди кратера усыпанного поверх песка усеянного кусками породы и грудой старинных марсоходов янки. Кроме них тут еще в хаотичном беспорядке валялись покрытые многолетней пылью, спускаемые аппараты и обугленные в атмосфере Марса части спутников. Но самое удивительное – посреди этого хлама медленно раскачивался американский флаг почти выцветший от времени.
– Ничего себе! – разочарованно присвистнул я. – Или меня плохо учили в школе или янки нас снова в полной секретности опередили! Что это за место? Кладбище старой рухляди?
– Все нормально, ребята просто балуются, – ухмыльнулся Вадим довольный произведенным на меня эффектом. Достав из кармана маленькую рацию, быстро сказал в нее пару кодовых слов.
Мгновенно вся местность задрожала, словно заезженная до дыр пленка и кратер медленно превратился в плоскую до горизонта равнину. Ни марсоходов, ни флага, никакого другого хлама тут не осталось и в помине. Только гладкое поле, далекие горы и возвышающиеся над равниной выдвижные антенны космической связи.
– Маскировочная голограмма?! – ахнул я, утратив на минуту дар речи. – Как такое стало возможным?! Даже в Крул Каи нет такой технологии маскировки, я бы об этом знал!
– Это военная тайна! – заговорщицки подмигнул Вадим, поднимаясь из кресла. – Совместные труды многих наших специалистов. Они случайно открыли принцип энергетической кривизны…
– Опять случайно! Как я ненавижу это слово! Чего мы ждем?
– Немного терпения, – Вадим указал на приближающуюся летающую платформу в виде подковы, под которой преломлялся воздух, словно от открытого источника тепла.
Вадим одернул китель, подмигнул и в ту же секунду растворился в воздухе в снопе искр.
– Какого черта… – изумленно начал я, но вокруг меня уже не было полутемной кабины поезда, а вместо нее сверкали яркими всполохами сотни мониторов оперативной рубки. Десятки линейных офицеров спешили по своим делам мимо прозрачных кабинок, в одной из которых я и материализовался. В соседней потешался Вадим, довольный эффектом трансфертного переноса. Чтобы окончательно не растерять остатки гордости, я сердито вышел из кабинки, которая спустя секунду втянулась в пол. На нас с Вадимом никто не обратил ровным счетом никакого внимания за исключением вахтенного в звании сержанта первого класса.
– Офицер на мостике! Смирно! – зычно рявкнул он, вытягиваясь по струнке.
Тут же все побросали свои дела и последовали его примеру, еще больше смутив меня.
– Вольно! Возвращайтесь к своим обязанностям! – разрешил я и все снова вернулись к прерванным делам, словно ничего и не произошло. Только некоторые косились украдкой.
– Полковник Алешин? Вы, Дмитрий Алешин? – от группы офицеров отделился краснолицый крепыш с румяными щеками и веснушчатым носом. Одетый в оливковый комбинезон рейнджера с ромбиками капитана, этот сорокалетний служака на вид был веселый человек, но в глубине глаз светились угли скрытой жестокости. – Я, майор Виктор Краснов. Мы не ожидали Вас так рано.
– Я всегда появляюсь, когда меня не ждут. Это часто спасает жизнь. – Отрезал я.
– В таком случае мне приказано передать, что бы Вы по прибытию проследовали в резервную радиорубку. С Вами хочет поговорить адмирал Горчаков. Мы установим связь с Землей.
– А чем здешняя радиорубка плоха?
– Адмирал пожелал, чтобы разговор происходил приватно. Пройдемте за мной, полковник.
И не глядя, иду я за ним или нет, майор стал спускаться по лестнице к выходу из отсека.
– Удачи! Если снова заблудитесь, зовите! – выкрикнул мне вслед довольный Вадим.
– Никто не любит умников, приятель, – буркнул я и поспешил за майором Красновым. – Так значит, Вы меня все-таки ждали? Кто вас предупредил о моем приходе?
– Капитан Ступницкий. Поспешите. Канал связи крайне неустойчив из-за солнечной бури.
Пройдя почти весь корабль, я не переставал дивиться совершенству и футуристичностью первого межгалактического флагмана построенного в тяжелое для Земли время всеобщего разорения и разрухи. В то время как остатки выживших еще только выбирались из своих временных убежищ, ”Атлас-Викторию” заложили на лунной верфи слуги даяков, на долгие годы, определившие курс нынешнего человечества. Здесь не было и в помине какого-либо излишеств, присущих ксиллам галактов. Поговаривали, экипаж состоял из пары сотен людей но, судя по количеству встреченных мною и только на верхней палубе, эта цифра была несколько занижена. На таком титане легко могли жить и работать несколько тысяч человек, а не жалкая сотня.
– Какова численность экипажа? – ну удержался я от вопроса. – Тысяча? Две тысячи?
– Это конфиденциальная информация. Только капитан может ответить. Если сочтет нужным.
– Хотя бы просветите, как стало возможным строить такие махины?
– Наш корабль имеет средний класс, а значит, не выделяется ни размерами, ни вооружением. У тех же боронов, каффов или этаминов, даже самая маленькая посудина больше нас как минимум раз в сто, если не в тысячу, но размер эффективности не добавляет. Поясняю. Громоздкий и неуклюжий корпус отличная мишень. Чтобы прикрыть все его части щитом требуется огромное энергопотребление, а это дополнительное место под генераторы и накопители. Большая команда занимает много жизненного пространства, висящих на корабле мертвым грузом, что накладывает свой отпечаток и не добавляет маневренности. Не будем забывать про массу. Какими бы совершенными ни были магнитные поля гашения инерции, большая и неповоротливая туша не в состоянии приземлятся на поверхность большинства планет и развалится на части еще при входе в атмосферу. С другой стороны есть небольших размеров космолеты галактов вроде випперов беллатрианцев или сфер боронов защищенных плазменной оболочкой. Наивный дуралей не обратит на них никакого внимание, посчитав мелкой козявкой на теле слона, а зря. Иначе бы сейчас ему не пришлось кувыркаться в безвоздушном пространстве вместе с обледенелыми телами членов экипажа. Наш корабль – разумный компромисс между массой, маневренностью и эффективностью. Так же не будем забывать про вооружение. Сюда пожалуйста.
Пропустив вперед себя, майор оставил меня в комнате одного, прикрыв за собой двухметровой толщины сейфовую дверь. Я подошел к пультам на которых не было ни кнопок, ни каких бы то, ни было мониторов или приборов управления. Над одним из кубов появилось разноцветное сияние. Дотронувшись до голограммы, я развернул с десяток призрачных экранов внешних камер и с нескрываемым любопытством стал наблюдать за жизнью экипажа. Быстро переключаясь с одной камеры на другую, я вернул предыдущее изображение, транслируемое из грузового трюма, где группа людей неспешно обслуживала мощный шестиколесный вездеход. Эта картина воскресила во мне полузабытые воспоминания об острове Шикотан, на котором я и мои давно погибшие товарищи точно так же готовили свой транспорт к опасной операции, даже не догадываясь, что нас ждет.
