уже распорядился подготовить для вас большое количество глубоководных батискафов, — чуть тише добавил генерал Фисто. — Быть может так, что наши «дорогие гости» залегли на самое-самое дно… Император уверен, что нам там будут не очень рады. Возможно, что совсем не рады.
Блеск.
Ну, по крайней мере будет очень и очень нескучно. Но, уж точно не стыдно будет перед братьями-штурмовиками, что все Новое Восстание он и его аквалангисты провели на базе.
Глава 97. Признание Ловетт
«Волнующий миг, сладкий миг -
Свершилась детская мечта,
Что мы с тобой в мире одни -
Лишь ты и я, и темнота…
Мне хочется плакать и петь,
И быть с тобой, во тьме с тобой.
А если вдруг явится смерть,
То пусть ее зовут любовь».
«Зонк-опера TODD» — «Признание Ловетт»
Два года, три месяца и десятые сутки спустя после Первой Битвы при Джеонозисе.
«Крестокрыл» с бортовым номером «242», являющийся любимой из моих машин этого типа, размещенных на борту «Бисмарка», поравнялся со своим собратом, дрейфующим в черноте космоса.
Вырубив маршевые двигатели, позволил Братишке скомпенсировать инерцию, чтобы машина замерла в непроглядной черноте космоса.
— Все-таки нашел, — раздался в шлеме голос Старстоун. В нем казалось, звучало разочарование. Но отчего-то мне казалось, что сквозь горестный вздох я слышал и нотки затаенной радости.
— Ты моя ученица, Оли, — напомнил я, любуясь сквозь окно кокпита на маленькую голову, скрытую под несокрушимым пластиком массивного пилотского шлема. Который, к моему удивлению, оказался раскрашен различными изображениями. — Мы связаны Узами Силы. Я найду тебя в любой части галактики.
— Я всего-то одна из четырех учениц, — невесело произнесла та.
— Первая из четырех, — уточнил я.
— Единственная, кто тебе была навязана, — напомнила девушка. — И единственная, от кого ты хотел избавиться в первые мгновения знакомства.
— Был грешок, — признался я. — Но не избавился же.
— Угу, — молча согласилась та. — И динамил.
— И динамил, — подтвердил я.
— И не стыдно? — поинтересовалась она. На мгновение в ее голосе появились нотки неподдельного любопытства, озорства и той легкости, которая преследовала наши отношения, которые сложно описать, но уж точно нельзя назвать нормальными. Интересно, эта галактика уже была сумасшедшей, или это я привнес в нее толику безумия?
— Ты же знаешь, что нет, — нехотя ответил я.
— Знаю, — вздохнула она. — Хотела бы тебе высказать все что думаю… Но промолчу.
— Таить гнев в себе, это не к добру, — подначил ее я.
— Да какой там гнев, — устало произнесла она. — Так, апатия. Черствый ты чурбан. С тобой уже даже не весело. На подколки не реагируешь, за хамство наказываешь. А я между прочим — ребенок так-то! Мне внимание нужно!
— Ребенок, — я словно попробовал это слово на язык. — Знаешь, если все дети в этой галактики будут такими как ты, то мы превратим ее в филиал вахи гораздо раньше, чем сефи и арканианцы натрахают местный аналог Слаанеш.
— Мужабаба с комплексом гедонизма, — припомнила Оли. — Я же не ошибаюсь, ты про нее или его, говоришь? Того самого бога, у которого любимчиком был трехметровый полупидорок, любящий вставлять себе металлические груши до полного расширения?
— А я думал что память тебе хорошенько почистили, — озадачено произнес я.
— Стебаться над вахой — это прописывается в ДНК, это прекратится лишь со смертью, — горестно вздохнула Оли.
— Какое-то не совсем научное объяснение, — признался я.
— Рик, мы живем во вселенной, где разумные могут буквально предсказывать будущее и швыряться Молниями, — напомнила Оли. — Какая уж тут наука… Сила, мать ее… Знаешь, — помолчав, добавила она, — я снова начинаю чувствовать твои эмоции, мысли…
— Знаю, — подтвердил я. — Это взаимно.
— Снова станем парочкой придурковатых сверхджедаев-недоситов? — с какой-то обреченностью поинтересовалась девушка.
— Да нет, — твердо произнес я. — Мы же с тобой сильные. Будем держать своих демонов внутри.
— Если это будут демоны Слаанеш, я категорически против, чтобы во мне удерживались ублюдки, сношающиеся при каждом удобном случае, — заявила она.
Я негромко рассмеялся.
— Хохочет он, — пробурчала Оли. И вновь повисла неудобная пауза. — Я видела данные разведки. Там под тысячу кораблей к нам движется.
— Знаю, — подтвердил я. — Ларант уже сообщила. — Алани собирает военное совещание, совет в Филях держать хочет.
— Кто-нибудь должен выбить ей один глаз, — неожиданно произнесла Шпилька.
— Это еще зачем? — удивился я.
— Чтобы аутентично было, — пояснила ученица. Прогнав появившуюся перед собой картинку Ар’алани-Кутузова, решил сменить тему:
— Шлем сама расписала?
— Угу, — ответила та.
— Не знал, что ты рисуешь, — признался я.
— «Рисую» — слишком громко сказано, — произнесла девушка. — Так, балуюсь немного…
— Эскизы татуировок для гарема, например, рисуешь, — произнес я.
Девушка несколько секунд молчала, очевидно пытаясь сообразить откуда мне сей факт стал известен.
— НК-47 сдал? — поинтересовалась Старстоун, перебрав все возможные варианты…
— Нет, просто предположение, — не стал я кривить душой. — Татуировки у Ша’алы Дониты тоже ты выдумала?
— Рецепт супа на ситском? — уточнила Оли. Получив мое молчаливое подтверждение, нехотя согласилась. — Ну, она так забавно копалась в ситской истории, все говорила, что ее путь — Темная Сторона и все должны знать это, что я не стерпела. Перевела рецепт супа на древний ситский язык… Ну, этого же никто не знает, правда? В смысле, что это не какое-то там заклинание, а рецепт…
— Донита точно в курсе, — покопался в воспоминаниях я. — Думаю некоторые дамы из гарема тоже.
