– Говоришь как истинный Пожиратель Миров, – сказал Тагор, хлопая Субху по плечу. – Мы все должны воссоединиться с нашими Легионами. Если ты, Атхарва, хочешь остаться на Терре, это твоё дело, но я найду способ вернуться к моему примарху. Со мной моя сила и мои боевые братья, чтобы прикрыть меня с боков. Я найду способ покинуть Терру. Может статься, я прогуляюсь по Алой Тропе, не добравшись до Исствана V, но это тот путь, которым я намерен следовать.
– И что потом? – спросил Атхарва. – Что если тебе удастся добраться до Ангрона, только чтобы обнаружить, что он бесчестный предатель, не заслуживающий твоей преданности?
– Тогда я возьмусь за свой меч и умру, пытаясь его убить.
3
– Вы всё это слушаете? – спрашивает Сатурналия. – Я просто диву даюсь на это безумие.
– Я слушаю, – отвечает Нагасена. – И всё это так грустно, что у меня едва не разрывается сердце.
Сатурналия поднимает на него глаза, но не может прочитать ничего по его лицу. Нагасена знает, что кустодий пытается решить, шутит ли он или выказывает нелояльность.
– Будь осторожен в выборе слов, охотник, – говорит исполинский кустодий, – а то как бы тебе не обнаружить, что тебя тащат назад в Кхангба Марву вместе с этими предателями.
– Друг мой Сатурналия, вы меня неправильно поняли, – отвечает Нагасена. – Я буду охотиться за этими людьми до самого края Терры, без пощады и без передышки. Но когда слышишь, в каком смятении и растерянности они пребывают, то понимаешь, что если бы не превратности генетики, они могли бы сражаться на нашей стороне. Они запутались и не знают, что делать.
– Я не знаю, что за канал вы там прослушивали, – говорит Головко, поднимая взгляд от информационного планшета, который держит Картоно. – Лично я услышал, что они намерены сделать попытку вырваться с планеты, чтобы воссоединиться со своими Легионами. Мы должны их остановить.
– Согласен, – кивает Нагасена, усиленно вглядываясь в зернистое изображение, которое мигает на планшете. Сигнал слаб и искажён всем тем металлом и незаконно установленными антеннами, которыми, как проволочным бурьяном, заросли крыши соседних зданий. Но он достаточно чёток, чтобы позволить охотникам бросить первый взгляд на свою добычу.
За спиной Нагасены, в пурпурном зареве заката дымятся сгоревшие останки "Карго 9". Их окружают Чёрные Стражи, держащие своё оружие наготове у плеча. Надвигается ночь, а во тьме Город Просителей становится опасным местом, но у охотников нет другого выбора, кроме как продолжать дальше. Бо́льшая часть часть челнока начисто ободрана мародёрами, его крылья срезаны ацетиленовыми резаками, а металлические шпангоуты внутренней структуры корпуса сняты для переделки в несущие колонны или балки.
Некоторые из мародёров вступили с ними в бой, сочтя их конкурентами, претендующими на эти ценные части, но к настоящему моменту они уже мертвы. Их пристрелили Чёрные Стражи, примчавшиеся с посадочной площадки в двухстах метрах отсюда. Сатурналия и Головко обыскали обломки, потратив зря драгоценное время, но Нагасена знал, что они ничего не найдут.
Об этом позаботился Севериан. Нагасена знает, что из всех отступников он будет тем, чья поимка потребует самых грандиозных усилий. У него натура волка, он одиночка, который без колебаний бросит своих товарищей, как только почувствует, что охотники дышат ему в затылок. Адепт Хирико стоит около смятого фюзеляжа, водя ладонью над тёплым металлом и пытаясь выявить любые скрытые пси-отголоски их добычи. Безнадёжная задача. Это воздушное судно перевезло за свой век чересчур много людей, и слишком многие касались его уже после аварии, чтобы мог остаться хоть какой-то настоящий след. Но необходимо испробовать все средства и потянуть за каждую ниточку.
Сатурналия рвётся возобновить охоту, но Нагасена знает, что в ближайшем будущем их добыча никуда не собирается, тогда как просто понаблюдав за ними какое-то время, можно много чего понять. Охотники следят за каждым их движением, за что стоит поблагодарить принужденный к сотрудничеству Дом Кастана и техническую квалификацию Картоно. Пока не подозревающие об этом беглецы-космодесантники обсуждают своё будущее, они постепенно раскрывают свои сильные и слабые стороны, тем самым всё надёжнее предопределяя исход охоты. Нагасена обучен охотиться именно по такой методике, он работает по ней много лет, и как бы ни давили на него Сатурналия или Головко, им этого не изменить.
Сатурналия разворачивается к Картоно, в его манерах сквозят грубость и раздражение.
– Ты можешь определить их местоположение по этому сигналу?
Картоно переводит взгляд на Нагасену и медленно кивает, прежде чем ответить:
– Не с абсолютной точностью, но, возможно, в пределах нескольких сотен метров.
Тогда Сатурналия обращается к Афине Дийос:
– А если ты будешь на таком расстоянии, ты сможешь установить положение более точно?
Афине Дийос не хочется здесь находиться, но она понимает, что у неё небогатый выбор. Из того, что узнал про неё Нагасена, ему известно, что она суровая наставница, но также и верный друг для тех, кто заработал её доверие. Нетрудно понять, почему она должна испытывать такое стремление защитить Кая Зулэйна.
– Думаю, что да, – отвечает она.
– Тогда нам нужно двигаться, – говорит кустодий.
Нагасена шагает к Сатурналии, преграждая ему путь.
– Не забывайте, кустодий, что это моя охота, и я устанавливаю её темп, – говорит он. – Вы рискуете, недооценивая этих людей. По какому бы сценарию ни развернулись события, они неимоверно опасны. Загоните их в угол, и они будут сражаться, как Громовые Воины старины.
– Их только семеро, и я сомневаюсь, что Гвардеец Смерти увидит этот рассвет, – презрительно усмехается Головко. – Только Трон знает, чего ты думаешь добиться выжиданием.
– Я добьюсь понимания истины, – отвечает Нагасена, кладя правую руку на камень в навершии своего меча. – А это самое важное.
– Истины? – спрашивает Сатурналия. – И какую же истину ты думаешь узнать от предателей?
Нагасена медлит, прежде чем дать ответ, но он не станет обманывать Сатурналию, поскольку ложь умалит его достоинство.
– Я надеюсь узнать, должен ли я вообще ловить этих людей, – говорит он.
4
Кай очнулся от ужасного сна, в котором его голову медленно обволакивало грязью, твердевшей вокруг него с каждым вздохом. Вдохи становились всё короче и давались всё тяжелее, как будто его замуровывали в удушливой пещере размерами точно по его телу. Когда к Каю вернулось осознание окружающего, на него обрушилась такая усталость, словно он вообще не отдыхал.
