– Конечно, ваша светлость, – согласился Трей, протягивая герцогу очередной кусок мяса, который тот, превозмогая отвращение, сунул в рот и принялся жевать.
– Когда придет пополнение, сэр, я организую разведку, и мы точно будем знать о том – что, как и где делает их команда.
– Вот это правильно, – согласился герцог.
К вечеру прибыло подкрепление под командованием сержанта Дорна, который знал, кем является Лоринджер. Он поприветствовал герцога и доложил, что привел двенадцать человек.
– Как там, на шхуне? – спросил Лоринджер.
– Порядок, сэр. Капитан в любой момент отправится туда, куда вы прикажете.
– Приятно слышать это. А где этот парень – Фретчер, кажется?
– Да, сэр. Его пришлось оставить на шхуне, у него лихорадка.
– А как вам удалось так быстро добраться, да еще с припасами?
– Военная хитрость, сэр. Наняли в городе две повозки.
– А возницы?
– Они не заговорят.
Поуп спустился в трюм и, пройдя мимо Джимая, тяжело опустился на сундук с золотом. Мастер сидел с закрытыми глазами, экономя силы, и даже не поинтересовался, отчего Поуп выглядит таким уставшим.
– У нас неприятности, – произнес Поуп, но Джимай даже не пошевелился.
– Ведьма спелась с колдуном из эфира, и наша армия разбита!.. – добавил Поуп, глядя в непроницаемое лицо мастера, который пребывал в далеких горах Красной пустыни. На родине он чувствовал себя спокойно, а здесь оставалось лишь его тело.
Он мог бы перебросить туда и тело, но это требовало слишком больших затрат, а в этом сейчас не было необходимости.
По палубе затопали матросы, и в трюме стоял такой грохот, что сыпалась труха из пазов между досками, однако Джимай все еще оставался в Красной пустыне и не интересовался тем, что происходило здесь. Он был невозмутим, когда поднимали якорь и паруса, но когда ветер наполнил их и сдвинул шхуну с места, мастер очнулся с первым поворотом штурвала.
– Что происходит? – спросил он и, коснувшись пустого пространства перед собой, зажег традиционный световой столб.
Поуп зажмурился и сказал:
– Убавь, пожалуйста, яркости.
Мастер убавил.
– Мы переходим на новое место.
– Почему?
– Потому что наша армия потерпела поражение. Ведьма снюхалась с колдуном из эфира и снесла нашего голема из поганых веток!..
– Почему поганых?
– Потому, что надо было строить из камня! Ведьма построила из камня и оказалась в выигрыше! – прокричал Поуп, едва не рыдая.
Ему было очень обидно, ведь он попал в орден прицепов еще ребенком и сумел добиться столь высокого уровня посвящения, а что теперь? Теперь главный защитник прицепов был выбит ведьмой, и ордену оставалось только бежать, чтобы сохранить хоть часть своего могущества. И это за полгода до того, как они собрались поглотить пятую часть суши!..
– В твоих словах много горя. Неужели инвентор бросил нас?
– Да ни в коем случае, что ты такое говоришь, варвар?
Губы Джимая тронула улыбка. Ему оставалось терпеть эти оскорбления еще пятьсот лет, но он был готов к этому.
– Но ведь его нет здесь, правильно? Иначе бы ты не испытывал страха.
– Я… не испытываю страха, – взял себя в руки Поуп. – Мне досадно, что нас вышибли в такой ответственный момент.
– До момента апогея было еще далеко.
– Откуда ты знаешь про апогей? – удивился Поуп, подходя к мастеру. Его лицо исказила гримаса подозрительности, он был похож на крысу, готовую вцепиться в новую жертву.
Световой столб загудел громче, и языки красного пламени потянулись к Поупу. Одежда на нем задымилась, он вскрикнул и отскочил.
– Не шути со мной, брат Поуп. Я мастер и про момент апогея знаю больше, чем вся челядь твоего уровня. Вам не хватало золотой пантомимы, вам не хватало единорога, вы были очень далеки от момента апогея, хотя за всю историю ордена подобрались к нему достаточно близко, с этим я не буду спорить.
– Хорошо, я соглашусь с тобой, что оставалось пройти еще какой-то путь, но…
– Судно слишком тяжело.
– Что?
– Я говорю – судно идет трудно, слишком большой груз.
– Но это золото.
– Я знаю. Поэтому оно притягивает алчные взгляды. Нам будет нелегко удержать его.
– Что это значит?
– Это значит, что лучше удержать золотую пантомиму, она важнее всего. А остальное золото нужно немедленно сбросить за борт. Здесь в бухте полно посторонних глаз, и часть врагов бросятся поднимать золото, а мы сможем ускользнуть.
– Нет! Мы сохраним золото, оно важно для нас! За него мы получим силу!
– Сила, купленная за золото, не совсем то, что вам нужно.
– Ты не понимаешь! – воскликнул Поуп.
Джимай в ответ лишь улыбнулся и развел руками, снова закрывая глаза и показывая этим, что говорить больше не о чем.
Над мачтой корабля с длинным корпусом развевался флаг с изображением морской змеи о трех головах, это был флаг Середы. Ее корабль хорошо подходил для скоростных переходов, однако борта его были слишком тонкими для участия в абордажных дуэлях. Их мог пробить даже тяжелый дротик, пущенный уверенной рукой, однако другого судна под рукой Середы сейчас не оказалось, к тому же она рассчитывала, что тяжелого боя удастся избежать.
В ее распоряжении были лучшие морские морлинги, которым не требовались лодки или корабли, но сами они нуждались в поддержке, и главным сейчас было точно рассчитать время.
– Госпожа, они закончили маневр и бросили якорь! – доложил капитан корабля, который следил за противником с носа драмадера через волшебные стекла, вставленные в трубку из слоновой кости.
Это устройство позволяло видеть далеко даже обыкновенному матросу, не прибегая к колдовству.
– Позови мне Бирина.
– Слушаюсь, госпожа, – поклонился капитан и побежал звать сержанта, командовавшего взводом морских морлингов. Кричать на этом корабле было не принято.
Стуча по палубе подкованными башмаками, появился Бирин. Он лихо козырнул госпоже Середе и замер, сверля ее зеленоватыми, глубоко посаженными глазами.
– Твои солдаты готовы, сержант?
– Они всегда готовы, госпожа!
– Тогда начинайте.
– Слушаюсь, госпожа!..
Сержант убежал к своей команде, а Середа повернулась к капитану и сказала:
– Сигналы готовы?
– Так точно, госпожа! – ответил тот, и стоявший на носу корабля матрос поднял связанные вместе полдюжины смоляных факелов, готовых образовать столб черного дыма. Горящий трут матрос держал в другой руке.
Середа следила за тем, как сержант давал своим солдатам последние наставления. Морлинги были обнажены, не считая веревочных поясов на которых висели широкие морские кинжалы.
