— Заявление в полицию написать.
— Уже написано.
— Ну так ищут, наверное.
— Ищут… — Стас вздохнул. — О чем ты, Кошка? Если они внизу, полиция их не найдет. Их никто не найдет. Пока сами не вылезут…
«…если вылезут». Об этом Черный не сказал. Следуя никем не писанному, но чтимому кодексу правил, о такой возможности между собой никогда не говорили. Но помнили-то о ней всегда.
Бесполезный разговор пора было заканчивать. В конце концов, у девушки была еще куча своих проблем. Хорошая такая, большая куча. И сидя в кафе со Стасом, она ровным счетом ничего не делала, чтобы эту кучу уменьшить.
— От меня-то ты чего хочешь? — напрямик спросила она.
— Поискать бы надо ребят, — так же прямо ответил Стас. — Я знаю, ты их не любишь.
— Любишь — не любишь, — перебила Кошка, — мы что, на ромашке гадаем? При чем тут любовь? Я дышать не люблю, ты в курсе? Вдох-выдох — и так лет восемьдесят без перерыва. Рутина. Однако дышу… Дело не в моих личных чувствах к придурку Джамперу и этому самозваному Сердцу Мира, крепко двинутому на всю голову. Дело в том… Смысла я в этом не вижу, вот в чем дело. Где мы их «поищем»? Под Литейным, в метро, на Морской, в крепости? Ты знаешь, хотя бы приблизительно, где они забрасывались?
— Можно на форуме последний треп посмотреть…
Лера даже говорить ничего не стала, молчание ее было выразительнее всяких слов.
— Хорошо, — кивнул Стас, — я тебя понимаю… Один полезу.
— Ты знаешь наши правила, — бросила Кошка, — поодиночке вниз не ходят.
— Есть и другое правило — своих не бросают!
— Чип и Дейл спешат на помощь, — плоско сострила Лера.
Стас покачал головой, словно не верил, что бывают на свете такие вредные люди. И при этом вполне симпатичные, вот ведь как.
— Ты все-таки что-то знаешь… Или догадываешься.
— Джампер на той неделе домкрат купил, — вполголоса поделился Черный.
Кошка кивнула.
— Ну да, если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, то домкрат — это гермуха,[5] а гермуха — это метро. Все Хабаровск[6] ищут… Но метро — это ни о чем. — Она выжидающе смолкла.
— Они уже пару недель одну вшу[7] облизывают, — сдался Черный, — я обещал никому не говорить.
— Ну вот и молчал бы, — пожала плечами Лера.
— Ко-ошка!
— Хорошо, — неожиданно легко согласилась она, — сегодня ближе к ночи, устроит?
— Вполне. — Стас мгновенно воспрянул духом. — Кошка, ты — человек! Снаряга?
— Обычная: пецл, обвязка, карабины…
…Стас уже давно растворился в сутолоке мегаполиса, а Лера все сидела за столиком, пытаясь добить большую чашку с кофе, и бубнила себе под нос так, чтобы никто ее не услышал:
— Везет Москве. Люди библиотеку Ивана Грозного ищут, серебро, которое от Наполеона прятали. А мы — только всяких придурков да приключения на свою… хм… шею.
14 сентября 2013 года, день, Санкт-Петербург, аэропорт «Пулково».
Он не мог вспомнить, который сегодня день. Про время… то есть про часовые и минутные стрелки он вообще не вспоминал. В последние дни круговорот веществ в природе… вернее в животе, от всего выпитого и съеденного превратился в тошнотворную карусель. И то правда.
Сначала Кот-д'Ивуар, потом Египет, затем Мальта, следом Венгрия — и вот только теперь родной Питер. Череда сменяющихся лиц и ландшафтов. Съемки, интервью и экзотическая кухня. И пора бы привыкнуть, уже три года в деле, но желудок каждый раз бунтует как в первый. Все не привыкнет, окаянный.
Вот многие завидуют ему. Мол, полмира повидал, и все за счет работодателя и спонсоров. Он и сам так поначалу считал. Романтика, путешествия, новые знакомства, аборигены, аборигенки… Три года промчались как один — и налет блаженного кайфа испарился, словно иллюзия. Юношеская мечта, страсть к приключениям… Он устал. Именно теперь, когда жизнь наладилась, когда карьера пошла в гору, многие его знают и даже уважают. Коллеги завидуют. Он уважаемый человек и путешественник.
Начиналось, правда, все банально. Факультет журналистики — раз. Окончание этого факультета — два. Поиск достойной работы — три, хотя и занял почти год. Подработки не в счет. И вот фортуна повернулась красивым передом совершенно случайно, на банкете в честь… О! Он будет помнить тот день всегда.
Турбины шумели, крыло чуть заметно подрагивало, мимо проплывали взъерошенные облака. Мужчина удобно устроился в кресле, закрыл глаза…
Открытие модного торгового дома в Питере. Немного пафосно, но зато с одним очень известным певцом в главной роли. А он сам просто фотокорреспондент газетенки, название которой стыдно упоминать в приличной компании.
Итак, он отснял свои килобайты, наслушался сказок в исполнении заграничного певца и только было собрался вкусить начиненных разными деликатесами тарталеток, как плечом к плечу столкнулся с очаровательной леди. Ах, какое у нее имя — Гульнара Ивановна, внимание, фамилия: Сохно. Восточный колорит, плотно взбитый на русско-украинской сметане. Красота — глаз не отвести. Даже фотоаппарат самопроизвольно выдвинул объектив. Тысяча извинений, которые последовали мгновенно, едва не выбили леди из колеи. Она оказалось директором крупного СМИ, которое впаривало читателям про райские курорты за тридевять земель, обстоятельно расписывая все блага заграничного кайфа. Турфирмы щедро оплачивали рекламные статьи — бизнес на загляденье. Тем более он и сам мечтал о путешествиях. А еще страсть к холодному оружию. О, восток, Дамаск, булат и японские катаны!
Они сошлись быстро. Признаться честно, он был неотразим. Он это умел. Она тогда ему искренне призналась:
— Вы, Никодим, очаровали меня!
Или, быть может, это сказалось великолепное французское шампанское? Настоящее французское, по сорок пять евро за бутылку!
Вот прямо так и сказала и предложила работать на свое издание. А Никодим не раздумывал ни секунды. Шанс! Верный, упавший с высокого Олимпа прямо в ладонь. Надо было брать, пока шанс кокетничал и улыбался.
На следующий же день начинающий путешественник был в офисе на Фурштадской, а еще через два дня он уже летел на Байкал. Не Рио-де-Жанейро, но надо же было с чего начинать. И он начал! С тех пор все и закрутилось…
Самолет внезапно тряхнуло. Салон сразу ожил, загалдел. Никодим открыл глаза, осмотрелся. Его сосед — о! соседка — сидела, крепко вцепившись в подлокотник. При посадке он ее и не заметил. Плюхнулся в кресло и тут же уснул. Но теперь…
— Это всего лишь воздушная яма, — попытался успокоить ее Никодим.
