– Алекс-с ушел тысячи лет назад, – возразил Ромис. – Как же мы сможем найти его? Разве что местные жрецы Великих Песочных Часов подскажут нам что-то…
– Ромис, ты забыл о парадоксах времени, – возразил Стас. – В вашем мире прошли тысячи лет – а здесь он может спокойно встречать собственную старость…
– Алекс-с ушел молодым, – обиделся Егорис. – Он не может быть старым…
– Но ведь «Эпос» не говорит ничего о смерти Алекса? – поинтересовался Копатель.
– Нет, – покачал головой Ромис. – «Эпос» говорит о том, что Алекс-с ушел в вечное странствие, неся истину в иные миры…
– Алекс-с не может умереть! – запальчиво выкрикнул Егорис.
– Ну да, – рассеянно отозвался Батхед. – Ленин – он всегда живой…
Пилигримы обиженно замолчали. Впрочем, окружающий пейзаж отбивал всякую охоту спорить.
Они вышли к озеру.
Если и бывают виды, от которых захватывает дух, то это был как раз такой случай. Прозрачная гладь, в которой отражались белоснежные облака, ласково лизала гранитные глыбы. На далеком противоположном берегу прямо из воды в небо уходили горы – внизу покрытые густым сочным лесом, повыше – лугами, а еще выше – белыми прожилками снега. Высоко-высоко медленно кружили крупные птицы – может, даже орлы. Легкий ветерок доносил невероятно свежий, приятный и немного тревожный запах незнакомых цветов…
– Мать моя женщина… – восхищенно воскликнул Батхед, – такого не может быть в природе. Это можно было только нарисовать…
– А кто вам сказал, что кто-то не нарисовал все это? – усмехнулся Копатель, щурясь на колкое солнце. – Слишком уж здесь хорошо…
– Просто мы уже привыкли к подвохам, – кивнул Стас. – И долго еще не сможем расслабиться.
– Во всяком случае, пока расслабляться рано, – заключил Копатель.
И оказался прав. Потому что воздух перед глазами сгустился, пошел волнами, и прямо из трепещущего «ничто» на берег один за другим ступили три молодых незнакомца – двое темноволосых и один с длинными светлыми кудрями.
– Ешкин кот! – пробормотал Батхед. – Такого я еще не видел…
– Спокойствие, только спокойствие, – бодро сказал Копатель. – В этом мире, я думаю, мы еще и не такое увидим…
– А что бы вы хотели увидеть? – приветливо поинтересовался один из пришельцев – светловолосый.
Он непринужденно уселся на ближайший булыжник и подмигнул Егорису, у которого от произведенного впечатления немедленно отвалилась челюсть.
Одеты гости были довольно просто и легко. Ничего не выдавало в них носителей сверхъестественных способностей. Они дружелюбно улыбались и, казалось, по-детски радовались произведенному эффекту.
– Мы? Увидеть? – потерялся Батхед и бессильно развел руками.
– Мы бы хотели увидеть Алекса, – спокойно сказал Стас.
– Великого Алекс-са! – благоговейно подхватил Ромис.
Гости обменялись понимающими взглядами и почти одновременно кивнули.
– Да, мы знаем, – сказал все тот же парень. – Алекс просил нас встретить вас…
– Алекс-с просил… – пораженно произнес Ромис.
– Это замечательно, – обрадовался Стас. – Вы проводите нас к нему?
Гости снова переглянулись. Двое неловко потупились, третий же осторожно сказал:
– Видите ли, в чем дело… Он просил нас об этом… Около пятисот лет назад.
Друзья удрученно переваривали информацию.
«Неужели тупик? – подумал Стас. – Столько усилий пропадет теперь зря… А главное, кто же объяснит теперь суть происходящего?»
– И о чем же просил вас наш пропавший друг? – спросил Стас с тяжелым сердцем, не ожидая уже никаких более или менее позитивных новостей.
– Просил помочь вам в вашей беде, – отозвался молодой человек. Двое других сочувственно смотрели на друзей.
– Вам известны наши проблемы? – спросил Копатель.
– Конечно, – кивнул парень. – Кому же неизвестны беды Срединного Мира?
Стас огляделся по сторонам. Внезапная догадка вспыхнула в его голове.
– Скажите… Этот мир… Ваш мир… Это тот самый, который называют Миром Изначальным? Ведь именно его искал Алекс…
Молодые люди рефлекторно улыбнулись при упоминании об Изначальном Мире. Видимо, подобные вопросы они уже слышали…
– Да… Ничего не меняется в наших тесных Песочных Часах… – произнес светловолосый. – Все ищут Изначальный Мир, а в результате приходят к нам…
– А что – у вас? – поинтересовался Копатель.
Стас впервые увидел, как на лице бесстрашного нейронавта отразилось беспокойство. Что же почудилось этому лису нейронавтики в словах молодого человека?
– А у нас вовсе не Мир Изначальный, – сказал юноша, слегка погрустневшим голосом. – У нас как раз Мир Финальный…
Ныряльщики молча переваривали эту новость, не зная, как к ней следовало бы относиться. Вокруг была чудесная природа, перед ними были хорошие, дружелюбные люди.
Но только прозвание этой Вселенной звучало как приговор…
– Мир Финальный… – повторил Стас. – И что же это означает?
Светловолосый пожал плечами:
– Для нас, жителей этой Вселенной, ровным счетом ничего. Как и для вас, если бы вы решили остаться у нас навсегда. Вся беда нашего мира – если это, конечно, беда – заключается в том, что доступ в наши внутренние миры закрыт.
– Как это – закрыт? – нахмурился Копатель. – У вас нет Челноков?
– Визитеры из верхних миров время от времени приносят с собой предметы, которые называют Челноками, – сказал светловолосый. – Одно время – очень давно – у нас вообще не верили в то, что в наш мир приходят люди откуда-то «сверху», как они говорили. Тем более что они появлялись в телах наших друзей и родных. Сначала мы даже думали, что наши люди попросту сходят с ума… Однако со временем мы накопили достаточно знаний, чтобы разобраться в ситуации и понять, что мы – всего лишь жители одного из многих-многих миров, входящих в удивительную систему Великих Песочных Часов мироздания. Что наша Вселенная – это всего лишь часть души другого человека, живущего своей собственной жизнью, в своем, далеком и неведомом мире.
И еще нам пришлось смириться с мыслью, что наш мир прозван путешественниками по Мирам Финальным. За то, что является своеобразным тупиком в бесконечном движении в глубь миров… Возможно, мы всего лишь один из таких тупиков. Но факт остается фактом: на нашем мире ваш путь «вниз» окончен. И это, к сожалению, не все.
Из Финального Мира пришельцам уже не выбраться. В том числе и в свой собственный мир. Это не просто тупик. Это точка в их пути. Вот так…
…Ныряльщики молчали, усваивая услышанное. Копатель выглядел мрачнее всех. Что ж, ему было отчего впасть в отчаяние. Ведь смысл жизни для него заключался именно в этом безостановочном движении по мирам, свободном скольжении, которое компенсировало его многолетний сенсорный голод и едва только преодоленное чувство собственной ущербности…
