Но служба есть служба, и вскоре они разделились, — «омоновец» пошел с чиновником к подъезду, второй полицейский и водитель остались около машины.
Подойдя к запертой металлической двери подъезда, несущей на себе явные следы попытки взлома, чиновник, стараясь казаться уверенным, по-хозяйски громко постучал. Ему никто не ответил. Он постучал вновь и вновь, затем, потеряв терпение, стал стучать в дверь ногами. «Омоновец» же, стараясь не светиться напротив забранного погнутой теперь решеткой окошка в двери, довольно нервно озирал окрестности.
Когда чиновник был готов уже плюнуть, и, честно говоря, с некоторым чувством облегчения, вернуться к ожидавшей его машине, дверь подъезда все же дрогнула, с явным усилием был изнутри провернут засов, и дверь отворил седой мужчина лет пятидесяти, сутулый, одетый в мятые матерчатые бежевые спортивные брюки, длинную летнюю, с короткими рукавами балахонистую синюю рубашку навыпуск, и в домашних шлепанцах. Седые волосы его были всклокочены. Сквозь очки смотрели добрые и немного испуганные карие с желтыми прожилками глаза. С полностью седой шевелюрой контрастировали черные, без единого седого волоска, брови.
— Вы извините… Мы не сразу услышали… Сейчас я открою, тут заедает, дверь-то нам как помяли бандиты-то…
Чиновник тут же принял вид весьма значительный, а напрягшийся было «омоновец», увидев явно гражданского и неопасного лоха, расслабился и убрал руку с автомата.
— Здравствуйте. Меня зовут Михаил Юрьевич Орлов, я заместитель начальника отдела по комплектации и обеспечению безопасности жилья в чрезвычайном правительстве. — отрекомендовался чиновник, — Нам необходимо переговорить со старшим дома, и вообще с участниками позавчерашних событий.
— А… Ну да… Я так и подумал сразу… Конечно же, конечно же… Хорошо что вы приехали… Это ж такой ужас был, такой ужас… — зачастил открывший дверь мужик, — вы проходите, проходите скорей, на улице сейчас небезопасно…
Он посторонился, пропуская «гостей», и тут же вновь начал запирать за вошедшими дверь, продолжая безостановочно и нервно болтать:
— Это ж хорошо, это ж очень хорошо, что вы приехали! Это ж значит, что власть в городе никуда не делась; она значит, есть, власть-та, и меры примет…
— Где мне видеть старшего по дому??… — прерывая его, вопросил Михаил Юрьевич Орлов, «заместитель начальника отдела по комплектации жилья в чрезвычайном правительстве».
— А пойдемте к нам, со мной и говорите; я, можно сказать, старший по подъезду… то есть по дому теперь… Проходите вы, проходите, сейчас все вам расскажу, про ужас этот; пойдемте наверх, на третьем этаже наша квартира… — опять зачастил седой очкастый мужик.
Брезгливо перешагивая через отвратного вида наскоро всухую затертую лужу черной запекшейся крови на площадке первого этажа, чиновник в сопровождении автоматчика проследовал в квартиру.
В квартире мужик-очкарик представился: Олег Сергеевич, инженер по ремонту автоматизированных систем некоего ООО с труднопроизносимым названием.
— А это моя супруга Лена, Елена Николаевна, она предприниматель… Да… Можно сейчас сказать — бывший предприниматель, да. Занималась косметикой. И парфюмерией. Я ей помогал по мере сил, пока… Ну, пока это вот все не произошло…
Мужик нервно потирал руки и несколько искательно заглядывал в лицо чиновника.
Расположившись в кресле в зале-гостиной, чиновник раскрыл рыжий портфель и извлек оттуда большой представительного вида блокнот в кожаной же дутой обложке, с тиснением некой конференции; раскрыл его, приготовил паркер и обратился к устроившимся поодаль на диване:
— Итак, Олег Сергеевич и Елена Николаевна, до нас, то есть до Администрации города, дошли сведения о происходящих тут событиях. О произошедших тут трагических событиях. Я, как представитель Администрации, хотел бы услышать вашу версию произошедшего.
И он со значением посмотрел на облокотившегося на косяк двери у входа в комнату «омоновца», проигнорировавшего предложение присесть.
— Да, кстати, — вдруг спохватился он, — кто проживает еще в квартире?
— Мы вот… сын наш, Сергей — он в другой комнате, неважно себя чувствует после всех этих ужасов… И все.
Чиновник мотнул головой, и «омоновец» нехотя отлепился от дверного косяка и двинул проверять. Через минуту он вернулся, и, встретившись с вопросительным взглядом шефа, кивнул. Тот, успокоенно откинулся на спинку кресла и обратился:
— Итак. Что же здесь происходило?…
Поминутно поправляя сам себя, перескакивая с эпизода на эпизод, вставляя уточнения и эпитеты, сопровождаемые поддакиванием жены, мужик, нервно комкая в руках носовой платок, рассказал о происшедшем:
Как он позавчера с братом («- Он тут тоже живет, в этом доме, но в другом подъезде; его сейчас нету, он с утра и на весь день на рынке сегодня, что-то разгружает, подработка, да, подработка…») отправились искать работу в городе. Как в их отсутствие на соседей, мужа и жену, стариков уже, во дворе напала банда каких-то отморозков. Как старика до смерти забили во дворе, а старуха-жена сумела вырваться и укрыться в подъезде.
— Вы на первом этаже у входа кровь видели же на полу?… Вот! Это же ее кровь — она там лежала! Да! Так вот, на полу и лежала она! И не только кровь там, но и мозг! Вы не поверите — и мозг тоже! Это ужасно!!.. Они ей голову разбили!
Как потом эти отморозки-хулиганы стали ломать входную дверь, но не смогли сломать.
— Вы ж видели дверь-то — вся изодрана! Они молотками и арматурой ее долбили, но не сломали, слава богу! Хорошая дверь, мы всем подъездом на нее скидывались!
Как потом они подтащили дворовые скамейки к подъезду («- Вы ведь видели их возле входа, видели ведь, там две скамейки так и валяются! Да. Вот эти самые скамейки») и стали лезть на козырек подъезда, чтобы попасть внутрь дома.
— Они бы всех поубивали, в этом никаких сомнений нет! Однозначно бы всех поубивали! Все так это и восприняли! И спрятались по квартирам. Мы? Нет, мы не спрятались, нас не было с братом, да. Это я со слов соседей рассказываю! Они так и кричали: всех, дескать, поубиваем!..
Дальше он рассказывал, как на счастье подъезда нашелся смелый парень, — зовут, вернее, звали его Дима, с шестого этажа, он занимался историческим фехтованием. Да-да, этим самым — Толкиены, гоблины и орки, они самые. У него был рыцарский доспех и холодное оружие, самодельное. Это, как его… Алебарда, да. Меч еще. Сувенирный. Китайский. Или японский. Как он сначала отстреливался от хулиганов из арбалета.
— Вы не поверите, уважаемый Михаил Юрьевич, из обычного спортивного арбалета! Отстреливался долгое время! И даже в кого-то попал! Где арбалет? А у него дома, так и лежит, да. Вы посмотрите сами. Там и лежит! Без стрел!
