— Целы, — кивнул тот и прошел в корпус.
Хирш последовал за ним.
— Что рассказывали?
— Я только с Новинским разговаривал…
Хольмер толкнул дверь в свой кубрик, и Хирш вошел следом, опасаясь увидеть на столе бутылку. Но ничего не было — пока капитан держался.
Они сели к столу, и Хольмер потер лицо ладонями.
— Я не знаю, что еще можно сделать, Тедди.
— В конце концов, сэр, они могут сдаться и выйти из игры.
— Или перейти на службу к арконам, согласно правилам той же игры, — горько усмехнулся Хольмер.
— Они не пойдут к арконам, они не такие…
— Да, они и не сдадутся именно по той причине, что не такие! Ты можешь представить, чтобы Папа Рико сдался?
— Нет, сэр. Но если расстреляет весь боезапас и машина будет обездвижена?
— Зная Папу Рико, могу сказать, что обездвижить ее смогут только вместе с ним… А Баркли? Ты же знаешь, что он только корчит из себя дурачка, а на самом деле кремень верхом на «фее».
— Да, Баркли шустрый, как ветер…
— Ну и, наконец, Джек… — Капитан вздохнул. — Ты не раз ходил с ним в бой и знаешь, как он бросается на «больших мальчиков» со своими гранатами…
— Значит, они решатся на прорыв, сэр.
— Решатся, — кивнул Хольмер. — Как стемнеет, так и попробуют. Вот только арконы это прекрасно знают и могут заминировать тропы, выставить периферийные засады, знаешь, такие — подальше от места схватки, где беглецы расслабляются, а их накрывают.
— Увы, сэр.
— А мы с ним… ни поговорить, ни посоветовать… Я сейчас в таком состоянии, Тед, что погрузил бы свой «гасс» в геликоптер и рванул бы в лобовую на этот заслон! И хрен с ним, с результатом, понимаешь? Главное, что можно действовать, понимаешь меня?!
— Понимаю, сэр.
— Действовать надо, не то я даже не знаю, что будет!
Хольмер бросил быстрый взгляд на шкаф, и это не ускользнуло от Хирша.
— Давайте только не будем совершать необдуманных поступков, сэр, вы сами говорили, что наши ребята тертые, и они могут выдумать такое, о чем мы сейчас не догадываемся.
— Может, ты и прав, — нехотя согласился Хольмер, снова косясь на шкаф. — Но больно, понимаешь? Вот туг внутри — больно!
И капитан похлопал себя по груди. Лицо его вдруг побледнело, черты его заострились, дыхание участилось. Это была типичная истерика профессионального пьяницы.
— Если все пойдет совсем плохо, я сам с вами выпью, сэр, но не сейчас, хорошо?
— Хорошо, приятель, — выдохнул Хольмер и усмехнулся. — Что, очень заметно?
— Очень, сэр.
— А и хрен с ним, — отмахнулся Хольмер.
Неожиданно под окном затарахтел автомобильный дизель. Он громко всхрапнул и заглох.
— Кого это там принесло? — спросил Хольмер, приподнимаясь.
— Понятия не имею, — пожал плечами Хирш. — Выйдем?
— Нет. Пусть сами придут и все скажут, я уже набегался, и все без толку…
Хольмер обхватил голову руками и простонал:
— Ну что за жизнь, а? Ну что за жизнь?
125
Вскоре в коридоре послышались шаги. Потом голоса — кто-то спросил капитана Хольмера, и ему указали нужную дверь.
Раздался стук.
— Входите! — крикнул капитан, кладя ногу на ногу. Дверь открылась, и в кубрик вошли двое военных, при виде которых лейтенант Хирш попытался встать.
— Сидеть, Тедди! — крикнул Хольмер и улыбнулся. — Чего приехали, ребята? Что за комиссия без предупреждения? Где представители батальона?!
Обойдя седого полковника, вперед вышел солдат в шлеме и бронежилете. Он снял с плеча зачехленную винтовку, сбросил ранец и спросил:
— Я могу увидеть Джека Стентона?
Хольмер и Хирш переглянулись.
— В чем дело, господа? Я могу увидеть Джека, ведь он служит в вашей роте, если не ошибаюсь?
— Он служит в моей роте… — признался Хольмер, поднимаясь и застегивая китель на все пуговицы. — Но его сейчас здесь нет, сэр…
— Он жив?
— Думаю, да, — кивнул капитан. — Но у нас с ними нет никакой связи.
— Что это значит?! — воскликнул полковник, делая шаг вперед, но его никто не испугался.
— Прошу садиться, господа, — сказал Хирш, который уже стоял и тоже успел застегнуть китель. — Вы к нам откуда, из министерства? Впрочем, прошу прощения, вижу, что оттуда…
Появление в корпоративных армиях представителей министерства обороны всегда вызывало шок, хотя все знали, что их жалованье ниже. Но жалованье ниже, а значение выше, и даже простой солдат министерства ценился как офицер-корпорант.
Они всегда появлялись внезапно — перед боем, после схватки, в госпиталях, в ремонтных зонах и на складах, чтобы проверить, как наемные армии следуют установленным правилам.
Им всегда старались угодить, их всегда пытались подкупить, но почти никогда это не удавалось. Министерские были особенными.
Несмотря на то что один из прибывших был рядовым, а другой целым полковником, Хольмер отметил, что взаимоотношения между ними не такие формальные. Рядовой сел, поставил рядом зачехленное оружие и бросил на пол армированный ранец.
— Давайте по порядку, капитан.
— А вы ему, простите, кто?
Рядовой и полковник переглянулись, и Хольмер утвердился в мысли, что они знают друг друга давно.
— Я его земляк, капитан…
— Ферлин?! — вырвалось у Хирша, и он туг же испуганно прикрыл рот, а полковник коротко рассмеялся и, сняв шлем, бросил на пол. Потом взъерошил седые волосы и сказал:
— О тебе, Ферлин, на всех планетах легенды слагают. Прямо сказочный герой какой-то!
— Наверное, Джек им рассказывал, — пожал плечами рядовой и тоже снял шлем. — Да, господа, я Ферлин Кокс, а это мой командир — полковник… э-э…
— Вольф! — напомнил Шепард и осуждающе покачал головой, дескать, ну сколько раз говорить, что он теперь Вольф, а не Шепард.
— Да, это полковник Вольф. А теперь расскажите мне, что с Джеком, где он и почему с ним нет связи.
Ферлин посмотрел на лейтенанта, потом на капитана, ожидая, кто начнет первым. В конце концов командир роты кивнул и, набрав в легкие воздуха, заговорил:
— Дело было так, сэр. В пять тридцать утра поступило сообщение — арконы напали на строительную площадку серии фортов. Вызов обычный, мы сейчас активно укрепляем районы прямого контроля, чтобы противник не мог шастать у нас на флангах.
— Хорошо, — кивнул Ферлин. — Что дальше?
— Ну, как обычно, вызвали «середняк», подцепили три машины — Джек на «таргаре», Баркли на «фее» и Папа Рико на «гассе». Через сорок три минуты пришло сообщение, что высадились и теснят противника в сторону лесистых холмов. А уже через семь минут восемнадцать секунд пришло сообщение, что отступают под огнем превосходящих сил. На них с холмов обрушилось двенадцать машин противника, представляете?
