Какое-то время царица молчала, но наконец ее голос вновь зазвучал в умах собравшихся.
– Хорошо. Это ты по совести отвечал, воитель. Да поможет тебе Мимненос, верный сподвижник добра. – Рату умолкла и вдруг заговорила так, что в ее голосе расцвела улыбка. – Вон под той скалой я столетиями берегла его шершавое беленькое яйцо, пока местные ребятишки не утащили его в деревню.
Мимненос усмехнулся, а царица вздохнула и сказала:
– Ладно, пусть будет по-вашему. Я выпущу свои колдовские, проникающие через миры чернила, они обволокут вас и смерчем протолкнут сквозь врата. – Рату плеснулась в воде, как бы устраиваясь поудобнее. – А теперь… Теперь попойте мне еще немного.
Сергиус вскочил с колен и кругообразно махнул гномам. Те прокашлялись и завели гимн в честь царицы глубин, хорошо известный в этой стране, а потому подхваченный всеми жителями Кругозёра.
Там, где стаи рыб пугливо между водорослей вьются,
Там, где солнца луч упрямый лишь мерцает в вышине,
Там, где только черепахи в недрах панцирями трутся,
Пузыри танцуют к небу, зарождаясь в глубине.
Где коньки морские ходят за морскими же ежами,
Где коралловые рифы, словно яблони в саду,
Там царицей вековечной распростерлась меж мирами,
Красивейшее из чудищ – восьминогая Рату.
Песня окончилась, и привратница вновь погрузилась в воду. Лишь круги и трепет воды напоминали о том, что древняя чародейка еще здесь.
Сергиус стал беспокойно поглядывать на небеса, и казалось, что он паникует. Волшебник бросил взволнованный взгляд на Тариэла и Мимненоса. Дракон, чуть улыбаясь, склонился над юношей и сказал:
– Крепче хватайся за хвост.
Поднялся ветер, потоками захлестал косой дождь, гром разодрал ночной небосвод. Будто в центрифуге, закружился над озером ураган, и ночное небо стало мутным, словно в грозу. Желто-серой воронкой помчались и заклубились над озером тучи, освещаемые изнутри матовыми разрядами молний.
– Благодарим тебя, о привратница темного дна! – прокричал сметаемый ураганом Сергиус. Он воздевал жезл и кричал что-то еще, но его уже не было слышно.
Когда небо уже завертелось над озером колесом, вода тоже медленно двинулась по кругу. Спокойную гладь подернули косые волны, и озеро стало превращаться в воронку. Берега отползли, и выдававшийся в озеро помост оказался далеко на суше. Молнии одна за другой стали ударять в окружившие кратер скалы, в белых облачках дыма посыпались искры, и в разбушевавшееся озеро по крутым склонам покатились, подскакивая, каменные глыбы.
Озерные чары Рату превратились уже в настоящую катастрофу, Мимненос взял Тариэла, усадил его на свой хвост и штопором взмыл в середину небесного смерча. Через несколько мгновений оставшиеся на берегу, прижатые ветром к земле жители Кругозера увидели, как дракон молнией пронесся вниз и стрелой вонзился в центр гигантской воронки.
Когда от юноши и дракона не осталось и следа, ураган начал стихать, а озеро возвратилось в свои пределы. Дождь прекратился. Гроза укатилась в горы, но ее отдаленные раскаты еще долго доносились до лагеря, разбитого на берегу друзьями дракона.
Франк с гномами занимались установкой палаток, Вильке мешался у полевой кухни, где жарили шашлыки и варили картофель, а Марлена с подружками накрывали стол салатами и мазали бутерброды. Ночь была темной, звездной и душной. От могучего волшебства не осталось и следа, и на душе у всех стало как-то особенно спокойно. После ночной трапезы все начали расползаться по островерхим, как вигвамы, палаткам из белой парусины.
– Эй! Оэн, у тебя ноги воняют.
– Заткнись, Вильке, от тебя от самого воняет.
– Оэн, иди помой их в озере, а то я сейчас задохнусь.
– Нет уж, Вильке, я к этому озеру и на десять шагов не подойду. Осьминожиха, видал, чего вытворяет? А я туда пойду ноги мыть!
– Фоэн, пошли девчонок напугаем!
– Спи, Вильке!
– А что, пошли!
– Вильке, тебе сколько лет?
– Пятнадцать, кажись.
– А мне шестьдесят три.
Вильке присвистнул.
– Тем более, после Белоснежки нас могут не так понять.
Кто-то из гномов чуть слышно начал давиться смехом.
– А почему? – поинтересовался Вильке с недетским любопытством.
– Спи, Вильке! – сказали сразу несколько гномов, зарываясь в одеяла.
– Нет, а почему?
– Ты что, эту сказку в оригинале не знаешь?
– Нет…
– Вот и не надо! – неожиданно дружно крикнули гномы хором.
Рано утром всех поднял Рудольф – погода была плохая, продолжать пикник было нельзя, и вот-вот мог пойти дождь. Лагерь свернули и двинулись в Кругозёр. От вчерашнего дня и путешествия в страну Хэтао у Франка остались лишь смутные воспоминания. У Вильке был велосипед, и они с Марленой умчались быстрее всех. Семьи возвращались на повозках с тентами, а некоторые, вроде Каздои, и в дилижансах с кожаным верхом. Волшебник позаботился о транспорте и привел коня Рудольфа и лошадь Франка, которую тот брал из конюшен замка, чтобы покататься тропками окрестных лесов.
Как-то одним солнечным днем в этой альпийской стране наступило настоящее лето. Это было чудесное лето. В глубокой тени старых яблонь в саду госпожи Изольды поставили стол под белоснежной скатертью и накрыли его. Вокруг стояли плетеные стулья, и казалось, что легкий ветерок может их унести. Откуда-то с парадной стороны дома доносился звонкий мальчишеский крик и лай Лорда. Полная хозяйка трактира вынесла кувшин с молоком и поставила его на стол.
«Ну что ж, пора звать к обеду», – подумала она, стоя в прохладной тени, и кинула взгляд на залитый солнцем яркий пейзаж.
Вечер сгущался, начинало смеркаться. Собаки стали перекликаться через все селение, шум фронта стал более отчетливым и низким, от его глухих хлопков в кошачьи души вселялся трепет. Хотелось, чтобы тьма повременила, и она будто бы шла навстречу этому желанию. Вечер тянулся густо и липко, как мед.
– Подъем! – разорвал иллюзии командирский голос Степана.
Кошки построились.
– Вы достаточно отдохнули, вы сыты и полны свежих сил, – сказал кот-предводитель. – Впереди сложнейший участок пути. Мы пойдем вдоль линии фронта, между нейтральной полосой и минными полями, по окопам, наводненным черными крысами.
Холодок пробежал по кошачьим спинам.
– Почему мы не можем обойти минные поля, – сказал кто-то, – и пройти блокадную зону в обход, лесом?
– В лесах орудуют партизаны, – объяснил вожак, – и в отличие от регулярных частей, они в лесу как дома. Партизаны всегда голодны и не прочь поживиться любым мясом.
Кошки вздрогнули.
– Сколько придется идти вдоль линии фронта?
