Две крысы вцепились в одного из замыкавших котов и покатились с ним по траншее. Тут же еще с десяток тварей набросились на беднягу, оказавшегося против них в одиночку. Это случилось с соседом котенка и он, со страху перепрыгнув бежавшую впереди кошку, как ошпаренный ринулся обгонять следующих.
Одна за другой кошки оказывались в лапах у крыс и принимали неравный бой с предрешенным исходом. Крысы, бегущие над кошками, с кошками и перед кошками, гнали их и управляли ими, как пастух табуном. Так они вышли в обитый досками переход, в конце которого была дверь в блиндаж. Степан, поняв, что их завели в западню, ловким прыжком наскочил на одну боковую доску и мячиком отпружинил наверх противоположной стенки. Кошки тут же последовали за ним и саранчой заскакали наверх, сцепляясь на краю с сопровождающей их ордой. Но не все кошки сообразили повторить маневр Степана, колонна продолжала движение, и в конце перехода примерно третья ее часть угодила в блиндаж-ловушку. Туда же ордой хлынули крысы.
Среди котов, угодивших в западню, оказался и наш котенок. Тьма накрыла несчастных. Повскакали и заорали отдыхавшие тут немцы. Кто-то из них чиркнул магниевый факел, он вспыхнул шипящим солнцем, освещая трепещущим красным светом блиндаж и бурлящую неравную схватку. Визг крыс, вой котов и крики людей слились в единый гвалт, от которого рвались перепонки. Крысы и кошки, сцепляясь, скакали по спасающимся на четвереньках солдатам. Факел уронили, тьма вновь поглотила сражение, а несколько вспыхнувших, как пучки сена, крыс, кометами с визгом понеслись кругами по замкнутому пространству.
Котенок пополз в угол, где раньше спали солдаты, и зарылся там в скомканное одеяло. Оттуда он слышал затихающие голоса кошачьего сопротивления и неумолимо нарастающий крысиный визг. Вдруг затрещала, перекрывая вопли, автоматная очередь. А когда треск еще не утих, раздался короткий хлопок, будто по одеялу плашмя хлопнули лопатой, и котенок погрузился в тишину, словно уши ему заткнули пробками. Только откуда-то издалека равномерно звенело. Это солдаты бросили в блиндаж гранату. Следом грянул второй удар, за ним – третий. Разрыв швырнул одеяло в стену, и котенок шмякнулся в мягкую кучу. Запахло жженой шерстью и едким тротиловым дымом.
Он потерял сознание, а очнулся, когда его сгребли в кучу вместе с тряпьем и мертвыми крысами и бросили на строительные носилки. Потом их подняли и понесли в лес.
– Да уж, кому расскажешь, ведь и не поверят, – сказал один из солдат.
– Это точно, Эрнст, – согласился второй. – Чтобы крысы и кошки захватили блиндаж – мне в это до сих пор не верится.
– Закопаем их? – спросил первый немец.
– Еще чего, – отозвался второй. – Может, еще хвост на могилу прикажешь поставить?
– Бросим так?
– Чтобы другие жрали и множились? Ну уж нет. Все это нужно сжечь.
Солдаты высыпали свой груз в длинную свежую канавку и ушли обратно к окопам.
В ушах у котенка все еще гудело, голова кружилась, и подкатывала тошнота. Он полез по оскалившим пасти вонючим трупам и вскарабкался на обрыв с насыпью на краю канавки. Пошатываясь из стороны в сторону, он побежал по сухой хвое в кусты неподалеку. Там он укрылся, зарылся в жухлую траву и стал наблюдать за канавой. Вот оттуда выскочили и неуклюже поскакали к окопам две оглушенные крысы. Вот солдаты принесли еще пару носилок и стали поливать канаву из железной канистры…
Бензин, пульсируя, выплескивался на кучу. Взрывом вспыхнуло трескучее пламя, почти в три метра высотой. Солдаты, отойдя подальше, щурясь, наблюдали за ним. Потом языки осели и превратились в обычный костер. Немцы еще немного потоптались, потом развернулись и ушли.
Котенок проводил их взглядом, свернулся клубочком и сразу же уснул.
Он проснулся ночью, когда земля тряслась от далеких бомбежек. Куча уже сгорела, и канаву завалили землей. Фронт поблизости молчал, только изредка над ветвями взмывала осветительная ракета, и тогда по земле паутинкой скользили тени. Котенок поежился и заметил пар своего дыхания. Он решил немедля двинуться в путь в надежде догнать Степана и спасшихся кошек.
Боясь угодить в лапы крысам, он предпочел бежать по линии огня – может быть, его просто не заметят. Короткими перебежками от укрытия к укрытию котенок выбрался к передовой. Пушистый комочек бесшумно перескочил через окоп, угодив на мешки, которыми тот был укреплен, и скрылся на полосе между противостоящими войсками.
Здесь была трава и кратеры-воронки разных размеров. В самые маленькие из них как раз вошел бы футбольный мяч, а в самые большие можно было бы уложить автомобиль. Но таких воронок – от авиабомб – было мало. Местами торчали невысокие столбики, между которыми на полуметровой высоте тянулась напутанная проволока.
Котенок дожидался, когда потухнет осветительная ракета над головой, и тут же мчался из одной воронки в другую. Так он продвигался всю ночь до рассвета и уже так приноровился, что выскакивал из кратеров с теневой стороны еще до того, как свечка окончательно погаснет. С наступлением утра жечь ракеты перестали, и передвигаться котенку стало намного легче. Благодаря утреннему туману он совсем перестал прятаться в воронках, а просто проползал вдоль окопов на брюшке. Но вскоре сердце котенка почему-то испуганно забилось, и он решил спрятаться в большой воронке, наполовину заполненной грязной водой. Интуиция не обманула: прислушавшись, он отчетливо услышал шорох.
«Нет! Только не крысы», – подумал котенок и несмело высунулся из-за края, чтобы посмотреть назад. Это все-таки были они.
Две крысы смотрели прямо на него и, нагловато улыбаясь, перешептывались между собой. Тут же к ним прибавилась третья, за ней четвертая, пятая… Перед котенком выстроился целый ряд хищных мордочек с просвечивающими ушами, за которыми горбились спины со слипшейся черной шерстью. Котенок замер от страха, а крысы от любопытства перестали сопеть.
– Ты попался, маленький кот, – сипло сказала одна крыса, делая ползущий шажок к жертве. – Теперь тебе не уйти.
– Но, впрочем, ты можешь попробовать, – съязвила другая, и весь ряд, повизгивая, затрясся от смеха.
– Я потерялся, – жалко пропищал котенок.
– Но теперь ты нашелся, – хищно улыбнулась и блеснула рядами остреньких, как иголки, зубов первая крыса. – Ну, иди сюда, не стесняйся.
– Может быть я… я… – замялся котенок, – могу вам чем-нибудь пригодиться?
Уже подобравшиеся вплотную крысы опять затряслись от смеха.
– Ну конечно можешь, глупый. Хе-хе-хе.
Котенок попятился по склону воронки и остановился – его задние лапки коснулись воды на дне.
– Ты в западне, маленький кот, – сипло прошипела одна крыса и стала аккуратно спускаться вниз по осыпающейся рыжей земле. За ней двинулись остальные.
