– Не знаю, – пожал плечами Джек. – Потерял, наверное…
– Жаль, они мне нравились. – Длинноволосый вздохнул и вернулся в кабину, а Джека повели дальше.
Перед самой дверью он остановился и, показав на свои легкие тапочки, сказал:
– Камрады, я же забыл ботинки…
– Камрад Харрис! – крикнул один из конвоиров. – Камрад Джек забыл надеть ботинки…
– Ладно, только глаз с него не спускать, – отозвался Харрис.
Джек вернулся в грузовой отсек и под строгим наблюдением пяти человек стал обуваться.
Правый ботинок наделся легко, а вот с левым пришлось повозиться. Джек поджал пальцы, но спрятанные часы все равно здорово мешали. Он поднялся на ноги и, стараясь не хромать, покинул борт уиндера.
Отойдя метров на пятьдесят, конвой остановился, и солдаты стали ждать нового представления. Джек и сам давно догадался, что задумал Харрис.
В порту сейчас царило необычайное оживление. Туда постоянно прибывали новые суда, и длинноволосый хотел внести в их график собственные коррективы.
Прогрохотала первая очередь, снаряды понеслись в сторону порта. Они достигли целей, послышалась частая дробь разрывов.
«Надо же, эта обезьяна сумела разобраться с пушкой», – уважительно подумал Джек. Однако он понимал и то, что вскоре последует ответ.
– Слушайте, камрады, давайте бежать отсюда. Ведь нам сейчас дадут сдачи, – предупредил Джек.
– Ты трусишь, камрад Джек, это нехорошо, – сказал один повстанец.
– Не забудь записать это в свой дневник, – добавил другой.
«Ну, ждите, сейчас вам так запишут – мало не покажется», – злорадно подумал Джек.
Харрис успел сделать еще несколько выстрелов, когда из-за портового комплекса поднялись две небольшие точки. Точки окутались белым дымом, и Джек понял, что они сделали ракетный залп.
«Ну все, прощайте, мои двести тысяч, – подумал Джек, – прощай, моя последняя надежда разбогатеть и жениться на Саре».
Первая волна ракет врезалась в корпус уиндера и разорвала его пополам. Обломки не успели упасть, когда их настигла вторая волна. Спрессованный взрывами воздух прокатился по земле и с силой расшвырял повстанцев.
Досталось и Джеку. Он упал на спину и больно ударился, однако продолжал лежать и смотреть в небо, туда, где кувыркались мелкие частички того, что еще недавно было его кораблем.
Над самой землей прошли летающие танки, их перегретые выхлопы достигли обоняния Джека. Он проводил грозные машины взглядом и заметил, что его конвоиры уже пришли в себя и готовятся к бою.
«Интересно, – подумал Джек, – в кого эти грязнули собрались стрелять?»
Повстанцы вскинули автоматы и открыли огонь. Они стреляли без перерыва, пока у них не опустели рожки. Однако перезарядить оружие им не дали.
Послышался треск электрического разряда, и в теле одного из стрелков образовалась дыра, в которую легко мог пройти человеческий кулак.
«Ого», – подумал Джек, и тут же очередной заряд проделал дырку в другом повстанце. Остальные побросали оружие и подняли руки.
«То-то, засранцы…» – проворчал Джек и снова уставился в небо. Лепестки термостойкой краски все еще кувыркались в воздухе. Это была хорошая краска – ею уиндер покрыли на «Тартулесе».
Джек вздохнул, повел глазами и обнаружил странных чудовищ.
«Наверное, это от контузии…» – подумал Джек.
– Кажется, он жив, сэр, – сказало одно из чудовищ, и Джек догадался, что это люди. Солдаты приоткрыли массивные забрала, и Джек увидел их глаза.
– Вы ранены? – спросили Джека.
– Думаю, нет.
– Встать сможете?
– Попробую… – сказал Джек и осторожно поднялся на ноги.
– Вы не похожи на боевика. Кто вы? – спросил один из военных, на броне которого Джек сумел прочитать имя «Лейтенант Гэс Примар».
– Я пилот с Бургаса. Хотел на Рабане заправиться, а тут… – Для подтверждения своих слов Джек достал карточку пилота и протянул лейтенанту Примару.
Пока тот проверял удостоверение, Джек вспомнил о неудобстве и снял давивший ботинок. Переобувшись, он надел часы на руку и почувствовал себя лучше.
– Все в порядке, мистер Холланд. Пойдемте с нами на сборный пункт. Там вас зарегистрируют, заправят судно…
– Спасибо вам, лейтенант, – поблагодарил Джек.
Планета Каманус.
Джек так стремился к ней, что, даже прибыв без груза, испытал некоторое облегчение.
Планета принадлежала к перспективным, но еще не обжитым колониям. В таких местах было очень много авантюристов и ловцов удачи, но еще мало сфер, в которых эти специалисты могли приложить силы.
Пока Джек искал транспорт, чтобы добраться до города, к нему приставали не менее десяти раз.
Один лысый господин предложил купить участок земли, где имелись залежи платиновой руды, в чем он был уверен на все сто. Другой, худой субъект с козлиной бородкой, показал выигрышный лотерейный билет: «Очень деньги нужны, поэтому отдаю за четверть цены».
Несколько человек приглашали вступить в разные клубы и, естественно, заплатить взносы вперед и наличными. Остальные просители мололи что-то нечленораздельное, брызгая слюной и дыша перегаром.
С большим трудом Джеку удалось найти остановку муниципального транспорта. Им оказался длинный трехвагонный автобус, работавший на неизвестном топливе и извергавший в воздух клубы зеленоватого дыма.
Народу хватало, но Джек был молод и силен. Он в числе первых забрался в автобус и даже сумел занять место у окна.
На соседнее кресло плюхнулся полный дяденька с красным лицом.
– Вот это жмут! Вот так жмут! – пожаловался он Джеку, но тот только кивнул и отвернулся к окну.
Говорить совсем не хотелось. В карманах было пусто, и это наводило тоску.
Весь материальный ресурс Джека измерялся направлением в Службу социальной помощи. Там обещали новую одежду, бесплатное питание и койку. А потом и билет третьего класса до Бургаса.
«Эх, бедность!» – вздохнул Джек.
Автобус зашипел пневмодверями и тронулся с места. Набившаяся толпа качнулась и одновременно выдохнула.
Джек втянул голову в плечи и поежился. Рука бедности снова коснулась его, впереди ждала работа вроде той, что он делал на Бургасе. Теперь несостоявшаяся премия в двести тысяч казалась еще более огромной.
– А народу-то, народу! – подал голос сосед. – И каждый день приезжают новые люди. Давно бы надо это запретить…
– Ну как же, только тебе, жирному, все позволить! – зло огрызнулся кто-то из пассажиров.
Сосед притих.
«Прощайте теперь и Сара, и Байрон, который мечтал о состоятельном зяте…» В носу у Джека засвербило, на глаза навернулись слезы. Ему было жаль себя.
