— Нет, это не то…
Мало того, что материала сабли тоже было недостаточно для полноценного магического якоря, так и привязанность принца к женскому оружию стала бы смешно выглядеть в глазах окружающих. Я так четко представил крепкого юношу с женской "зубочисткой" у пояса, что с трудом удержался от неприличного хихиканья.
В это время передо мной открыли последний, самый большой ящик — там, в уютных бархатных гнездах лежали мечи. Два черных матовых близнеца солидно расположились на алой ткани, и казалось, с бесконечным терпением дожидались своего нового хозяина. С первого взгляда стало понятно, что этому благородному оружию подойдет далеко не каждый претендент, а лишь самый лучший, способный дать мечам достойную цель и равного противника.
Поймав себя на мыслях, совершенно мне не свойственных, я очнулся от созерцания мечей и посмотрел по сторонам — содержимое ящика произвело на всех присутствующих совершенно разное впечатление. Не имеющие способностей к магии просто восхищались видом редкого оружия, а вот маги…
Маги с восторженной жадностью смотрели на мечи, не в силах оторвать взгляда от манящих близнецов.
Однако!
Это какой же должен быть заложен "зов" в оружие, если его жалкие остатки так воздействуют на людей, имеющих магические способности? Очень удобно — достаточно обнажить мечи, и вражеский маг с восторгом подставит под лезвие свою шею, лишь бы оказаться ближе к заворожившему его предмету. Тот, кто придумал это оружие, был очень умен и силен магически…
С каждым днем, узнавая все больше подробностей об эльфийских возможностях, я делал выводы и они мне совсем не нравились — ушастые переставали казаться понятным противником. Внимательно рассмотрев остатки плетения "зова", я выяснил, что оружие старое даже по эльфийским понятиям, последний раз его подпитывали века назад, а дивные вылезли из своих лесов совсем недавно, следовательно, черный металл ковали не для борьбы с людьми.
Может быть, оно осталось еще от древних войн с орками?
— Дед, деда!
Не услышав ответа, я повернулся к Торрину и увидел, что "зов" мечей подействовал и на него. В раздражении, я так громко хлопнул крышкой ящика, что все присутствующие вздрогнули, люди тут же постарались отвернуться и не смотреть на завораживающий предмет.
"Дед, ушастые ковали это против вас?"
Шаман задумался и потом отрицательно покачал головой.
"Нет, я про такое никогда не слышал, даже в сказках и легендах нет упоминания черных клинков. Похоже, они держали такой аргумент против своих, для укорота особо наглых магов… Страшное оружие. Стоит ли давать его в руки людям?"
Я посмотрел на кронпринца — выглядел тот весьма печально, если мы откажемся помочь, то парень погибнет, но это не самое худшее из возможного…
У либерийской королевской четы был только один ребенок, Максум — ни запасного наследника, ни дочери, которую можно было бы выдать замуж и получить внука, не имелось. Насколько я помнил ненавидимые мной в детстве занятия по генеалогии человеческих королевских семей, следующими в наследовании короны стояли пара престарелых теток, сестер моей бабки, и… мы с Гонором.
А вот это совсем нехорошо.
Мало того, что Гонор присутствовал при покушении на кронпринца, так еще и моя неудача с лечением приведет бездомного братца прямо на освободившийся престол. Только сумасшедший не заподозрил бы нас в попытке переворота.
Теперь стали понятны и толпа охраны, и истерика из-за моего щита, получается, что либерийцы просто не знают, чего от нас ожидать — толи спасения кронпринца, толи уничтожения правящей династии. А я еще удивился, как холодно встретила меня королева…
— Ну, что? Подойдут?
Вопрос королевского мага отвлек меня от размышлений о том, придется ли нам пробиваться из дворца с боем.
— Вполне может быть…
"Успокойся, мы следим за людьми, постарайся вылечить обоих".
Дед всегда знал, что мне сказать и как — я выбросил все постороннее из головы и сосредоточился на лечении. Так как мечи оказались с серьезной магической начинкой, то завязывать Максума только на них недальновидно — если эльфы сумеют получить доступ к принцу, то усилив "зов" сумеют подчинить человека. Я посмотрел на Гонора — тот чувствовал себя лучше кронпринца, так как телохранители давали ему силу бороться с тянущим силу плетением.
Так как разброс затрат энергии на нескольких человек себя оправдал, то я решил повторить этот прием и с либерийским принцем, немного изменив плетение привязки. Мечи достанутся Максуму, сабля — какой-либо девушке, четыре кинжала — телохранителям или друзьям принца, а пятый останется у Гонора, как "нить последней надежды" — если все привязанные люди погибнут, то брат вытянет либерийца за счет кровной связи и не даст ему умереть.
— Мне нужны четыре гвардейца или друга вашего сына. — Я посмотрел на королеву. — И девушка, хотя бы имеющая представление об оружии. При выборе постарайтесь учесть, что им придется находиться рядом с принцем до конца своих дней.
Даина внимательно на меня посмотрела, согласно кивнула и вышла из комнаты.
— Торрин, подготовь мой мешок из долины, и пусть принесут большой крепкий стол!
Я не представлял себе, как буду ползать вокруг больных, готовя плетение, так что придется их опять передвигать. Получив конкретные указания, все вокруг забегали, кто-то громко распоряжался и гонял гвардейцев — чтобы никому не мешать, мы с дедом отошли и сели на край кровати одного из телохранителей Гонора.
— Господин!
Боги! Это опять к нам просочилась ненормальная девица.
— Посмотрите на моего Светика! Рядом с вами ему лучше!
Нас угораздило сесть рядом мужем Яны, и теперь она не даст спокойно поговорить. Шаман не стал стесняться, кивнул одному из орков, тот, невзирая на протесты девицы, вскинул ее, как овцу, на плечо и вынес вон. Так как она не вломилась к нам сразу после его возвращения, я пришел к выводу, что ее где-то крепко заперли — хоть что-то хорошее за день.
За это время принесли крепкий широкий стол, подняли принцев и осторожно положили на него. Вошла королева и привела с собой трех приятных молодых леди явно благородного происхождения, за ними последовала компания из десятка юношей, ровесников кронпринца — комната опять стала напоминать проходной двор.
Три претендентки на близкое общение с будущим королем разительно отличались друг от друга — высокомерная брюнетка с прямой спиной и пронзительным взглядом, очень красивая блондинка, и невзрачная мелкая девушка с ярко рыжими волосами, чем-то похожая на лесную белочку.
Мне даже не надо было подходить к ним вплотную, чтобы сделать выбор — только рыженькая смотрела на принца с любовью и искренним беспокойством, в то время как блондинка с трудом скрыла брезгливость при виде больных, а брюнетка давила меня взглядом. С юношами все было сложнее — все они явно переживали за своего принца, никто не проявлял отрицательных чувств ко мне или окружающим, так что пришлось смотреть магически, чтобы не ошибиться.