– Конечно понимаю, мэтр Клод, и сочувствую тому несчастному, который попадется в ваши руки, - ответила волшебница, стараясь держаться невозмутимо.
Два старых врага из лагеря светской власти и власти магической стоили друг друга.
В этот момент из переулка вылетел тот, за кем гнались сбиры, не замедлившие появиться следом, расталкивая прохожих. Слишком высокий для человека беглец, с копной багряных волос в черной куртке метнулся от нацеленных в него шпаг к карете, где поджидала стража. Роксана переменилась в лице, когда он развернулся к своим преследователям и на спине куртки сверкнули вшитые огненные перья.
Клод наблюдал за ней и неустанно благодарил бога за ниспосланную ему удачу. Все выходило даже лучше, чем он задумал. Теперь она видела своими глазами, как в лапы страже попался бывший любовник, что должно было еще более подвигнуть ее к участию в судьбе несчастного, которому арест не сулил ничего хорошего.
Волшебница едва сдержалась, чтобы не окликнуть полукровку, сжимавшего в руке страшный темноэльфийский кинжал и готового ринуться в безнадежный бой, выхватив меч.
За нее это сделал Клод:
– Феникс! Довольно! Сложи оружие королевской страже!
Сбиры обескуражено стояли рядом. Сбившись в кучу и опустив шпаги они читали протянутый Клодом лист пергамента с королевской печатью.
Красноволосый обернулся. Волшебница закрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Большие желтые глаза впились в нее и не отпускали, даже тогда, когда стража его скрутила. Роксана не могла поверить в то, что видела, пребывая в оцепенении, из которого ее тщетно пыталась вывести Эльза, теребя за плечо. Магика прокусила губу до крови, когда на ее глазах толстяк ударил «ловцу удачи» в живот кулаком. Красноволосый охнул и согнулся. Толстяк двинул ему еще раз, отчего голова полукровки мотнулась в сторону. Но он все равно продолжил смотреть на нее, подняв голову и выплевывая кровь из разбитой губы.
Волшебница сдавленно ойкнула и поспешила зажать пальцем с платком свою прокушенную губу под причитания Эльзы. Подруга потребовала от Клода немедленно прекратить этот мордобой. Тот извинился и знаком остановил толстяка, готового отделать беспомощного противника хоть до полусмерти.
Помощник начальника тюрьмы поплелся следом за солдатами и пленным, отирая пот со лба и щек, когда заметил злой взгляд, брошенный на него из глубин кареты двумя синими глазами, метнувшими страшные молнии. Толстяк опешил, но кучер щелкнул кнутом и карета вместе с потоком народа устремилась дальше по улице.
Шествие достигло собора, и люди торопились, чтобы не пропустить возложение меча к ступеням храма.
Взявшаяся не понятно откуда толпа зевак чуть было не спутала все карты Эйлта, который отходил, без лишнего шума срезав и запихивая себе за пазуху очередной кошель. Кто-то толкнул его в спину и вместо того, чтобы оказаться с краю толпы, вор снова угодил в самый центр. Активно работая локтями по ребрам и коленями по задницам, Эйлт с руганью выбрался в переулок, откуда все еще подходили горожане, ручейками сливавшиеся в бурный поток на широкой улице. У него за спиной послышался чей-то вопль. Эйлт прибавил шагу, хоть это оказывалось и не просто, так как, чтобы иметь возможность двигаться в нужном направлении, приходилось прижиматься к стенам домов.
– Обокрали!!!
Полукровка испустил проклятие и снова смешался с толпой.
– Держи вора! - заорал грубый мужской бас, который тут же подхватил сонм других возмущенных голосов.
– Держи вора!!! - что есть мочи крикнул Эйлт, свято соблюдая нехитрые уловки своего ремесла.
Среди поднявшегося в воздух над улицей гвалта и всеобщей сумятицы он пробрался к переулку. Остановившись перевести дух, Эйлт заметил как один здоровый мужик тащит за ухо паренька лет десяти.
– Попался, негодник! Сейчас ты у меня получишь, маленький воришка!
Когда оба скрылись в переулке, где разгневанный горожанин собирался устроить место экзекуции пойманного с поличным карманника, Эйлт пошел за ним следом. Полукровка успел как раз вовремя, когда мужчина, распалившись не на шутку, лупил своими огромными ручищами мальчишку, завывавшему словно кот, которому отдавили хвост. Оглядевшись на всякий случай, Эйлт молотом обрушил на шею творившего расправу свои руки, сцепленные в замок. Мужчина вскрикнул и грохнулся на мостовую, придавив собой мальчишку. Полукровка вытащил того за шкирку и поставил заплаканное беспризорное дитя перед собой.
– Ты откуда, я не видел тебя среди учеников маэстро! - подозрительно прищурился вор.
– Я сам по себе, - буркнул парнишка, зажимая рукой разбитый нос.
– Жрать хочешь? Спать есть где?
– Было бы - не крал! - огрызнулся маленький карманник.
– Пойдешь в западные кварталы. Там спросишь маэстро. Скажешь, что от меня.
– Никуда я не пойду… Ай! Пусти!
Эйлт ухватил мальчишку за плечо и, направив пинком в нужном направлении, добавил:
– Старый квартал в западной части города. Вечером проверю! Не придешь - найду и придушу!
Паренек припустил так, что только пятки сверкали.
Эйлт устало вздохнул, покосившись на чей-то плащ, перекинутый через левую руку. Проклятая привычка! Хотя начинало холодать, и этот предмет гардероба ему еще пригодится.
Оглушенный мужчина застонал, приходя в сознание и схватился за голову. Вор не без удовольствия пнул его в бок, собираясь уходить, когда краем глаза, заметил за спиной в переулке еще одного человека, широкоплечего с красным от ярости лицом. Судя по одежде это был чей-то конюх.
– Черт возьми, с каких пор в Шаргарде раздевают средь бела дня!? - рослый детина засучил правый рукав, давая противнику возможность оценить бугрящиеся под рубахой мускулы.
Судя по сжимаемой им в правой руке толстой палке, этот господин предпочитал разбираться с неприятностями собственными силами, так как даже не подумал кликнуть стражу. Такие всегда вызывали у Эйлта некоторое уважение, однако этот был уж слишком здоров, отчего уважение к этой силе переходило в насмешку, мол, нашел себе противника под стать. Полукровка в плечах был уже конюха раза в два, но тот, не теряя даром времени, занес над головой вора свою орудие, собираясь, очевидно, сровнять лоб на одну линию с плечами.
Эйлт молниеносно выкинул вперед руку и горсть соли ударила в налившиеся кровью глаза противника. Они видели и примечали чересчур многое. Гигант заорал как резаный, но все еще пытался отдубасить своего обидчика, одной рукой схватившись за лицо, а другой размахивая перед собой палкой. Удары встретили лишь стены. Вор подхватил сбитую с оглушенного им ранее мужчины шляпу, накинул на плечи плащ конюха и, сорвав со своего лица повязку, под которой скрывался настолько же здоровый, как и его сосед, глаз, и шмыгнул в соседнюю подворотню.
