Эрхан сжал зубы, позвал свое собственное Пламя. Глаза мальчишки залило чернотой, дыхание выровнялось, и он побежал быстрее.
Беловолосый подросток своим телом прорвал серую пелену, отгородившую порт от остального города. Та растворилась, брызнув в стороны каплями грязно-серого дождя! Маленький Арох весь светился ослепительно-белым.
У Ароха не было даже мгновения, чтобы взглянуть, как ведут бой побратимы. Когда Киррий набросился на них, из свежесозданных врат полезли тучи жутких порождений Кошмара. Одних псов подматерии, гниллов, было не меньше сотни! Прижатый к стене, израненный, Арох отбивался как мог! Порванная клыками какой-то твари рука болела и плохо слушалась, но большой и малый мечи мелькали все так же быстро. Его спасало то, что каждая тварь действовала сама по себе. Напади они более слаженно и дисциплинированно, порвали бы в клочья. Разве что Создатель знает, как тяжело Волку было двигаться с той же скоростью и легкостью!
Твари откатились волной. Глаза заливала кровь из рассеченного лба. Но девушку, которая шла среди низших, он разглядел и узнал. Она остановилась в десяти шагах от замершего Волка, похлопала по мощному загривку здоровенного гнилла. Улыбнулась богу, делая шаг вперед…
Волчонок сбил девушку с ног, быстро и умело сломал чужой твари шею! Наваждение спало, и Волк, увидев истинный лик теневой низшей демоницы, содрогнулся от отвращения. А Волчонок вскочил, схватился ладонью за меч старшего. Закапала кровь, и Волк зло, отчаянно крикнул:
– Арох!..
– Архорт! – рявкнул в ответ Волчонок, глядя прямо в зеленые, совсем такие же, как у него, глаза.
Мир рухнул…
Эльф и эльфенок исчезли в яркой вспышке, которая сожгла всех низших демонов, что попали в этот яростный отблеск. Из пушистой звезды белого света встал на четыре лапы огромный волк-бог.
– Ого… – Ученики переглянулись и, не сговариваясь, помчались дальше, к пирсу, откуда повеяло разрушительной яростью Пламени.
Вскинув морду к небу, Арох Архорт запел короткий и яростный призыв к Охоте.
Из реки навстречу Волку поднялся гигант. Арох зарычал, оскалившись. Демон, похожий на отъевшегося гиганта-шакала, отряхнулся, усмехнулся зубастой пастью. В чем-то появление этого противника обрадовало Волка. Если через портал пролезла такая туша, значит, мелкой твари станет поменьше.
– Ну здравствуй, Арох. Ты все-таки выжил, пес…
Бог кинулся в атаку без предупреждения, сшибив своим телом врага обратно к реке, подальше от людей. Волк и шакал покатились по земле в неистовой схватке.
Два змея – ламий и демон – сплелись в смертном бою. Серебристый бог сражался на два фронта, отбиваясь не только от демона, но и от атак низших тварей. Огромный, едва ли не больше Змея, Киррий тоже являлся ламием, если допустить, что ламии-демоны могут существовать. Но если Траэллита был божественно прекрасен в своем серебре, то серо-зеленый четырехрукий Киррий, с мордой зверя-демона и лысой головой, рядом с богом казался отталкивающим уродом. Вода реки окрасилась красным…
Все, кто прибежал к храму, стояли на площади и как один пели молитву. Пели от души, с любовью, верой в победу богов… Не ту молитву, которой просят у богов благословения или помощи. Это скорее была баллада, рассказывающая о бессмертных искателях. Баллада, придуманная менестрелями, одна из тех, которую знали почти все в Сильене. И даже храмовники, обычно недовольные, если в стенах святилищ звучали подобные песенки, в этот раз пели, вкладывая в слова всю душу.
А кто мог и умел сражаться с порождениями Кошмара – сражался как бешеный, защищая свой дом, свою землю, своих богов.
Чувствуя, что кто-то без прикосновения делится с ним силами, бог-ламий оглянулся, заметил людей. Большинство смертных не видели, как от их единодушной веры плавится реальность, меняя свой рисунок. Отчаяние на лице морского Змея сменилось решимостью. Отступать некуда. Проиграть нельзя.
Настоятель всебожественного храма города Олова не пел. Он стоял на крыше своего храма, куда старику его преклонных лет не так-то просто забраться, но сухощавый, жилистый клирик справился. Старший храмовник молчал, не отрывая пристального взгляда от сражавшихся. Ладони, касавшиеся крыши купола, светились. Настоятель не мог сейчас сражаться вместе с богами. Но он мог отдать им всю силу своего храма и людей.
Сильтарина, Каерасса и Карэн рисовали мелками на площади большую Печать. Вскинув голову и взглянув на реку, которую отсюда было хорошо видно, эльфийка отчаянно вскрикнула:
– Не успеваем!..
Пятеро человек в светлых одеждах священнослужителей, отделившись от толпы, бросились к ним, стали помогать. В считаные минуты рисунок был закончен. Сильтарина встала в центре, опустилась на колено, накрыла рукой руну в самой середине Печати… Неощутимый толчок и волну, которая прошла по граням реальности бытия материального мира, ощутил почти каждый.
– Держитесь, мальчики… – шепнула владычица.
Сотни белых полупрозрачных птиц поднялись в небо, отделяясь от Печати. Птицы с острыми когтями, крепкими клювами, стальными перьями. Белые ястребы надматерии. Ястребы, по приказу повелительницы кинувшиеся в бой с порождениями подматерии.
– Так их! Молодец, девочка!
Смычок радостно стукнула кулачком по стеклу шара метрового диаметра, наполовину утопленного в камне. Ушибла руку, ойкнула, положила обе ладони на стекло, прижалась лбом, глядя на своих богов, и быстро зашептала на языке Творения молитву-благословение, отдавая своим детям все силы, которые была способна отдать, не разрушив свой мир.
Амат, вот подонок, он все-таки решился спуститься в мир! Смычок не могла не восхититься его смелостью, хотя сама ходила по чужим мирам подобным образом постоянно. Демиурги могут приходить в чужие миры, но лишь урезав до крайнего минимума свои возможности и силу. Либо создавать себе аватару и воплощаться в ней. Но тот, что сейчас находился внизу, аваторой быть не мог, Смычок воплощение почувствовала бы сразу. В нестабильный мир можно спуститься не просто урезав, а буквально кастрировав свои силы Создателя! Отчаянный идиот. Хотя не стоило забывать о том, что эта сволочь обладала ключом от ее Творения. Но все же Творения нестабильного, что многократно усложняло задачу воплощения в материи!
Она улыбалась, и глаза светились небесной синевой. Весь мир, весь окружающий мир встал на защиту Творения от чужаков! Если весь мир поднимается против врагов, то есть надежда победить! Простые смертные с отчаянной верой поют молитву, сражаются на улицах собственного города без попыток спрятаться – она благословила их всех, до последнего отморозка из подворотни.
