Шерон помедлила с ответом, следя за предметом, словно он вот-вот превратится в заблудившегося и набросится на них.
— Да.
— Как такое может быть?
— Это Талорис. Здесь происходят странные вещи. Давай не будем подходить.
— Там что-то есть, — хмуро ответил Тэо, вытягивая шею. — В зеркале.
Он сделал шаг вперед, словно не услышав просьбы Шерон, и та взяла его за руку:
— Стой. Не надо.
Пружина, заметив движение над головой, обеими руками с силой оттолкнул девушку от себя и сделал обратное сальто.
Хенрин с белым творожистым лицом и зеркальными глазами упал с потолка между ними. Пол дрогнул, раздался звон бьющегося стекла, и когда Шерон вскочила на ноги, то обомлела.
Ни акробата, ни демона, ни зеркала. Лишь пустота смотрела на нее из мрака.
Ветер выл в коридорах и разрушенных комнатах, словно стая проклятых душ, от которых отвернулись Шестеро. Зловещий звук то усиливался, и казалось, что стены содрогаются от его силы, то затихал, таясь и скрываясь. А затем вновь стонал, точно раненый волк в холодном зимнем лесу. И столько в нем было отчаяния и тоски, что указывающая каждый раз вздрагивала и оборачивалась, ожидая беды. Девушке начинало казаться, что шаутт наблюдает за ней. В такие моменты она с ожесточением сжимала зубы, но ничем не могла помочь Тэо. Как спасти того, кто просто исчез?
И ей пришлось собрать свою волю в кулак, заставить себя двигаться дальше. Надеясь, что ее спутники все еще живы, и шаутт, затеявший с ними странную игру, не причинит им вреда.
Несколько раз указывающей чудились тихие шаги, шепотки и смешки, и тогда она слышала, как громко и перепуганно стучит ее сердце. Лабиринт залов привел девушку к лестнице. Она осматривала каждый угол, каждую тень, каждый дверной проем в давно покинутом дворце. Том самом, где когда-то жили великие волшебники во главе со Скованным.
Сейчас это место не казалось величественным и грандиозным — оно было жалким. Словно старый больной бродячий пес, которого море выбросило на берег, не желая принимать к себе столь бесполезную душу.
Бесконечный ветер, холодными потоками носящийся по коридорам, был единственным жильцом этого заброшенного места.
Шерон то и дело наталкивалась на свидетельства того, что когда-то здесь шел бой и сражающиеся использовали магию. Рухнувшие балки, обвалившиеся стены, трещины в полу, оплавленные статуи, испачканные копотью потолки.
В одном из залов, стены которого выгнулись и деформировались, не было потолка, и указывающая, задрав голову, посмотрела вверх, видя несколько этажей перекрытий и светло-серое пятно неба. Оттуда бесконечным потоком лилась дождевая вода. Она собиралась у ног девушки в большую лужу, а затем стекала вниз, по лестнице.
Услышав детский плач, Шерон вздрогнула всем телом. Он был едва различим, словно ребенок плакал где-то очень далеко, но указывающая тотчас поняла, кто это.
Найли.
Сразу несколько чувств охватили ее — от радости, что девочка до сих пор жива, до желания броситься бежать сломя голову. Она сдержала этот секундный порыв и постаралась понять, откуда доносится звук.
Несколько раз плач прерывался, а затем и вовсе затих. Шерон начала спускаться по мокрым ступеням, сжимая побелевшими пальцами стальной стилос, и очутилась в зале с наклонным полом, словно по нему ударил огромный молот. Значительная часть помещения была затоплена. Дождевая вода, скопившаяся небольшим озерцом, из которого торчали колонны, покрытые потрескавшейся бирюзовой глазурью, казалась темной, словно пролитые чернила.
Через оконный проем проникал тусклый свет, и Шерон разглядела человеческие останки. Она насчитала семь скелетов, темно-желтых, с фрагментами высохшей плоти и клочьями волос на черепах, закутанных в истлевшие темно-бурые тряпки. Девушка никогда бы не узнала в этих отрепьях плащи, если бы не увидела на левом запястье ближайшего мертвеца алый костяной браслет.
— Указывающие, — негромко прошептала она. — Что же вас погубило?
— Тщеславие, — раздался голос сверху. — Уверенность в себе. Визит без приглашения. Выбери сама.
Шаутт сидел на перилах верхней галереи, в тени, наблюдая за ней уже несколько минут.
— Где мои друзья?! — резко спросила Шерон.
Тот присвистнул:
— Друзья? Вот, значит, кем ты их считаешь? У такой, как таувин, друзей быть не может. А попрыгун… держись от него подальше. Та сторона превратит его в пустого.
— Я сама разберусь, с кем мне быть рядом, демон.
— Наивность. Вечная наивность. — Он вздохнул. — Города обращаются в прах, великих героев прошлого забывают, но кое-что не меняется. Наивность свойственна человеческой природе. Не понимаю, зачем асторэ создали столь жалкое подобие себя?
— Где они?! Говори!
Брови на мертвом лице Хенрина поднялись.
— Или что? Что ты сделаешь, указывающая? Здесь у тебя нет даже твоего жалкого подобия силы. Великие волшебники, может, и были идиотами, но в подвалах этого дворца содержались такие, как ты. Зловещие колдуны, господа мертвых. И их магия тут засыпала. Как же ты меня заставишь говорить, поведай мне, о великая? — Шаутт рассмеялся и сам ответил: — Никак. Ты ничто. Так что, будь добра, иди за мной. Мне надоело смотреть, как ты тычешься носом в стены, словно пес, которому я выколол глаза.
— Я с места не сдвинусь, пока ты не скажешь, где Лавиани и Тэо.
— Ну тогда оставайся. Можешь просидеть здесь, пока не превратишься в такой же мусор. — Он с презрением махнул рукой в сторону мертвецов и не оглядываясь направился прочь.
Несколько мгновений Шерон медлила, затем поняла, что ничего не добьется, и, негромко выругавшись, последовала за ним по ребристому коридору, укрытому тьмой. Спина шаутта маячила в пятнадцати шагах впереди. Девушка смотрела, как он двигается, словно скользит по лежащим на полу теням, мягко и неслышно, стараясь избегать редких солнечных лучей, попадавших в коридор через провалы в стенах.
— Если с Найли что-то случит…
Она не закончила, потому что одним плавным движением он оказался рядом с ней, накрыв ее рот ладонью, так что девушка содрогнулась от отвращения, а второй рукой схватил за шею. По той силе, с какой надавили пальцы, Шерон поняла, что он без труда сломает ей позвонки. Если только ему это придет в голову.
— Ты пришла, указывающая. Вопреки всему, но пришла. Значит, в тебе не ошиблись. Но я начинаю злиться, когда мне пытаются угрожать пустые насекомые. Поэтому заткнись и просто следуй за мной. Тебе ответят на вопросы. Если захотят. — Его искаженное злобой страшное лицо отдалилось, и вот уже шаутт идет дальше, в десяти шагах от нее.
