Хотя существенной роли это не играло: тусклое сияние позволяет отличить морок от всего остального, что мороком не является, но раз и так известно, кто такая Демея, можно обойтись без этого. Главное – смотреть в оба.
Справа от того места, где стоял Темре, закачались ветки, он развернулся в ту сторону – и процедил еле слышно:
– Какого краба… Уходи немедленно!
– Я могу помочь, – упрямо возразила Джаверьена тоже шепотом.
– Думаешь, тебя за это в Гильдию возьмут?
– Думаю, моя помощь лишней не будет.
Еще до того, как закончить фразу, она указала пальцем в ту сторону, где ветви с кистями колыхались чуть сильнее. Убийца кивнул: он уже и сам заметил.
Будь это не скляса, а любое другое растение, можно было бы выстрелить в Акробатку прямо отсюда, метя в брезжащий за путаницей кустарника ореол морочанки – но как раз его-то здесь и не разглядишь.
– Не ходи со мной, – шепнул Темре, двинувшись вперед.
Демея отступала, не показываясь ему на глаза, но потом открылась небольшая прогалина, и он ее увидел – та стояла возле опоры акведука с ножом в руке. Послав в цель следующую пару зарядов, убийца кинулся обратно под защиту зарослей.
С бесстрастным удовлетворением он отметил, что иглы сделали свое дело, Акробатка двигалась уже не так проворно, как раньше. И соображать стала хуже: когда пришла пора поменяться ролями, снова бросилась на ту же прогалину, словно забыв о том, что выскакивать сейчас на открытое место – это для нее верная гибель.
Вот именно – «словно»… Если кто здесь и стал хуже соображать, так это он сам!
Темре это понял, когда внезапно земля рванулась из-под ног, и сгруппироваться он почему-то не сумел, хотя должен был… Тут сумеешь, если у тебя на щиколотках захлестнулась петля.
Выстрелить в морочанку он смог бы даже из такого положения. А потом – что? Демея набросится и прикончит его?
Видимо, она уже оценила воздействие развоплощающих игл и решила, что с нее хватит, потому что нападать не спешила. Он тоже не спешил стрелять, прекрасно понимая, что пара зарядов в запасе – это его последнее преимущество. Единственный аргумент, удерживающий Акробатку на расстоянии.
В кармане складной нож, и крабову веревку можно перерезать. Но если на это отвлечься, Демея сразу же атакует.
Мгновение – и она юркнула в заросли. Хочет подобраться в обход, прячась за склясой?
Извернувшись, Темре сунул левую руку в правый карман. Правую, с перстнем, надо держать наготове.
Что-то пронеслось у него над головой, едва не задев макушку, и рухнуло в кустарник, переломав трясучие тонкие ветви. Ржавая железяка изрядного веса – то ли деталь какого-то отслужившего агрегата, то ли фрагмент арматуры. Если в запасе у Демеи есть еще один такой же снаряд, следующий бросок будет точнее. И не факт, что удастся откатиться, веревка не пустит.
– Что случилось?!
Только Джаверьены тут не хватало!
– Уходи. Здесь опасно.
Нож со щелчком раскрылся. Еще мгновение – и он свободен…
Выскочив из гущи склясы, Акробатка обеими руками подняла над головой еще один кусок заржавелого механизма. Темре выстрелил. Это не помешало ей бросить железяку, а когда он все же сумел увернуться, Демея, не давая опомниться, подхватила с земли и швырнула в него массивный обломок жернова.
Ловушку она приготовила со знанием дела. Все рассчитала.
Летящее темное пятно. В следующую долю секунды обзор что-то заслонило. Темре опрокинул навзничь удар – тяжелый, но несмертельный, смягченный тем, что в последний момент оказалось между ним и снарядом. Одновременно с этим что-то хрустнуло, и у Джаверьены, навалившейся на убийцу сверху, вырвался протяжный всхлип.
Осознав, что произошло, Темре ощутил ужас – ну, нельзя же так! – и Демея, поймав его эмоцию, как будто хлебнула целебного бальзама.
Она с ликующим возгласом бросилась к жертвам, но не добежала. Ноги подкосились, и под медленную, дремотную, уносящую в затуманенные просторы сонного океана мелодию она опустилась на землю. Флейта Смеющегося Ловца способна зачаровать не только любого из смертных, но даже наваждение.
– Спасибо, Клесто… – прошептал Темре непослушными губами.
Не спать. Это его единственный шанс. Сейчас он сильнее Демеи, потому что он человек и у него есть воля, а у морочанки – только импульсы, управляющие ее поступками. Она сопротивляться не может, а он сможет – Клесто наверняка все учел и оставил ему лазейку.
Убийца отчаянным усилием напряг мускулы, которые так и норовили растечься в кисель, и отпихнул в чавкнувшую грязь обломок жернова. Потом, стараясь двигаться осторожно, выполз из-под Джаверьены. Повернул ей голову набок: если перебит позвоночник, укладывать на спину нельзя, но надо позаботиться, чтобы она не захлебнулась, уткнувшись лицом в слякоть. Хорошо, что флейта ее усыпила – ей не больно.
Найдя валявшийся рядом нож, он разрезал веревочную петлю, а потом развернулся к Демее: та шевелилась как сонная муха и тоже пыталась нащупать оброненное оружие.
Пора. Сумерки прошили две серебристых иглы.
Холодные белесые глаза морочанки подернулись сонной поволокой, но все же она сознания не потеряла: боль Джаверьены и вырвавшийся у Темре всплеск эмоций пошли ей на пользу.
Все равно он сильнее. Борясь с дремотным оцепенением, убийца дожидался, когда перстень накопит заряд. Лишь бы Птичьему Пастуху не надоело играть.
Акробатка пыталась до него добраться, и они ползали по грязной прогалине, словно две враждующие снулые змеи в террариуме. Наконец обессилевшая морочанка затихла, и ему оставалось только считать секунды, а потом посылать в цель иглы. И еще бороться со сном. Прошла вечность, и небо почти совсем потемнело, прежде чем Демея начала мерцать «здесь – не здесь». После этого потребовалось еще несколько пар развоплощающих зарядов, чтобы она исчезла.
На том месте, где она лежала, остались в слякотном месиве ямка в человеческий рост и в придачу несколько женских тряпок, нож, какие-то мелкие вещицы – все эти предметы принадлежали материальному миру.
Волшебная музыка смолкла, магия Клесто развеялась. Стряхнув последние клочья манящей дремоты, Темре присел около Джаверьены, включил фонарик, который чудом не потерялся.
Непонятно, жива или нет. Кажется, есть слабое дыхание, на губах пузырится кровь. Треклятый жернов должен был раздробить позвоночный столб и вмять хрустнувшие ребра в грудную клетку. Если бы не она, Демея ушла бы, и неизвестно, сколько бы еще всякого натворила.
Девчонка спасла ему жизнь и заодно дала возможность разделаться с мороком. Он был благодарен и ей, и Дождевому Королю, но в то же время чувства хуже и горше, чем сейчас, никогда еще не испытывал.
