Дорожки в этом райском саду были вымощены камнями. Проследив за одной из дорожек, Павел увидел в склоне холма вход в землянку, прикрытый небольшим навесом. Сжав зубы, он вскинул автомат и решительно направился к землянке. Следом как тень шел Чилим.
Увы, землянка оказалась пуста. Все в ней было ухожено — чувствовалась женская рука. Под сводом землянки неярко светилась лампочка — взглянув на нее, Павел нахмурился. Никакая это была не лампочка — просто подвешенный графин с водой. В него была опущена какая-то раскаленная железка, вызывавшая свечение. Или не раскаленная?
— Что-то мне все это перестает нравиться, — заявил Чилим, его голос дрогнул, — Чертовщина какая-то… — Он подошел к «лампочке», внимательно осмотрел ее. Проследив взглядом за ниткой, снял колечко со среднего гвоздика, потянул за нитку — свет погас. Отпустил нитку — графин Вдруг засиял ярким белым светом, стало светло.
Чилим аккуратно зацепил колечко за верхний гвоздик, взглянул на Павла.
— Ну и как тебе это? — поинтересовался он, — У нас генератор целыми днями тарахтит, соляру бочками жрет. А у них все просто…
Павел ничего не сказал. Шагнув к «лампочке», он снял автомат, размахнулся и разнес графин прикладом.
— Так лучше? — спросил он, зло взглянув на Чилима. Затем повернулся и вышел из землянки, — Их нет! — громко сказал Павел, окинув взглядом притихших боевиков, — Сбежали, суки! Обыщите здесь каждый кустик, но найдите мне их! Они не могли далеко уйти!
— Можешь их не искать, это бесполезно, — раздался вдруг совсем рядом спокойный и такой знакомый голос.
Рывком обернувшись, Павел увидел на дорожке у ручья человека. И тут же почувствовал, как на голове зашевелились волосы. Выходит, Чилим не лгал…
— Бурят!.. — прошептал он.
— Верно, — едва заметно кивнул тот, — Вижу, ты хочешь мне что-то сказать?
Павел медленно поднял автомат, прицелился — и выжал курок.
Грохот автоматной очереди разорвал наступившую тишину. Павел знал, что не мог промахнуться, но выпущенные почти в упор пули не причинили Буряту никакого вреда. Даже его одежда осталась целой.
— Это бесполезно, — произнес Бурят, его слова звучали очень отчетливо и весомо, — Ты не можешь убить меня дважды.
— Что тебе надо?! — хрипло спросил Павел.
— Мне? — Бурят приподнял брови. — У меня как раз есть все. Очевидно, это тебе что-то надо, раз ты пришел сюда и привел всех этих людей?
Павел крепче сжал автомат. Его унижали на глазах у всех, и это было выше его сил. Медленно подойдя к Буряту, он без замаха, резко и точно, ударил его прикладом в лицо.
Такой удар мог убить. Но Бурят даже не шелохнулся — автомат отскочил, словно наткнувшись на бетонную стену.
— Ты ведь знаешь, я человек терпеливый, — спокойно сказал Бурят. — Но и моему терпению может прийти конец.
Павел молчал, отступив на пару шагов.
— Ты дьявол! — выдавил он наконец.
— Дурак ты, Паша, — покачал головой Бурят, — Посмотри, — он обвел рукой сад, — разве это не чудесно? Мир изменился, любой из вас, — Бурят окинул взглядом притихших боевиков, — может жить точно так же. Или даже гораздо лучше, если захочет. Больше нет нужды за что-то бороться, что-то отнимать — этот мир может дать вам все, что вы захотите. Все, понимаете? А главное — он может дать вам счастье, любовь, душевное благополучие — все то, чего у вас никогда не было. Посмотрите! — Бурят указал рукой на одну из грядок.
Это было настоящее волшебство — прямо на глазах у Павла и его людей на краю грядки вдруг пробился росток. Он рос удивительно быстро: вот по земле поползли длинные плети, появились резные треугольные листики. Затем распустились бутоны, — впрочем, они быстро опали, оставив вместо себя небольшие зеленые круглые плоды.
Плоды быстро росли. Вот они стали размером с апельсин, затем с небольшой детский мячик. На них проступили полоски. Прошло еще несколько секунд, и все закончилось — на грядке, подставив солнцу лоснящиеся бока, красовались три аппетитных арбуза.
— Твою мать… — ошеломленно прошептал кто-то из боевиков.
— Замечательные астраханские арбузы, — пояснил Бурят. — Самые настоящие, вы можете их даже попробовать, если хотите. Можете взять с собой. Можете вообще взять с собой все, что здесь видите, — берите, хозяева не будут возражать. Напротив, будут рады вас угостить. Потому что у них изобилие всего.
Стало очень тихо. Молчал Бурят, молчали боевики. По их лицам было видно, что они растеряны и подавлены.
— Вы можете приходить сюда в любое время, — снова нарушил молчание Бурят. — Но приходите сюда как добрые гости, вам всегда будут рады. Помогут, расскажут, научат. Но если вы снова придете сюда с оружием, то пожалеете об этом.
— Хочешь нас запугать? — криво усмехнулся Павел.
— Я не пугаю, а предупреждаю. На этот раз я вас отпускаю, вы можете идти. Но упаси вас бог еще раз явиться сюда с плохими мыслями. У меня все… — Бурят повернулся, сделал по дорожке пару шагов — и исчез…
Некоторое время было тихо. Ошеломленные боевики молча стояли, приходя в себя.
— Ну и дела… — нарушил наконец молчание Серьга, его голос слегка дрожал, — Что будем делать, Паша?
Этого вопроса Павел ждал и боялся. Боевики смотрели на него, ожидая его указаний. И он не имел права отступить, не имел права проявить слабость.
— Сровнять здесь все с землей! — сквозь зубы процедил он и снял с пояса гранату.
Подойдя к землянке, Павел толкнул ногой дверь, выдернул у гранаты кольцо и бросил ее внутрь. Отошел в сторону, остановился. Громыхнул взрыв, вынеся дверь и выбросив клубы дыма и пыли, свод землянки обрушился. Вскинув автомат, Павел дал длинную очередь по грядкам, скрипя зубами от ненависти.
— Вперед! — рявкнул он, гневно взглянув на боевиков.
Все бросились выполнять его приказ — кто-то яростно, иные без особого энтузиазма. Вот Серьга, словно пилой, срезал автоматной очередью яблоню, Чилим попытался вырвать виноградную лозу. Костя яростно топтал ногами цветы, что-то приговаривая, кто-то из боевиков начал выдирать кусты картофеля. Еще двое штык-ножами выковыривали из дорожки камни и с ненавистью швыряли их в ручей…
Полчаса спустя все было кончено, некогда райский уголок напоминал поле боя. Дымилась разрушенная землянка, пестрели истоптанными лепестками цветочные клумбы. Грядки с овощами были перепаханы сапогами, фруктовые деревья срублены. О виноградной лозе теперь напоминали только втоптанные в землю виноградные гроздья. Арбузы, на глазах у всех выращенные Бурятом, сапоги боевиков превратили в красное месиво.
— Все! — удовлетворенно выдохнул Павел, его грудь тяжело вздымалась, — Уходим!
