– Я не понимаю…
– Они истребляли друг друга, бессмертие очень быстро наполняло этот мир. Их дети, дети их детей и так далее, всем не хватало ни земли, ни ресурсов, ни власти. И молодые начинали борьбу со старыми. Она была так обострена, что все прочие народы – люди, орки, гноллы, минойцы, получили шанс выжить. Кроме того, эльфы не могли покидать свою местность, ведь силу им придавали мистические живые леса, деревья Кори. Энтические существа. Сейчас их осталось совсем немного. Нойоны придумали заражать энтов черной магией, превращая в кровавых хуорнов, деревья пожиратели плоти. С появлением нойонов раса эльфов и так была обречена!
– То есть их мистическая сила и бессмертие были связаны с жизнью среди лесов Кори?
– Возможно. Тогда бессмертные эльфы не могли надолго покидать свои леса, они мгновенно старели. Теперь же авлийцы путешествуют по всему миру, этому мы их научили, мы порвали их привязанность к лесу, и они весьма благодарны. Спроси любого члена Совета Правды! К тому же мы могли лечить лес от чудовищ хуорнов, и тем самым вообще сохранили Сингмар. Очевидно, что темные эльфы сожалеют о былом могуществе, но никогда за почти тысячу лет они не выступали против нас на стороне нойонов.
Гримли хотел ещё что-то сказать, но слова путались в голове. Аргументы Солмира были столь весомы, что противопоставить им что-либо было очень сложно. За ним была сила и мощь, с которой в этой части мира никто не мог сравниться. За спиной Гримли были двадцать три года жизни, из которых двадцать, как ему казалось, он не жил, а просто существовал.
– Можно мне выйти из круга? Я не могу сегодня пройти линию природы…
– Нет, спроси меня, о чем хочешь, но арену покидать не стоит! Нельзя отступать перед обстоятельствами. А ты и оценить их пока толком не можешь!
– Вы знаете, учитель, мне ночью приснился страшный сон.
– Сны людей соединяют дар предвидения с прошлым. Что же тебе снилось?
– Сражение в Карстольде, тот сумеречный чародей, выступивший против меня. Он ведь сразил, победил меня, понимаете…
– Судя по твоим рассказам, он был много опытнее тебя и имел огромный набор специальных артефактов. Ты был безоружен против его приемов, хотя и истинный маг…
– Вы опять шутите, учитель. И сон мне напомнил не его силу, а мысли, ту ярость, с которой он набросился на меня. Он знал Аделаиду, понимаете, когда-то раньше слышал о ней, и в его мыслях был поток ревности!
– Не стоит мне повторять тебя урок об опасности сильных привязанностей. Ревность, если она и была, не придавала ему сил, наоборот, ослепляла его. Тот сумеречный становился слабее.
– Я не об этом. Мне интересно, как он узнал о ней? Я хотел расспросить Аделаиду, но вы тогда нас прервали и забрали меня! Его мысли в момент боя в Карстольде частично приоткрылись мне. Я видел, где прошла часть его жизни. Где прошло детство, какой-то остров…
– Как его звали?
– Орки обращались к нему Синкат.
– Синкат, сын Гуннара Гарди, – бормотал Солмир. Он сразу вспомнил последний разговор с Аджитом, в котором повел себя так надменно и заносчиво. Тогда Аджит сказал, что сын Гуннара может оказаться союзником, а не врагом. Это и есть его свидетель раскола среди нойонов, понял старый маг.
– Ты верно заметил, Гримли, я сейчас тоже подумал, этот Синкат может оказаться нам полезным. Ты мог бы узнать его, если он даже будет носить астральную маску и изменит внешность?
– Да, я хорошо запомнил его!
– Отлично, как только я вернусь из Валтары, мы с тобой направимся в Кревланд.
– Вы отбываете в северную обитель?
– Мне надо кое-что показать и разъяснить. Ты ведь плохо думал о нас…
– Да, об Арагоне в целом, понимаете, чем больше я читаю книг, чем больше смотрю информ-кристаллы, чем больше узнаю о прошлом, тем меньше понимаю вас. Почему вы все время устраняетесь от людей, даже в мелочах. Вы можете перемещать горы, изменять русла рек, делать дни ясными, – махнул рукой на просветлевшее небо Гримли, – а урожаи большими, чтобы никто не страдал от голода.
– Я уже говорил тебе о цветке и поливе. О том, что он умрет, если перелить, помнишь?
– Ну, а хотя бы лечение детей! Множество несчастных умирают от болезней. Вы знаете тысячи заклятий, что позволяют преодолеть их. Вы можете вдохнуть жизнь в камни и сталь, вроде големов и титанов, почему же вы не жалеете людей?
– Мы жалеем людей, Гримли, и именно поэтому не приходим им на помощь, во всех тех случаях, что ты упомянул. Мы не можем вдохнуть в камни жизнь, лишь способность к движению. Породить жизнь может лишь сам этот мир, весь мир! Ни нам, ни нойонам, ни Велесу и Хаиду, о которых ты слышал, это не под силу.
– Я не понимаю. – Гримли сошел со своих огненных точек, и чары природы хлестким ударом отбросили юношу к покатой стене арены. Солмир, спокойно стуча посохом по песку, переступал через ряды сотен заклятий и подошел к нему.
– Ты не понимаешь, но хочешь разобраться. Это главное, и это хорошо. Поднимайся! – Маг протянул руку. Гримли вскинул свою, и они встретились. Юноша встал.
– Сейчас мы перенесемся в одно место. Здесь недалеко, сорок миль к югу. Этой ночью я думал, стоит ли подвергать тебя столь серьезному испытанию, и сейчас вижу, эта необходимость назрела. Ты хорошо освоил совместный телепорт в сильном потоке?
– Я надеюсь…
Белый маг обвел концом посоха круг и произнес слова, связывающие оба места. Его память была безукоризненна. Он видел пункт их назначения, круг засветился белым огнем множества знаков. Только что произнесенное на староэрафийском языке заклятие отобразилось на песке ярким текстом. Солмир переступил черту, за ним вошел Гримли. Он не успел разобрать, что написано, как маг резко одернул его:
– Смотри только перед собой, а то попадешь в стену или в дерево, что тогда я буду с тобой делать?
Астрал сжался и разжался вновь, в реальности Гримли не успел и глазом моргнуть. Они были в плохо освещенном деревянном коридоре. Стоял резкий запах, как от огненной воды в трактире, только более резкий.
– Хорошо, что никого нет, а то многие в обморок падают… – улыбнулся маг, – идем.
Они пошли прямо. Это было небольшое двухэтажное деревянное здание, напоминавшее хорошо отделанный барак. Гримли видел в астрале – в каждой комнате есть кровати, там лежат люди и эльфы.
– Это школа лекарей? – Солмир не ответил, на следующем повороте у входа стояли двое стражников эрафийской форме.
– Кто такие? Сюда нельзя! – начал было один из них.
Маг посмотрел на них, и стража затихла.
– Здесь палата для умирающих. А вообще это дом скорби. Тут доживают свои последние дня эрафийские торговцы и обедневшие аристократы. Некоторые эльфы, что особенно были близки с людьми.
