Гримли вскочил, хотел броситься на Солмира, но остановился, замер и плача повалился на землю. Над ними было голубое небо. Никаких следов туч – лишь глубокая, искрящаяся голубизна и солнце далеко на во-стоке.
– Вы их убиваете! Убиваете! – яростно кричал он в астрале. – Не хочу вас видеть! Не хочу! Чудовища!
– Мы не можем стоять над смертным одром каждого. Чем тогда мы будем отличаться от нойонов? Бессмертие это их путь, хочешь к ним?
Вопрос остался без ответа. Гримли встал и, не говоря ни слова, утер лицо. Умылся наколдованной водой и побрел к своему домику. Солмир и не думал оправдываться, хотя понимал, что испытание было не из легких. Маг пошел назад к воздушной капелле и центру связи.
Если он и правда поднимет спящую армию, как думает Теодор, при таких приступах ярости, такой необдуманности, таких эмоциях – это смертельно опасно для нас, для всех! «Не думал, что власть так портит людей», – вспомнил он слова Аджита. Как все это не вовремя. Война и Теодор с его вратами, теперь ещё и Гримли расстроен. Надо ехать, разобраться во всем самому, самому!
Юный маг до вечера не выходил из своего домика. Он почувствовал, что учитель покинул святилище. Яркий светящийся пегас Рон уносил всадника далеко на север. Туда, где под незаходящим солнцем сверкала кристаллическими гранями Белая Цитадель Валтары.
Южный Лордарон, окрестности Уру-итиля. 10-й путь Лун, 989 год н. э.
Лазарен думал, что это никогда не кончится. Он и прежде не раз бывал в заточении, но чтобы у своих, и ему никто не уделял внимания – такое было впервые. Разведчик насчитал четыре заката и рассвета. Четыре дня он видел лишь желтые медные лица големов, обращаться к которым было все равно, что разговаривать со стеной. Он сидел в каком-то амбаре, где хранились колеса крестьянских телег. Раньше, судя по смятой соломе, их было много, теперь только несколько сломанных ободов и всепроникающий запах сырости. Руки рыцаря были привязаны к толстому бревну, можно было бы изловчиться и постараться перегрызть путы, но он все-таки был у своих, по крайней мере, разведчику так казалось. Окажись он в лапах Кип-де-Зула, все было бы по-другому, но это задержание просто какая-то нелепость, ошибка. Его освободят, и после первого допроса он увидит Шиву. Лазарен постоянно думал о ней. О Шиве, о войне, о войсках нойонов в лесу, всего в пятидесяти милях к югу отсюда. Может, они уже разбиты. Проклятье, когда же можно будет хоть с кем-то поговорить, узнать, что происходит?!
Будто в ответ на его мольбы двери сарая распахнулись и на пороге появились три голема. В руках у двоих были пики, третий с высоким золотистым гребнем был безоружен. Еды с ними не было, да есть и не хотелось, местная баланда за прошедшие дни ему опротивела. Питание походило на худшие эрафийские тюрьмы.
– Лазарен, вставайте и идите!
– Ты руки развяжи, я с этим бревном пойду? – разведчик добавил к сказанному крепкое ругательство.
Голем зашел сзади, дважды ударив пикой, перерезал путы. Вот ещё, не развязывают, а портят, какое тупое отношение ко всему. Лазарен сплюнул. Что толку говорить с этими истуканами.
– Да не сбегу я, – он демонстративно развел руки, и стоявший сзади золотой страж вновь ощупал его.
– Идите за мной, – низким голосом приказал старший голем.
Они вышли на улицу. Был вечер. Солнце припекало как-то совсем по-весеннему, кровь разливалась по дико затекшим ногам, каждый шаг давался с трудом. Это была окраина крошечной деревушки, кругом большие лиственные деревья с желтыми кронами. Он видел, как на холме пятеро грифонов лакомились огромной развороченной тушей гросса. Значит, здесь есть люди, уже неплохо. Он думал, на каком языке и кто его сейчас будет допрашивать. Что-то с памятью случилось – авлийский почти забыл, бывает же такое! Не мог сейчас построить ни одной фразы. Арагонцы, они наверняка говорят на авлийском. За всю свою жизнь Лазарен ни разу не был в пределах снежной страны магов и видел живым только одного из них – Солмира. Ему вспомнилась коронация Эдрика Третьего. Королей Эрафии всегда короновали истинные маги. Что за глупость у меня в голове? Вспомнить не могу ни слова по-эльфийски, тьфу!
Тут Лазарену пришлось отвлечься от своих мыслей. Големы втолкнули его в бревенчатую избу, двое остались на карауле, один вошел следом. Стол, три стула, все грубо срубленное, крестьянское, не хватало только котелка с дымящейся картошкой. Вместо этого стояла пирамидка просмотра информ-кристаллов, в ней висел фиолетовый светящийся камушек. Окна были без стекол, раньше их затягивали бычьим пузырем или закрывали тяжелыми ставнями. Стекла для селян были непозволительной роскошью. По ту сторону стола, делившего комнату надвое, около мазаной печи стоял человек в коротком кожаном камзоле. На поясе висела обычная серебристая сабля, на руках кольца. Волосы не короткие и не длинные, редкого русого цвета, будто он был родом из Кревланда. Мужчина стоял спиной и смотрел в сторону.
– Садитесь! – Резкий высокий голос совсем не вязался с широкоплечей фигурой. Лазарену не хотелось сидеть, воспоминания о долгих часах в неудобной позе давали о себе знать болью в каждом суставе.
– Кто вы? – Хозяин обернулся. Обычное лицо, каких Лазарен видел тысячи. Телосложение грузноватое, узкий неприятный нос, глаза серые, будто соты в осином улье.
– Вы сядьте! – Голем положил руки на плечи разведчика. Не желая тратить сил попусту, Лазарен подчинился.
– Меня зовут Келлсар, я служу истинному магу Даремифу, – представился широкоплечий.
– По какой причине меня задержали? Почему не дают связаться с властями Эрафии, почему кормят отбросами и пытают изощренным изнурением?!
– Вы уже пять вопросов задали, я ответил лишь на один. Меж тем вас привели сюда, чтобы вы отвечали на вопросы. Вы хотите говорить со мной или предпочитаете сидеть в обнимку с бревном?
Лазарен промолчал. Как на вершины арагонской иерархии попадают такие люди? Это же обычный палач, в любой нашей тюрьме или в ордене таких дознавателей как грязи…
– Молчание знак согласия, – скупо улыбнулся Келлсар, – вы представьтесь для начала.
Фиолетовый камень на подставке сиял приглушенным светом. Он записывает разговор, понял разведчик. Ему оставалось лишь коситься на этот недобрый свет.
– Вы сюда зачем пришли? – без эмоций, как мозаику, расставлял слова Келлсар. – Вы там орали, бились головой о стену, просили возможности поговорить, предупредить. И вот я перед вами – говорите, предупреждайте, ну, что смолкли? Я хочу вам только лучшего, но помочь тому, кто сам себе добра не желает, дело сложное.
– Мне нужна помощь, мое задержание незаконно. Я служу в тайной миссии Эрафийской короны, и отвечать могу только перед Грифонхатами и моим прямым повелителем Оллином Эй-Тоем. А вы кто?
