Твоё истинное лицо - Натали Эглит

Он загнал машину во двор, запер ворота. Поднялся на крыльцо, прокрутил ключ два раза влево, один раз вправо и оказался на залитой светом веранде. Шторы на окнах были не задернуты, и в лучах солнца плясали пылинки. На секунду показалось, что он вернулся детство. Нет никакого переводчика-фрилансера Матвея Богородского, обворованного то ли любимой девушкой, то ли нечистым на руку конкурентом. Есть Матвейка, Матюша, отличник и любимчик семьи. Сейчас к нему выйдет дедушка, обнимет и поведет пить чай с яблочным вареньем. Матвей вздохнул. В запахе давно пустующего дома чувствовался тонкий, едва заметный аромат антоновки. Любимый сорт, дед специально для внука посадил несколько яблонь, чтобы урожая хватало на всю зиму. У Василия Александровича яблоки без всякой химии лежали до середины марта, оставаясь вкусными и сочными.

«Странно, запах держится, а яблоки уже лет пять тут никто не хранит», – Матвей скинул с плеча рюкзак на пол, внутри что-то грохнуло, он чертыхнулся и полез проверять бутылку вискаря. «Гленфиддик» оказался цел, а вот банка помидор в собственном соку треснула и залила всё, что лежало в рюкзаке. Зрелище получилось жутким. Казалось, он привез на дачу не одежду и продукты, а свежеубиенный труп, причем уже заботливо расчлененный. «Вот так надо было с Игорьком разделаться. Журавлев, ты скотина плагиаторская», – Богородский вытаскивал джинсы, футболки, кроссовки и представлял, что это останки конкурента-переводчика. Хотя справедливости ради, надо признать, что Игорь был лишь одним из троих, имеющих доступ к ноутбуку. Подтвердить, что вор именно Журавлев, Матвей не мог. «Да какие ещё нужны доказательства?! Он единственный, у кого была причина для кражи и кто мог быстро доделать последнюю главу с эпилогом. Таня по-шотландски знает десяток слов. Если подозревать её, тогда и господина директора запишем в обвиняемые. Но стал бы Альберт Валентинович рисковать репутацией из-за суммы, которую он тратит в месяц на рестораны? Маловероятно», – запихнув всё в стиралку, Матвей нажал на кнопку и убедился, что допотопная техника в рабочем состоянии. Пора было выгружать из «Гранты» остальные вещи.

Очевидно, что он задержится здесь надолго – странная история с переводом книги шотландского астронома, который оказался у директора издательства «Твист» под авторством совершенно другого человека, оставила Матвея без денег.

Всё началось неделю назад. В тот пятничный вечер Богородский заканчивал десятую главу и звонок Татьяны, невесты и по совместительству редактора издательства, был как ветчина в супе «Том Ям» – ну очень неожиданным. Танечка обиженным голосом поинтересовалась, почему Матвей разорвал контракт с издательством, нарушил условия договора, сделал всё это по электронной почте и не предупредил её. Таню уже три раза вызывали на ковёр, а он весь день не берет трубку!

В понедельник директор предъявил письмо, отправленное с почты Богородского и с его цифровым факсимиле. Честно говоря, он тогда повел себя некрасиво, уговорив Таню показать перевод. И был в шоке, потому что текст копейка в копейку совпадал с его вариантом. Точнее, это и был его вариант, его работа. В суд Матвей подавать не решился. Как там говорится, «ложечки нашлись, а осадочек остался»? Богородскому было жаль терять репутацию, стоившую дороже денег.

Из-за образовавшейся финансовой бреши пришлось съехать со съемной квартиры. Он мог бы вернуться к родителям, но в двадцать восемь лет сидеть у них на шее Матвею казалось абсолютно неприличным. Так что пришлось набрать заказов и свалить на дачу. «Усадьба» ему досталась по наследству, дедушка и бабушка оставили дом с участком единственному внуку, который терпеть не мог возню с грядками, а помидоры любил только в салате.

Рабочее место Матвей решил устроить в гостиной. Здесь были диван, камин и, что особенно важно, несколько розеток. Через пару часов в камине пылал огонь, отстиранная от томатного сока одежда сушилась на чердаке, а продукты заняли свои места в буфете и холодильнике. Матвей открыл банку кильки, крупно нарезал сало, хлеб и луковицу, начистил целую миску картохи, сваренной в мундире. Банку маслин высыпал хрустальную розетку для варенья. Добавил на поднос вискарь, граненую рюмку, солонку с серой каменной солью и потащил всё к компу. Бутылку дорогого шотландского скотча он купил, чтобы отпраздновать с Таней начало совместной жизни, но отмечать оказалось нечего – невеста не простила просьбы нарушить должностную инструкцию.

После двух серий «Звездных войн» и плотного ужина захотелось спать. Он устроил себе постель и, убаюканный ветром за окном, стал медленно проваливаться в сон. Ощущения были как в детстве, когда взрослые засиживались допоздна, а Матвей засыпал на этом же диване. И как в детстве, сквозь почти сомкнутые веки, он снова увидел проявляющуюся в полированном торце шкафа маленькую дверь. Она светилась по контуру, словно была приоткрыта. «Надо же, дверь в волшебный мир, всё как раньше. Мама бы сейчас сказала, что я фантазёр, а на самом деле это отражается каминная задвижка. Стоп! Каминная задвижка светится?», – сон как рукой сняло. Матвей посмотрел на погасший камин, в котором не было даже крохотной искорки и уставился на шкаф. Да, в нем действительно отражалась дверка. Она была в стене напротив шкафа, деревянная, с коваными петлями, как в книжке кельтских сказок.

Богородский слез с дивана, на цыпочках подошел к дверце и толкнул её пальцем. Створка отворилась без малейшего скрипа, рука Матвея оказалась в норе и… он уменьшился. Ровно настолько, чтобы пройти в дверь высотой сантиметров пятнадцать.

Сердце ушло в пятки, он отдернул руку и сам не понял, как оказался на диване с плотно зажмуренными глазам. Судя по тому, что ноги уперлись в подлокотник, рост вернулся. «Это виски. И слишком плотный ужин. И стресс. Блин, да что за хрень происходит в моей жизни!», – продолжить мысль не получилось, отвлекло лязганье стекла. Он приоткрыл один глаз и увидел маленькую толстую женщину в средневековом костюме, хозяйничающую на столе. Поверх рыжих волос был нахлобучен кружевной чепец, а из-под холщовой юбки выглядывали деревянные сабо и носки в бело-красную полоску. Рукава кофты рыжая закатала, чтобы не испачкать о грязную посуду. Матвей несколько раз моргнул, но видение никуда не исчезло.

Ростом женщина была с годовалого ребенка, тяжелую бутылку держать ей было неудобно и горлышко постукивало о край бокала. Наполнив посуду, дама спрыгнула со стула. Рюмка осталась почти в центре, коротышка попыталась дотянуться, но длины рук не хватило и она пробубнила по-кельтски: «Вот собачий хвост! Я вам что, коза, сигать по табуретам?». Вскарабкаться