и пускала в воздух дым вороньей туши.
– Что я говорила, Ти-Ти? – Она наклонила голову и усмехнулась. Я все поняла. Ту же ухмылку Лахлан подарил мне в камере Нокскартелля, когда сказал, что я достаточно сильна. – Эта девчонка будет нашим гребаным оружием.
– С этого момента я всегда буду слушать тебя, Баба.
– Лгунишка. – Старуха закатила глаза. – Снова и снова ты нарушаешь его, четвертый закон.
– Я? – Финли переплел свои пальцы с моими, а затем поднял бровь. – А что насчет тебя, Лахлан?
Они рассмеялись. Печальный звук, в котором в то же время были крошечные искорки надежды. Мы все знали, что нас ждут тяжелые времена. Время, полное тоски и боли. Время перестройки, обсуждений и перемен. Но это будет хорошо. Наконец-то все будет хорошо.
В своем сердце я чувствовала, что мама улыбается.
Три недели спустя
– Ты в порядке?
Тепло его руки на моем плече. Электричество между нами. Запах корицы и ели, который проникал в мой нос, как только он приближался ко мне. Все это давало мне уверенность в том, что я в порядке. После всего что произошло, по-прежнему в порядке. Хотя бы немного.
Я посмотрела на Финли.
– Похоже на то.
– Полет через воздушную стену до скрытого с помощи магии местонахождения дворца может вызвать неприятные побочные эффекты в первый раз. – Бернетт понизил голос, чтобы он не отражался от высоких стен фойе. – Так что, если ты почувствуешь тошноту… – Фин усмехнулся. – Дай мне знать, пока тебя не стошнило на мои туфли.
– Посмотрим.
Я слабо улыбнулась ему, на что он ответил гораздо более широкой улыбкой. Финли изо всех сил старался скрыть от всех свою душевную боль. Он потерял не только брата, но и, в некотором смысле, сестру. Хотя Фин и вернул Кору, она уже не была прежней, и, возможно, уже никогда не будет. Большую часть времени он держал свое горе глубоко внутри, но почти каждую ночь, когда я лежала в постели рядом с ним и Финли думал, что я уже давно сплю, я слышала его плач. И знала – это не изменится еще очень, очень долго. Ничто не было прежним. Мы все были разбиты и пытались выжить изо дня в день. Но мы были друг у друга, и это не давало нам потерять себя.
Огорченная, я отвернулась и огляделась в поисках остальных. Дворец азлатов был более впечатляющим, чем я могла себе представить. Мраморный пол, роскошные опорные балки, богато украшенная золотая лепнина. Высокие, внушительные стены, а также сводчатые потолки были сплошь покрыты картинами: одна невероятнее другой.
– Прошлое азлатов, – сказал Фин, проследивший за моим взглядом. – Истории и воспоминания прошлых веков.
– Впечатляет, – пробормотала я.
Он кивнул. В глубине его радужных оболочек я распознала боль, затем Фин сказал:
– Битву скоро добавят. В виде картины над дверями Большого зала.
– Камрин, Арчи, Деклан и все остальные. – Я сглотнула. – Они никогда не будут забыты.
– Да. – На мгновение Фин закрыл глаза, скрывая боль за высокой стеной внутри себя, а после тронул меня за локоть. – Пойдем.
Фойе было переполнено людьми, которые суетливо проходили мимо нас. Некоторые из них были одеты в пиджаки с гербом дворца на груди, другие, как и мы, в изысканную одежду. Светлые вместе с темными, хотя теперь, когда мы стали одним народом, этих понятий больше не существовало. Тем не менее должно пройти много времени, чтобы последние из нас поняли это. Меня охватила гордость, за которой последовала мысль, что это моя работа. Несмотря на то что некоторые по-прежнему бросали друг на друга злобные взгляды и не доверяли, ничто и никогда не казалось мне таким правильным.
Я ни на секунду не сомневалась, что все присутствующие сегодня хотели побывать на, возможно, самом важном собрании нашего времени: окончательном решении о демократии ведьм.
– Умно со стороны этого Синклера распространять слухи о том, что боги прекратили битву и позволили добросердечным темным поселиться в нашем мире. – Я нахмурилась. – Как его зовут?
– Камило. – Фин схватил меня за локоть и потянул за угол. Внушительная лестница, покрытая красным ковром, вела на верхний этаж. По обе стороны от перил стояли охранники. – По крайней мере, так говорят люди.
Я посмотрела на него.
– Ты его знаешь?
– Нет. – Фин покачал головой. – Никогда не слышал о нем раньше.
– Странно.
– И правда.
Охранники проверили наши личности с помощью своих эмпатических способностей, отрывисто кивнули и разрешили пройти. Внизу лестницы Фин открыл массивные двойные двери и направил меня внутрь Большого зала.
Зал был огромным. Ряды сидений доходили почти до потолка и были до отказа заполнены азлатами. В центре, возвышаясь на золотом подиуме, восседали две Верховные. Мира отсутствовала, поскольку не пережила битву. Майор Томас Вейр убил ее собственными руками. Зато там была Кикки, с двумя зеленовато-синими косами, острыми ногтями и безумной улыбкой на губах. И Баба Гринблад: смертоносная, внушительная, слишком привлекательная для своего преклонного возраста. Только она оглянулась на нас. Взгляд ее белых глаз безжалостно буравил меня.
Я знала, она давно желает моей смерти. И знала, что эта женщина не откажется от охоты на меня, независимо от исхода этой встречи. Но голосование было необходимо. После битвы почти все требовали его проведения. Смерть Миры, кажется, многим показала, что даже Верховные не непобедимы и что мы не хотим оставлять свою судьбу в чужих руках. Дворец не мог продолжать игнорировать это, если не хотел спровоцировать восстание.
Сглотнув, я разорвала зрительный контакт и последовала за Финли по дорожке к трибуне.
– А вот и остальные, – сказала я, указывая на длинный ряд, где расположились Баба Грир, Изобель и Эм, Дидре и Силеас. На мгновение меня пронзило неприятное чувство, поскольку молчаливое отсутствие Камрин было таким же громким и очевидным, как удар молотком по голове. Силеас неподвижно смотрела прямо перед собой, ее челюсть была напряжена. За последние несколько дней она утратила большую часть своей легкости, и мне оставалось только молиться, чтобы однажды она вернулась. Эм тоже стал другим. Его манера дразнить потерялась в глубине его горя. Мы все изменились после битвы.
– Пойдем.
Мы сели вместе с ними.
– Вот вы где, – прошептала Баба Грир. – Как раз вовремя!
– С твоими властными манерами я должен был гораздо раньше заметить, что в тебе есть что-то темное, – пробормотал Фин.
– Этот темный несколько раз спасал твою задницу, парень.
Финли пробормотал что-то нечленораздельное.
– Где Эльсбет? – спросила я.
– Там, наверху. – Дидре выглянула из-за Бабы Грир и
