поняла. По крайней мере, без дальнейших вопросов она направилась к выходу.
Павел был не жилец. Не нужно было иметь медицинского образования, чтобы понять это. Похоже, его начали убивать сразу после того, как он увидел нас. Причём делали это одним из самых мучительных способов — сдирая кожу.
Кажется, он всё ещё мог меня видеть. По крайней мере, стон усилился, когда я подошёл ближе.
Осторожно, стараясь не задеть его, я отстегнул кляп.
— Добей… — выдохнул Павел, — это… невыносимо… а-а-а…
Я беспомощно посмотрел на сердце. Почему оно не убило его? Быстро и милосердно. Что теперь делать?
Оружия кругом хватало.
Я подошёл к одному из боевиков, который валялся на полу, и вытащил у него из кобуры пистолет. Это снова был «Глок». Популярная, видимо, модель.
Я вернулся к умирающему. Приставил ствол к основанию его позвоночника.
— Готов? — спросил я.
— Ты… можешь… меня ненавидеть… — выдохнул он, — есть… за что… но… — он прервался на несколько секунд, сбив дыхание; я уже решил было, что моя «помощь» не понадобится и начинаются конвульсии, но нет: Павел словно собрал последние силы и заговорил отчётливо и уверенно: — ступив на дорогу звёздной пыли, иди до конца. И никого не слушай.
После этого он снова протяжно застонал, потом зашептал что-то быстро-быстро. Я прислушался: «Больно, мамочка, как же больно…» разобрал я.
После этого я закрыл глаза. И нажал на спусковой крючок.
Соня ждала меня возле входа.
— Как ты? — спросила она.
Я ничего не ответил. Мне почему-то очень захотелось смотреть на Солнце. До боли в глазах. До слепоты. Но я заставил себя отвести взгляд.
Довольно быстро не осталось никаких сомнений в том, что боевики, захватившие нас, были контрабандистами. В глубине пещер мы нашли несколько герметичных ящиков, помеченных значком «радиационная опасность». Что ж, логично: в наше время этот товар может принести куда как большую прибыль, чем банальные алмазы.
Оснащены они были соответственно. Специальное оборудование, компьютеры, транспорт. В одном из замаскированных залов пещеры мы нашли даже скрытую вертолётную площадку, где стояла винтокрылая машина. Сверху площадка закрывалась маскировочной тканью — так, что даже с небольшой высоты её невозможно было отличить от окружающей скальной породы.
А ещё у них, конечно же, были собственные терминалы спутникового интернета. Причём обычных, голосовых, спутниковых трубок я не заметил. Продвинутые ребята, привыкли полагаться на самые современные технологии.
Мы вскрыли компьютер одного из главарей с помощью его отпечатка пальца. Покопавшись немного, я обнаружил активированный аккаунт «Скайп» с предоплаченными услугами на несколько сотен долларов.
Можно было звонить на номер Ступени. Понятное дело — чувствительную информацию по такому каналу не передашь, но хотя бы обозначить, что мы живы и примерно договориться о способе эвакуации можно.
— Так, — сказал я, по памяти набирая цифры, — надо принимать решение. Звоним сейчас или сначала добираемся до ближайшего города?
— Ты хочешь взять их машину? — спросила Соня.
— Ну, да, — кивнул я, — а как иначе?
— Наверняка тут наши права не действуют, — заметила она.
— Так я и полицейских особо не видел.
— Зато я замечала, по дороге в Колманстоп. И это если не считать того, что нас могут целенаправленно искать и выставить блок-посты на дорогах.
— У нас оружие есть, — заметил я, — и сердце.
— Которое непонятно по какому принципу жертв выбирает, — парировала напарница.
— То есть, всё-таки звонить.
— Однозначно.
Я нажал кнопку набора. Через несколько секунд послышались сдвоенные гудки. Это продолжалось довольно долго, наверное, с минуту. Потом вызов прервался. На том конце так и не ответили.
Мы переглянулись. Я ещё раз тщательно проверил все цифры. Снова набрал. С тем же результатом.
— Может, там ночь? — сказала Соня и тут же сама добавила: — хотя о чём я, должен же быть дежурный…
— И там не ночь, — заметил я, — не такая большая разница во времени, между нами.
— Не нравится мне это…
— Значит всё-таки едем самостоятельно? — спросил я, нащупывая в кармане документы. Их стоило проверить — мало ли, вдруг Павел, обыскивая нас, что-то вытащил. Но нет: паспорт, права и даже служебные карты были на месте. Вместе с документами я вытащил ещё один пластиковый прямоугольник, на котором было написано: 星尘道. Понятия не имею, это значит, но выглядело красиво. На обратной стороне карточки был напечатан QR-код. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить хантеров из Колманстопа, представителей Нефритовой Ступени.
— Есть ещё один вариант, — заметил я.
— Да? — заинтересовалась Соня.
Я показал ей карточку.
— Помнишь ту пару из Колманстопа? — спросил я.
Соня кивнула.
— Так вот, наши внутренние правила не запрещают обращаться за помощью к дружественным ветвям. Особенно в отчаянных ситуациях. А наше положение вполне подходит под это определение, так?
Соня опять кивнула и добавила:
— Это прекрасно. А что с сердцем делать будем?
— Как что? — ответил я, — сохранять, конечно. И просить помощи в его сохранении. Насколько я помню расклад отношений между ветвями, Нефритовые не пойдут на конфликт ради единственного ценного сердца. Поэтому мы и сотрудничаем. Они не раз доказывали свою дальновидность.
— Ты прав, — кивнула напарница и добавила: — наверное.
— Что не так?
— Да всё равно как-то стрёмновато, если честно… — вздохнула она.
Я задумчиво глядел на экран в надежде, что дежурный Ступени вдруг проснётся и перенаберёт номер после проверки, как положено. Но входящий вызов всё никак не поступал…
— Хотя давай, — неожиданно сказала напарница, — это всё равно лучше, чем переться самим. И мне совсем не понравился тот бой на карьере, где мы сердце добыли.
Я кивнул, и активировал камеру на ноутбуке. Потом повернул карту так, чтобы камера считала QR.
Открылся браузер. Сначала прошла заставка на китайском языке, но потом экран поменялся, я увидел активированный значок безопасного соединения, и браузер открыл международный вариант мессенджера «Вэйсинь». Через несколько секунд установилось соединение.
С экрана на меня смотрел незнакомый китаец.
— Hello! — приветливо сказал я и помахал рукой.
Китаец удивлённо взглянул на нас и произнёс на чистом русском:
— Разве вы не из России?
— Из России, — улыбнулся я, — всё верно. Просто не знал, на каком языке вы говорите.
— Те, кто дал вам карту, разумеется, обеспечили возможность коммуникации,
