Земля мечты. Последний сребреник - Джеймс Блэйлок

Эндрю пребывал в ужасе. Он был опустошен. Это происшествие выбило из него всю спесь. Он не мог собраться с силами, чтобы изобрести новую ложь. Его слова про водорослевых червей были и без того глупы. Роза весьма нарочито открыла шкаф в маленькой кладовке, где у них хранились швабра и тряпка.

– Дай я сам, – сказал Эндрю.

– Нет.

– Это совсем не то, что ты думаешь.

– Но выглядит это определенно как битое стекло.

– Я имел в виду…

Роза замерла, посмотрела на него безучастным взглядом, челюсти ее были плотно сжаты.

– Бога ради, не начинай рассказывать о пресс-папье из старых бутылок или что-то в таком роде. Лучше вообще помолчи. Не продолжай. Оставь это. Иди убери кухню в кафе. Я не хочу знать, чем ты занимался утром. Я и представить себе не могу, что это такое. Я не хочу представлять, что это такое. Уходи отсюда, чтобы я могла тут убрать. Мне через полчаса нужно еще отвезти тетушку Наоми к доктору Гарибальди, так что прошу, не мешай, мне это поможет больше, чем ты в состоянии вообразить.

Эндрю кивнул.

– Хорошо. Извини, – сказал он, шагая к двери кафе. – Я буду готов съехать сегодня вечером. Не беспокойся. Я все держу под контролем. – Роза молчала, выметая стекло из-под кухонных стульев. – Я буду рад отвезти тетушку Наоми.

Роза оборвала Эндрю, смерив его многозначительным взглядом, и он поспешил прочь – в святилище своего кафе.

Весь день ему удавалось сохранять веселый фасад, словно все в порядке, словно он принял слова Розы близко к сердцу и утренние проблемы сняты. Вот только паршиво, что все это случилось сразу после того, как он сорвал планы Пеннимана. Очевидно, что он не был рожден для того, чтобы наслаждаться славой.

Но он знал, что этот веселый фасад – ложь. Он ни на мгновение не мог отделаться от этой мысли. Утробный страх переполнял его – он боялся, что происшествие с бутылкой нанесло его отношениям с Розой непоправимый ущерб, который не компенсируешь никакими подмигиваниями, улыбками и извинениями. Этот удар был нокаутирующим. И кто в этом виноват? Никто, кроме него самого. Он спланировал освобождение Пиккетта, но, как оказалось, не может защититься от бед домашних. Он не мог выполнять самые простые повседневные обязанности по дому, ничего не разбивая и не выставляя себя идиотом-клоуном.

Конечно, часть вины за это лежала на Пеннимане. Важно было не забывать об этом. Именно Пенниман вбивал клин в его отношения с Розой.

Он приехал в полдень, щеголеватый и улыбающийся, и ничуть не походил на человека, которого разорвали на части попугаи. Эндрю в этот момент сражался со взятым в аренду баллоном для гелия. Было бы в тысячу раз дешевле отвезти шефские колпаки в газовую компанию, чтобы их там зарядили, но для того, чтобы привезти наполненные газом шляпы домой, потребовался бы пикап с закрытым кузовом, а ему не хотелось арендовать такую машину. Кроме того, если одна из шляп вдруг прохудится, то ему пришлось бы сначала залатать ее дома, а потом везти на новую зарядку, но у него и без того не хватало времени.

Он как раз доставал баллон из багажника «метрополитана», когда на такси приехал Пенниман. Эндрю сразу же почувствовал, как бешено заколотилось сердце. Неужели сейчас разборки продолжатся? На этот раз Пенниман не даст слабины. Он сначала нанесет удар, а потом будет разговаривать. Эндрю должен быть готов к этому.

Но каким образом можно нанести удар прямо здесь, на тротуаре, не начиная Армагеддона? Сцена действия для последней битвы довольно странная.

Пенниман очень жизнерадостно помахал ему.

– Ну, что, несем снопы свои [98]? – проговорил он. – Помочь?

– Нет, спасибо, – прохрипел Эндрю. Он откашлялся, исполнившись решимости в очередной раз обставить его по части широты улыбки. – По правде говоря, сноп всего один. И у меня тут тележка. Так что все в порядке. – Баллон поработал на Эндрю на славу – со стуком опустился на тележку и там обосновался. Эндрю закрепил его ремнем. Не хотелось бы, чтобы он упал и поломал клапан. Он приподнял тележку, чтобы поставить ее на тротуар, и покатил по парковке в направлении ее дальнего угла. Он полностью игнорировал Пеннимана, хотя краем глаза и видел, что старик наблюдает за ним, словно в конечном итоге может еще понадобиться ему.

Возможно, он выжидал шанса обменяться колкостями. Но Эндрю не хотел предоставлять ему такую возможность, да еще к тому же в то время, когда Роза дома. Впрочем, сам Эндрю был бы не прочь, если бы в этом не таились опасности. Эндрю мог легко потерять контроль над собой и проговориться о ложке, о том, что эта ложка была прежде монетой, а проговориться о ложке Пенниману означало для Эндрю верную смерть. Так рисковать он не мог. Дядюшка Артур советовал ему уехать из города. Немедленно предпринять шаги, чтобы залечь где-нибудь вдали отсюда, было бы для него лучшей альтернативой.

Зато можно было бы упомянуть попугаев, просто чтобы посмотреть, как прореагирует на это Пенниман. Было бы неплохо намекнуть, что он ничуть не был удивлен их появлением, что ждал их, а то и приурочил время их появления к этому критическому моменту, что его крики, его вопли и вызвали эту стаю. Тогда Пенниман стал бы его уважать. Понял бы, что Эндрю не просто идет на поводу у случая, а является частью организации, офицером Войны монет, и каждый его шаг вел в направлении абсолютно предвиденной точки.

Но на кой черт Эндрю нужно уважение Пеннимана? Вот в чем состояла его всегдашняя проблема – он искал уважения или симпатии у тех людей, которых ненавидел. А ему всего-то и нужно – подергать Пеннимана за нос, унизить его прямо здесь и сейчас, на тротуаре. Но Роза в доме вместе с тетушкой Наоми, у которой продолжаются внутренние кровотечения. Доктор Гарибальди не смог остановить прогрессирование болезни, и состояние здоровья тетушки Наоми ухудшалось. Кровь тетушки разжижалась. Он прописал ей огромные дозы витамина К и авокадную диету. Тетушке сильно не повезло.

Эндрю, поднимаясь с тележкой и баллоном по ступенькам в кафе, вдруг проникся сочувствием к старушке.