предложил он.
– Нет! – резко ответила Марья. – Не надо. Ты сам говорил – этот брак невозможен.
– Но…
– Даже если бы я и согласилась… ну, предположим, предположим, что я соглашусь. Начну собирать Земский собор, менять Уложение. Предположим, что Иван мне поверил и согласился подождать. Как всё это будет выглядеть в глазах окружающих? Я уж даже не говорю про наших людей, для которых тоже всё это будет весьма сомнительно – из-за одной прихоти царевича менять целое Уложение. Но ведь уже все знают, что он сватается к Софии Барлоог. И у нас знают, и в Вестлане знают. Это уже считай, что помолвка. И что, разрывать теперь её? Ссориться с императором? Мало нам врагов?!
– Это всё политика, Марья, – лениво произнёс Бессмертный. – А ты упускаешь главное.
– И что же? – саркастично спросила она.
– Иван повзрослел. Ты ему больше не авторитет – ни в каком смысле. Сейчас он считается с тобой только по одной причине – ты колдунья. Если бы не это, он бы поднял своих людей и без проблем сместил тебя.
Марья побледнела. Трудно было сказать, от чего больше – от гнева или обиды.
– И что же… что же мне делать? Ты можешь не кривляться, а прямо сказать?
– Я сказал тебе, ты не слышишь. Отдай ему Лику. Прямо сейчас, сегодня. Обвенчай и отпусти с миром. Переступи через себя. Чёрт с ними, с Барлоогами и всеми остальными, неужто ты не разберёшься с ними!
Марья тяжело дышала. Она понимала – брат прав. Но никак не могла смириться и последовать его совету. И дело было не только в ней, дело было в самой ситуации. Что-то неправильное было во всём этом. Марья самой себе не могла объяснить, но чувствовала, что что-то не так. Нельзя было Ивану жениться на Лике, никак нельзя. Скрепя сердце, она была бы готова закрыть глаза на их любовную интрижку, но брак – это уже слишком.
– Я подумаю, – глухо сказала она, отворачиваясь и подходя к аквариуму.
Бессмертный встал.
– Подумай. Только не слишком долго. А то уедет Иван в Вестлан и даже не попрощается.
Марья не ответила и даже не повернулась. Она старательно делала вид, что увлечена рыбками.
Бессмертный улыбнулся. Прошёл через весь кабинет к двери и, взявшись за ручку, обернулся, словно только что вспомнив.
– Да, и ещё. Соловей тут просил напомнить тебе.
Марья повернулась.
– О твоём обещании. Он всё ещё ждёт. Я бы на твоём месте не забывал об этом. Он бывает чертовски вспыльчив.
Марья дёрнула плечом и снова отвернулась к аквариуму. Бессмертный опять улыбнулся и вышел.
«Бедняга Соловей! – думал он, шагая по коридорам дворца. – Как ты всегда не вовремя!»
* * *
Вытащить Лику из постели Маргарите так и не удалось. Царевна вяло отбивалась от настойчивых хватаний за руки и ни вылезать из кровати, ни тем более куда-то выходить категорически не желала. Она закуталась в одеяло, свернулась калачиком и печально уставилась в стену.
В конце концов Маргарита отстала. Пригрозив, что даёт ей сроку только до обеда, она направилась в комнаты Ивана с твёрдым намерением вытрясти из него душу. Прямо сейчас и как можно доходчивее высказать всё, что она о нём думает и что он теряет, если решится на этот роковой отъезд. Вчера, видимо, не дошло, но это потому, что она пьяная была и не соображала, что несёт, и Савостьянов её быстро уволок.
Кстати о Савостьянове – лёгок на помине. Караулит её у лестницы на этаж царевича.
– А ты чего тут делаешь? – удивилась Маргарита.
– Вот как раз вас ожидаю, Маргарита Николаевна, – Никита изобразил саркастический поклон. – Соизволили выспаться? Прийти в себя?
– Ну, ты… – Маргарита смущённо пихнула его кулаком. – Чё, я прям совсем вчера никакая была?
– Да нет, что ты! – Никита смотрел на неё с тем же сарказмом. – Обозвала царевича тупым надменным ублюдком, разбила пару ваз, раскулачила Соловья на ром. Выдула полбутылки, припёрлась ко мне в три часа ночи, требовала пистолет. Ладно, вырубилась через минуту, а то пришлось бы мне тебя… того… в чувство приводить.
– Вот блин! – Маргарита зажмурилась, помотала головой. – А чего ты меня сразу не остановил, когда выволок из этой… из столовой…
– Пробовал. Да ты такой ор подняла, что полдворца сбежалось.
– Бли-и-ин! – с отвращением протянула Маргарита. – Ну тюкнул бы меня чем-нибудь и отнёс в постель. Я бы не стала предъявлять претензии.
– Я уже было почти собрался, – усмехнулся Никита. – Но тут вышла царевна и как-то это уже… Некрасиво бы выглядело.
– Да, – мрачно буркнула Маргарита. – Получается, я у тебя отрубилась. А как у себя оказалась?
– Ну как, как, Марго? Догадайся с трёх раз!
– Ты меня принёс?
– Нет, буду слуг вызывать! Конечно, я!
– Чёрт! – она помолчала. – Ладно, спасибо!
– Обращайся! – Никита опять отвесил саркастический поклон.
– Нет уж, фигушки! Больше ты меня в таком состоянии не увидишь. Считай, повезло тебе – в первый и последний раз.
– Увижу, и ещё не раз, – спокойно возразил Никита.
– Ладно, ладно, хватит. Закрыли тему. – Маргарита раздражённо притопнула. – Так чего ты тут?
– Чтобы предотвратить рецидив. Судя по твоему решительному фейсу, ты намеревалась закончить, что вчера не успела.
– А тебе-то что?
– Ну, пока что мы с тобой в гостях, не стоит оскорблять хозяев. Тем более первых лиц государства.
– Да хрен он моржовый, а не первое лицо! – выпалила Маргарита. – Здесь Марья главная, а он вообще никто. Так, сбоку припёка.
– Этот «хрен моржовый» скоро станет царём и сможет вздёрнуть тебя на первой же осине. И я ничего не смогу сделать. Так что лучше выбирай выражения. И вообще учись с людьми нормально общаться. Даже с теми, кто не нравится.
– Никит! – Маргарита даже растерялась. – А ты, значит, в курсе уже всей этой темы?
Никита кивнул.
– И чё? И ты меня здесь специально караулишь, чтобы не пустить?
Он опять кивнул.
– А если так? Я пообещаю, что не буду ругаться и скандалить, не буду обзываться. Просто спокойно поговорю с ним. Расскажу про Лику, что с ней, как она и почему он голимый мудак, если бросит её сейчас.
Никита улыбнулся.
– Трёх секунд не прошло, Кошкина.
– Ну хватит придираться! – нетерпеливо воскликнула Маргарита. – Не буду я его обзывать мудаком, он сам поймёт.
– Может, и понял бы, но хорошо, что его уже нет здесь.
– Как нет? – растерялась Маргарита.
– А вот так. Царевич с утра в городе, по каким-то своим делам. Я узнавал.
– Гонишь?!
– Нет.
– А чего ты тогда здесь? Ты же сказал, что караулишь.
– Да. Тебя. Чтобы не полезла наверх
