он сменить хотел. Я ж говорю, он мне свою форму отдал и пару цацок золотых. А я ему одну телегу свою да лошадь. До города ему как-то добраться надо ж. Там уже до банка доберётся, деньги снимет и дальше в путь.
Парень напротив снова улыбнулся.
— Как он их снимет? Если сбежал, его искать станут. И в банк обратятся. Кто вообще бежит от Одарённых? Почему?
Крестьянин, что хвастался успешно проведённой сделкой, почесал затылок.
— Он что-то там говорил про счёт. Как-то он у него по хитрому открыт. На предъявляющего или на предъявившего. Не помню уже. Но документов там не надо никаких. Только слово заветное сказать и всё — денежки твои. А чего бежит, не говорил. Не до того ему было, сами ж понимаете.
Секунду помолчав, достал из кармана цепочку, показывая её остальным.
— Как в деревню вернёмся, Нюрке подарю. Да замуж позову. Хватит уже круги вокруг мельницы наворачивать. Пускай или замуж идёт, или всё. Другую искать буду.
Сделав ещё одну секундную паузу, шмыгнул носом и вопросительно протянул.
— Что скажете то? Согласится?
Эффект от печати был относительно простым — она превращала пресную воду в солёную. Не в морскую со всем её тонким составом минералов, о котором любил, после десятка бокалов амброзии, порассуждать Нептун, а просто в солёную. За счёт этого, она могла действовать сразу на большой объём жидкости и была идеальна для воздействия на смертных, что рискнули оскорбить бога. Стоило грунту пропитаться солью, а воде из колодцев и рек стать непригодной для питья, как люди быстро осознавали свою неправоту и принимались молить о прощении. Которое далеко не всегда даровалось легко.
Сейчас я использовал оттиск в куда более ограниченном масштабе. Мощи «искры» хватило только на то, чтобы охватить тот кусок топей, что окружал наш островок. Но это оказалось достаточно — уже секунд через десять заметно снизилась скорость перемещения самих монстров, а потом стали слабеть извергаемые ими потоки воды.
Когда водяной щит одного из них практически полностью спал, сверху спикировал Сандал, моментально разорвавший противника пополам. Снова ударили печатями варвары, убрав ещё четверых. А я запустил в полёт Мьёльнира, который в этот раз принял форму каменного диска с зазубренными краями.
Спустя двадцать секунд все монстры были мертвы, а Сандал принялся за сбор пастилок, сразу забрасывая их в тонкий ранец, что висел за моими плечами.
— Что ты сделал с водой?
Я глянул на Ласку и с усмешкой пожал плечами.
— А как ты превратила одного из монстров в перекрученный кусок мяса? Что это была за печать?
Брюнетка прищурилась и ненадолго задумалась, но потом всё же качнула головой.
— Это наши тайны.
Кивнув, в тон ей ответил.
— А это мои. И раз вы пока не готовы делиться, я тоже промолчу.
Отвернулась, но в глазах я увидел задумчивость — намёк на возможный обмен секретами, сработал.
Используя Сандала в качестве разведчика, я отыскал что-то напоминающее тропу и мы добрались до следующего клочка суши, где повторили схему. Потом дошли до третьего. А после десятого, я уже перестал считать — в этом не было большого смысла.
Чтобы слегка разнообразить монотонную работу по истреблению монстров, я периодически ставил эксперименты. Вспомнив одну из печатей ледяных великанов, с которыми как-то вёл дела в облике аватара, попытался банально заморозить воду, а вместе с ней и пробойных тварей.
Оттиск не сработал. Самих монстров он вовсе не затронул, а воду в болоте подморозил лишь частично — в ней образовался немного ледяной крошки, которая почти сразу растаяла.
Все другие попытки использовать разные варианты печатей, тоже провалились. Такое впечатление, что сама болотная вода сопротивлялась воздействию силы, не давая себя изменить. Скорее всего, дело было в том самом яде, который генерировали монстры. Какое-то его количество распространилось по всему болоту, делая его слабо восприимчивым к воздействию силой.
Постепенно стало понятно, почему срабатывает оттиск, который делал воду солёной. При первом контакте с топями, он тоже был эффективен далеко не полностью — менял лишь определённый объём жидкости, да и тот не полностью. Но соль сразу же нейтрализовала яд пробойных тварей, благодаря чему рамки действия печати вырастали. Потом увеличивались ещё и ещё — до тех пор, пока не достигали ограничения, обусловленного приложенной силой.
Рост был настолько быстрым, что для его фиксации требовалось пристально наблюдать за действием печати и распространением соли. Что я и проделал, когда в голове возник логичный вопрос — в чём исключительность именно этого варианта?
Мы методично очищали территорию от пробойных монстров, проходя один кусок за другим. Чем чаще я использовал печать, тем проще становилось — болотная вода тоже сообщается между собой, так что перед нами шла своего рода соляная волна, ослабляющая монстров. За счёт этого, каждое новое применение силы позволяло охватить больший объём, что в свою очередь усиливало «авангардную волну».
Ядра сверкали от энергии тварей, которых убивали мои спутники, а «искра» впитывала те крохи божественной силы, что содержались внутри них же. Только в её случае, осваивалась абсолютно всё. Независимо от того, кто именно прикончил монстра, капля божественной силы, что была внутри, доставалась мне.
Если не считать того, что процесс был максимально скучным, всё проходило достаточно успешно. Водяных монстров в болоте имелось множество и каждый из них приносил порцию энергии, к которой добавлялась чёрная пастилка.
Мой ранец уже был забит, поэтому я приказал Сандалу переключиться на гвардейцев, у каждого из которых за спиной висел такой же. Чёрные пастилки были дёшевы, но их уже набралась едва ли не тысяча.
Да и тело было практически под завязку залито трофейной энергией. Ещё немного и придётся выплёскивать её наружу, используя печати вхолостую.
Что меня смущало — несоответствие реальной угрозы и ранга, который присвоили Пробою. Оценка опасности базировалась на анализе фона, который излучало место прорыва. А он, в свою очередь был связан с объёмом силы, что содержалась внутри. Те водные монстры, которых мы убивали, безусловно были сложным противником. Но лишь с точки зрения их уничтожения. Нанести вред нам самим, они были не в состоянии.
Да и энергии в них было немного. Сомневаюсь, что из-за такого Пробою стали бы присваивать серебряный уровень опасности.
Когда, спустя несколько часов, мы вычистили всю территорию, догадка подтвердилась — несмотря на то, что вокруг не было ни единой пробойной твари, признаки закрытия отсутствовали. Что могло значить только одно — внутри были монстры, которых мы ещё не обнаружили.
Снизившийся до уровня моей головы Сандал, который заметно взбодрился от притока силы, немедленно озвучивал предположение.
— В лесу прр-р-рячутся! Сволочи!
Глянув на него, кивнул. Потом задумчиво посмотрел в сторону леса. Квадратный километр вязкой почвы, на которой каким-то чудом росли деревья. Скорее всего, именно в земле пробойные твари и скрывались.
За спиной прозвучал бодрый голос Ласки.
— Думаешь, там есть кто-то ещё?
Я оглянулся на промокшую и перепачканную в грязи брюнетку, что так и держала в правой руке меч. Холодное оружие мы в ход ещё ни разу не пускали, но девушка всё равно предпочла оставить его обнажённым.
— Уверен, что есть. Осталось решить, что с ними делать.
Самый просто вариант разведки я использовал незамедлительно — отправил вперёд Сандала, который в призрачном состоянии промчался под землёй. Силы сейчас было настолько много, что я вкачивал её с избытком — ястреб абсолютно не сдерживался в плане скорости.
Но спутник ничего не обнаружил. А когда вылетел в обратном направлении, я услышал тихий голос Скопы.
— Оттуда веет чем-то… Очень старой болью.
Развернувшись к усевшейся на пригорке девушке, уточнил.
— Откуда именно веет? О чём ты?
Та махнула рукой в сторону чёрных деревьев.
— Там много боли. Давней, но оттого не менее сильной.
Рядом с моим домом она тоже что-то чувствовала. Я даже отправлял их вместе с Сандалом, чтобы нашли то место или вещь, которую ощущает смертная. Но ничего конкретного они в тот раз не отыскали.
Подсветил ближайшие полсотни деревьев божественной силой. Ничего не обнаружив, повернулся к четвёрке варваров, которая ждала моего решения.
— Сейчас я отправлюсь на разведку. Один. А вы подождёте здесь.
Судя по тому, как скривились их лица, идея воинам пришлась не по душе. Тем не менее, возражений я не услышал.
Через пять минут
