они оказались свежие и довольно вкусные, так что, незаметно для себя и бунтующего желудка, проглотила их в два укуса и только потом принялась за кофе. И вот он оказался отвратительным.
– Здесь свободно?
На стол со стуком опустился поднос. На нем в большой чашке дымился чай и лежала горка пирожков. Сумка с фолиантом бесцеремонно перекочевала на пол, и передо мной нарисовалась мужественная физиономия старого знакомого.
– Я не давала согласия на наглый захват моего стола, – проворчала я.
– Так больше нет свободных мест. – Светлый ни капли не смутился и по-хозяйски развалился на стуле, с аппетитом поглощая пирожок. – И потом, я увидел тебя и решил, что ни за что не дам такой симпатичной девчонке скучать в одиночестве. – Тьерен громко отхлебнул из чашки. – На вот, пирожок съешь. С картошкой. А хочешь, я пирожное принесу, чтоб ты не сердилась.
– Обалдеть, какая щедрость. – Я проигнорировала протянутое угощение. – Потратить горсть меди из мизерной стипендии.
Маг хмыкнул, в два укуса съедая отвергнутый продукт. Зеленые глаза хитро смотрели на меня.
– Опять не в духе. Странное состояние для девушки, которая получила автомат у самого Кляйниуса.
– Быстро же тут новости расходятся, – поморщилась я.
– Быстро, – кивнул Тьерен, глядя на меня в упор. Увы, этот взгляд был мне хорошо знаком. – Быстрее только темные ведьмы соглашаются на свидание со светлым боевым магом. Сегодня в полночь у фонтана Трех висельников. Придешь?
Я подобрала с пола тяжелую сумку и набросила на плечо ремешок. Мы были знакомы уже несколько лет, и все это время у мага регулярно случались обострения на почве непонятной ко мне симпатии. Будто этой двухметровой звезде факультета было мало здешних фавориток.
– Нет.
– Почему? – Парень с невозмутимым видом отхлебнул чаю.
– Не хочу.
– Уверена? Сама не знаешь, от чего отказываешься, – он шикарно улыбнулся. Любая другая на моем месте тут же бы растаяла и лужицей стекла к его ногам. Я же только пожала плечами. Видимо, в этом и была причина его упорства. – Я знаю там одну беседку, где можно посидеть, поговорить.
– А еще ты классно целуешься, я наслышана, – фыркнула я, поднимаясь.
– Ну, так во всем практика нужна.
– Ради богов, но только не со мной.
Я собралась уйти, но он схватил меня за руку.
– Я буду ждать, и ты придешь. Мне не отказывают.
– Пять баллов за самоуверенность, – я выдернула руку. – Смотри, не замерзни.
Прозвенел звонок и избавил меня от продолжения разговора. Тьерена с молодецкими воплями утянули товарищи в одинаковых боевых доспехах на мощных фигурах. Практикум по светлой боевой магии был в самом разгаре. Я постояла с хмурым видом в оглушающей тишине и отправилась к раздевалке. Там уже никого не было.
За парадными дверями Академии оказалось морозно, а с бледно-голубого неба задорно поблескивало не греющее солнце, искрами рассыпаясь по сугробам. Я обреченно потопала по заснеженной кленовой аллее в сторону канатной дороги. Она соединяла вершину скалы, на которой раскинулся величественный комплекс Академии, с центром Бьёрсгарда.
Передо мной из ниоткуда вынырнула фигура Тьерена. С потревоженных веток посыпался снег. Я попыталась обойти обнаглевшего светлого, впрочем, без особого успеха. Его руки удержали меня на месте.
– Пусти. Пока прошу по-хорошему, – сказала я. Парень убрал руки, но никуда не делся.
– В полночь. У фонтана Трех висельников. Я буду ждать. Ты придешь. Так нужно.
Он стремительно наклонился и поцеловал меня, а за его спиной уже разворачивался портал. Вот это уже был перебор, но я никак не могла дать ему отпор. Меня словно парализовало теплом, внезапно разлившимся по всему телу. Приятного в этом было мало, потому что к натуральной страсти никакого отношения не имело. Только что против меня использовали сильнейшую любовную магию, где поцелуй служил скрепляющей печатью.
– Так будет лучше для всех. – Тьерен отстранился и быстро шагнул в портал.
Я простояла на месте, пока с неба не начали спархивать пушистые снежинки. Они падали на пылающее лицо и становились ледяными каплями. Это привело меня в чувство. А затем меня скрутило и вывернуло наизнанку. Почти сразу стало легче. Я загребла все снегом, сунула в рот ледяную пригоршню, чтобы очистить рот, и на дрожащих ногах отправилась к станции. Хотелось вернуться и разобраться с магом по горячим следам, но сейчас он мог быть где угодно, а я опаздывала на работу. Утешалась я только своей злопамятностью.
Когда я вошла в теплый вагончик, начался снегопад. Снежинки льнули к окнам и навевали сонное настроение. В запасе оставалось не меньше получаса, чем и решила воспользоваться: устроилась в самом дальнем от входа углу и, сладко зевнув, закрыла глаза. Надеялась, что короткий отдых успокоит головную боль. И почти сразу заклевала носом.
Блаженство длилось недолго. Завалилась толпа студентов. Они громко обсуждали предстоящую сессию и последующие каникулы, не стесняясь в выражении эмоций. О сне оставалось только мечтать. С каждой остановкой народу только прибавлялось, поэтому приятное тепло быстро сменилось духотой. Чтобы хоть как-то отвлечься, я рассматривала грязно-белое полотно Бьёрсгарда, расчерченное линиями дорог и извилистой лентой Ледянки под ажурными арками мостов.
Там, внизу, сорок миллионов живых существ занимались каждый своим делом – работали, учились, тратили деньги, любили, завидовали, презирали и убивали друг друга. Из-за формы ушей, чистоты крови или ради удовольствия. Неважно, почему и зачем, но такова была жизнь в этом и любом другом городе Убежища. Реалии, которые давно стали чем-то самим собой разумеющимся, как и существование наемников, убийц и воров. Многие здесь были и тем, и другим, и третьим. Когда по собственному почину, когда по приказу, но всегда и везде за звонкую монету. Мой отец часто говорил, что забирать жизни других такая же работа, как и прочие. Кто-то печет хлеб, кто-то убирает с улиц мусор, а кто-то – убивает. Такая вот работа. Видеть свое отражение в глазах умирающих жертв.
Под вагончиком пролетел поезд метро и проплыли каменные ворота гномьего Булдугура, окутанные сизыми облаками кузнечного дыма. Мимо окон со свистом пронеслось каменное ядро с нецензурной руной. Так гномы протестовали против прохождения фуникулера над их землей. Попадали в цель они раз в пятилетку, поэтому городская администрация упорно делала вид, что не понимает намеков гномьего вождя Едрила ирх Тхрора на перенос объекта поближе к эльфам. Желательно на задний двор благородного Галадримила сиэль Ульбрионна, да продлится его изжога от родных печенюшек до скончания лет. А вот с метро дело обстояло хуже, но куда интереснее.
Против настырных гномов с их горнопроходческим потенциалом не спасали даже укрепленные титалием стены. Подорванные тоннели регулярно затоплялись водами Ледянки, и город надолго погружался в транспортный коллапс. В принципе, проблема решалась легко и просто. Переносом проблемной ветки в обход Булдугура. Только здесь существовало одно маленькое "но".
Монополия на землепроходческие работы в пределах города и на выплавку
