может, это блеф, и она надеялась разобраться по ходу, когда в её руках окажутся все три дневника? Кстати, почему три? Откуда ей знать, что их именно три?
— Что ж, будем решать проблемы по мере поступления, — откладывая одно письмо и берясь за другое, пробормотал он.
Серые уже опережали его на пару шагов. Поймали Кента и Драгомира. Первый — талантливый ремесленник с паранойей. Для дела Серого человека он так же опасен, как муравей для океана. Второй — ближайший соратник Чёрного волка, они вместе вывели формулу, благодаря которой создают гибридов. Дружба с Кайтом и нонсеранский менталитет сделали из него упрямого и решительного человека. При желании он мог бы принести Серому человеку немало проблем, посоревновавшись в этом с Кайтом. Но не стал. Не хотел, чтобы его семья пострадала. Интересно, кому отправили третий дневник?
Завтрак к этому моменту убрали, молодёжь разошлась по своим делам. Майра, словно вор, прошмыгнула на кухню, избегая взгляда Дэймоса, что показалось несколько странным. Наслаждаясь моментом тишины, Дэймос занялся бумагами и разобрал выигрыш, ещё раз перелистал дневник. Петли и крючки, недописанные слова, формулы, из которых вываливались целые куски, таблицы без пояснений никуда не делись. Во всём этом чувствовалась рука Чёрного волка. Должно быть, он славно повеселил Луну, пока она уводила его душу в небытие, рассказывая, какой хаос за собой оставил.
— То есть ты не желаешь им помогать только потому, что они недостаточно «приличные» в твоём понимании люди? — донеслось из гостиной.
Дэймос в этот момент, собрав бумаги, возвращался в спальню переодеться и отправиться на почту. Хотя тут существовала небольшая загвоздка. Его письма вскрывались и проверялись, а значит, нужно найти стороннего человека, не связанного с ним напрямую, для отправки письма.
— Как это отразится на твоей репутации? — пытался вразумить сестру Фиар. — Если кто-то узнает, что ты якшаешься, — он запнулся, — с подобными личностями.
— Пользоваться их услугами это тебе не мешает, — в голосе было столько яда, не свойственного образу Бледной моли, что Дэймос невольно замедлил шаг и попытался заглянуть в приоткрытую дверь.
Фиар стоял спиной к двери с пылающими от смущения ушами.
— Порой мне кажется, что ты всеми силами пытаешься спровоцировать репутационный совет лишить тебя работы, — расплачиваясь за смущение, ответил он не менее ядовито.
— Ну да, помогать проституткам гораздо страшнее и опаснее для репутации, чем латать идиотов в нелегальном бойцовском клубе, — усмехнулась она в ответ.
Решив не вмешиваться, Дэймос, стараясь не шуметь, вернулся в комнату. Как раз вовремя, чтобы застать Майру копающейся в карманах его плаща. Резко отпрянув, она спрятала руки за спину и поспешно произнесла:
— Я… я искала спички.
— А что случилось с теми, что хранятся на кухне?
Глаза забегали, дряблая кожа под пудрой покраснела. Сдержав вздох, Дэймос опустился на стул, жестом указывая супруге садиться.
— Зачем воровать, ты могла просто попросить.
Выдохнув, она вмиг набросила на лицо наивную улыбку.
— А ты дал бы мне денег после вчерашнего?
— Да, при условии, что ты пришла за деньгами.
Тело её выдало, на мгновение замерев. Зрачки расширились. Рот раскрылся. Кровь отхлынула от лица, сделав его болезненно-серым.
— Но если ты пришла по чьей-то настойчивой просьбе, ещё не поздно вспомнить, что я твой муж.
— Муж, как же, — зашипела она. — Ты уехал и бросил меня на двадцать лет!
— Позволь напомнить, что из-за твоего длинного языка за одно лишь нахождение на имперской земле мне грозит смертная казнь, — мягко напомнил Дэймос. — Ты не только донесла на меня, но и лжесвидетельствовала в суде. Если бы не Николетт, которая не виновата в том, что её мать глупая клуша, считающая, что может перехитрить окружающих, я ни медина тебе бы не отправил.
— Это была ошибка! — всплеснула она руками, забыв про зажатые в них расписки и документы на землю. — Ты сам виноват!
— В чём? В том, что предупредил тебя, что у нас не будет детей, а когда ты «чудесным» образом забеременела, не поверил в обман? — откинувшись на спинку стула, он взглядом указал на бумаги, и супруга запнулась, не ответив. — Зачем ты им помогаешь? Они оставили тебя без гроша в кармане, а ты ради них опять предаёшь меня?
— Он сказал, что простит долги!
— Так я их выиграл, нет больше долгов.
Она увела взгляд в сторону.
— Это были не единственные долги, так?
— Возможно, — нехотя признала она. — Возможно, я проиграла приданое Николетт.
Дэймос ответил не сразу. Несколько секунд он боролся с поднявшимся в груди гневом.
— Дай мне полный список твоих долгов, — холодно попросил он. — И будь так любезна, положи бумаги на кровать.
Список вышел длинный. Шумно вздохнув, Дэймос собрал все бумаги и спустился в гостиную. Удивительно, но родственники к этому моменту ещё не закончили спор:
— Ещё раз отошлёшь кого-нибудь из девушек, что пришли за помощью, я уеду, — пригрозила Бледная моль таким тоном, что захотелось переименовать её в Фурию. Полезно было бы вспомнить или выяснить, как её зовут на самом деле, а то, право, как-то неудобно становится.
— Да она же… — начал Фиар, но тут открылась дверь, и он умолк, — прошу прощения.
Его сестра закатила глаза и отошла к окну. Демонстрируя, что потрёпанный ураганами заросший сад ей милее, чем общество брата.
Фиара слишком часто видят в его обществе, а вот его сестра может подойти. К тому же у них уже есть общие знакомые, едва ли отправить одно неизвестное письмо опаснее, чем помогать проституткам.
— Могу я переговорить с вашей сестрой? — спросил Дэймос.
— Конечно, — поспешно согласился магистр. Его желание сбежать с поля битвы было так сильно, что он запоздало осознал сказанное и уже в дверях неуверенно затормозил.
— Не волнуйтесь, прелестных дев я ем по вторникам, а сегодня уже четверг, — улыбнулся Дэймос. Девушка у окна улыбнулась, прикрыв рот рукой.
Фиар отступил в коридор, но дверь не закрыл.
— Чем я могу вам помочь?
Возможно, дело в разочаровании, что щедро дарят ему женщины последние сутки, но сегодня в свете холодного осеннего солнца Бледная моль не выглядела такой уж бледной. Даже в простом светло-коричневом домашнем платье, с выбившимися из тугой косы вьющимися волосами, создающими неопрятный вид. Быть может, и не красавица, но не лишённая привлекательности девица.
— Могу я попросить вас об одолжении?
Повернувшись, она удивлённо посмотрела в ответ, не спеша отходить от окна и садиться напротив.
— Позвольте узнать, почему меня, а не брата?
«Потому, что Фиар не разделяет нашей симпатии к проституткам? Нет, звучит как-то двусмысленно».
— Потому, что я разделяю ваше желание помочь Марьяне. — Брови девушки недоверчиво нахмурились. — Вы по доброте
