у Чёрного волка. Тот умудрялся расколоть пленника, не прибегая к пыткам, одним лишь разговором и мимикой.
— Есть славное семейство в одном из мандагарских княжеств. Достопочтенный герцог с оленем на гербе приходится им родичем. Всего два-три поколения, и среди них должен был родиться Новый Сверхчеловек. Скажите, вы знаете, какое значение для Серых имеет рождение такого человека?
Тот промолчал, явно несколько смущённый услышанным.
— Спросите у своего дяди. Уверен, Эллоиз в курсе, — продолжил Дэймос. — Рождение таких людей стоит любых жертв, и Серые не жалеют ресурсов, пытаясь вывести каждого Нового Сверхчеловека. По вине Карова такой человек не появится.
Пауза. Не стоит спешить, пусть собеседник подумает, что-то додумает самостоятельно, что-то нафантазирует.
— Добавлю только, что произошло это лет двадцать-двадцать пять назад, и его коллега Драгомир до сих пор расплачивается за эту ошибку. Белый олень — большой мастак в выдумывании наказаний.
Корин передёрнул плечами. О том, как наказывают Серые, он слышал. Да и историю собственной семьи не знать не может. Тогда из-за ошибки одного вырезали всех, кто носил неугодную Серым фамилию.
— Как думаете, хочет Каров напоминать Оленю о своём существовании? — пауза. — Или предпочтёт рискнуть и «починить» меня, заслужив прощение Серых?
Кайм уже не выглядел уверенным. Нервно перебирая пальцами по столу, прятал взгляд, сведя брови к переносице, обдумывал информацию.
— А что вам известно о докторе Морисе?
— Что? Он тоже в опале? — всё ещё пытаясь изобразить безразличие, спросил Корин.
— Ах, если бы всё было так просто, — покачал головой Дэймос. — Хотя, пожалуй, об этом я говорить не буду. Если интересно, выясните всё сами.
Придвинув трость, Дэймос поднялся.
— Зачем вы всё это мне рассказали? — глядя из-под бровей, спросил Корин. — Думаете, из-за пары фраз я сменю сторону?
— Глупый мальчик, — беззлобно рассмеялся Дэймос, что выглядел едва ли старше своего тридцатипятилетнего собеседника. — Ты действительно веришь, что тут есть стороны?
Покачивая головой, он покинул кабинет.
Порядком испуганный появлением чужака в доме слуга безропотно открыл дверь на улицу. Глубоко вдохнув холодный ночной воздух, Дэймос перешёл улицу и обернулся. Корин стоял у окна своего кабинета, лицо освещал тлеющий в трубке табак.
Мимолётное движение заставило поднять взгляд. На коньке крыши сидел человек. В темноте не видно, но Дэймос был готов отдать ногу на отсечение — этот человек носит красный шарф.
К завтраку собрались все живущие ныне в доме. Майра, чуть бледнее обычного, бросала на окружающих какие-то странные взгляды, совершенно не видя, как Фиар флиртует с её дочерью. Дэймос это замечал и, достаточно разобравшись в гнилой натуре магистра, думал, стоит ли вмешиваться. Сестра Фиара, сонная и вялая девица, лениво ковыряла вилкой в тарелке.
— Хватит суетиться, садись позавтракай, — мягко попросил Дэймос, видя, как Поппи суетится с чаем, разливая по кружкам. — Почему ты прислуживаешь за столом, мы ведь наняли служанок?
— Их сегодня не будет, — отозвалась она и пролила кипяток мимо чашки — А я поела пока готовила.
Подорвавшись на ноги, чтобы помочь, Дэймос с удивлением обнаружил, что ноги его не держат. Колени подогнулись. У поднявшегося Фиара обнаружилась такая же проблема. Тот, как подкошенный, рухнул на пол. Николлет, вскрикнув, тут же оказалась на ногах и засуетилась вокруг магистра. Его сестра, покачнувшись, подниматься на ноги не решилась. Дэймос поймал её встревоженный взгляд, девушка повернулась к той, что сидела во главе стола. Увидеть, всё ли в порядке с Майрой, он не успел. Пальцы ослабли, и Дэймос свалился на пол.
Сон не спешил скрывать от взора столь неприветливую картину, оставалось безвольно ожидать развязки. Фиар ещё пытался бороться с параличом, его сестра обмякла на стуле. Рядом тяжело опустилась на пол Поппи. Неужели нельзя было использовать обычное снотворное?
Майра медленно поднялась.
— Николетт, — строго окликнула она дочь. — Иди к себе в комнату и не выходи, пока я не разрешу.
— Мама!
— Не спорь. Немедленно!
Обойдя стол, Майра присела рядом с Дэймосом, с беспокойством глядя на деяние рук своих.
— Я не стану извиняться, — собрав храбрость в кулак, призналась она. — Ты бросил нас.
— Если бы не уехал, меня бы повесили, — с трудом совладав с распухшим языком, ответил он.
— Если бы захотел, то нашёл бы возможность остаться! — голос её взлетел, выдавая истерические нотки.
— Если бы ты хотела, чтобы я остался, не стала бы раскрывать результаты расследования.
— Ты меня вынудил!
— Ты мне изменила.
— Мог бы не быть таким упрямым бараном и сделать вид, что ребёнок от тебя.
Дэймос бы засмеялся, если бы мог.
Пол завибрировал под тяжёлой поступью незваных гостей. Несколько крепко сбитых мужчин в неприметных одеждах подняли парализованных и вынесли на задний двор, где их ждал закрытый экипаж.
Много лет назад он уже попадал в подобное заведение.
Будучи подростком, Дэймос негативно отреагировал на смерть близкого человека. Убийцы даже не попытались замаскировать случившееся под несчастный случай, и мальчишка, только освоивший основы Таланта, пустил всё своё мастерство в ход, желая отомстить. Противники его хоть и вырабатывали меньше энергии, но были куда более искусны.
Каров воспользовался ситуацией и решил поближе изучить результат очередного эксперимента Серого человека. В прошлый раз Дэймоса спас Чёрный волк, что, несмотря на недовольство соратников, решил взять на воспитание и обучение неуправляемого агрессивного мальчишку.
Предложи Волк своё покровительство раньше, Дэймос только бы рассмеялся. Но когда раз в неделю через твою голову проходит электрический ток, а в случае сопротивления тебя связанного закрывают в мягком гробу без света, то помощь, пусть даже убийцы, начинает казаться меньшим злом.
Лёжа на каталке, покачиваясь, когда колёса преодолевали пороги, Дэймос думал, что теперь Чёрный волк за ним не придёт. С большой долей вероятности он мёртв, хотя знал о готовящемся нападении и даже сам приказал согласиться организовать его, когда к Дэймосу придут с таким приказом.
Если верить рисункам Кента, Сокол с Востока не прилетит, герцог с оленем на гербе растоптал его. От лэртов также помощи ждать не стоит. Они вспоминают о нём, только когда что-то нужно. Вилинарий мог бы помочь, но он на Востоке, ищет второй дневник. Зэван? После того как в начале лета украли одну из подопытных, Зэван сам по уши в дерьме. Оставался Фиар, которого он взял с собой на случай подобных ситуаций. Увы, он бесполезен, так как сам угодил в ловушку.
В просторном холодном зале с желтоватым от подтёков потолком новых пациентов не слишком аккуратно раздели. Трещала ткань, больно впивались в кожу швы, но Дэймос продолжал изображать безучастность. Фиар, на свою беду, сопротивлялся. В поле зрения то и дело появлялись
