министра, но тут поток моих мыслей прервал какой-то шум. Я резко повернул голову. Звуки доносились из спальни Элин. За долю секунды я пересек комнату, отодвинул занавеску и оказался у ее кровати. Она глубоко и крепко спала, маленькие пальчики сжимали одеяло, но ее губы шевелились. Она говорила во сне, однако… это был не ее голос. А Тираэля.
Четко и ясно его грубый тон разносился по комнате, в то время как Элин шевелила губами. Мой желудок скрутило от ужаса, а в горле тут же пересохло. Я облокотился о стену, смотрел на нее, видел, что происходит, но не мог в это поверить. Тираэля здесь не было. Он был в замке Бернеттов. Ти не собирался покидать комнату незнакомой женщины. Что здесь происходило?
Губы Элин задвигались быстрее. Послышалось устрашающе-мелодичное пение на незнакомом языке. Оно было жесткое и резкое и звучало почти как шипение с яркими согласными. Этот язык был мне незнаком, и в то же время знаком… Я уже слышал его раньше. Дважды. И в последний раз это было всего час назад. Только он исходил из уст Тираэля, а не моей дочери.
Слова становились все громче и четче. Элин вздрогнула. Ее лоб покрылся глубокими морщинами, как будто она испытывала боль, а руки двигались по воздуху, рисуя формулы, которые проявились на короткое время, прежде чем черное пламя обратило их в пепел, просыпавшийся на ее одеяло.
У меня перехватило дыхание. Я положил руку ей на плечо и встряхнул девочку. Мое сердце бешено заколотилось.
– Элин. Проснись.
Голос Тираэля сделался глубже. Стал искаженным. Он звучал как мелодия старой карусели на Тихой Реке.
– Элин!
Она захлопала глазами, пытаясь прийти в себя. Слова Тираэля смолкли. Элин дышала быстро и беспокойно, глядя на меня.
Я сглотнул.
– Тебе просто… просто приснился плохой сон.
Она вяло кивнула, откинула со лба влажные волосы и перевернулась на бок. Вскоре ее дыхание снова стало медленным и регулярным. Остаток ночи я оставался рядом с ней.
Не смог сомкнуть глаз.
Нокскартель был похож на внутреннюю структуру вулкана. Вниз вел только один спиралеобразный путь. Ваал не произнес ни слова, пока спускался рядом со мной. Он выглядел непривычно собранным. Казалось, повелитель темного народа не возражал против жары. Несколько раз я отважилась заглянуть в темные камеры, мимо которых мы проходили, и пожалела об этом. Там я обнаружила истощенных существ. Некоторые из них даже не были людьми, а другие выглядели замученными до неузнаваемости. С существа, напоминающего медведя, содрали шкуру. Его обнаженная кожа была залита кровью. Содрогнувшись от отвращения и ужаса, я отвернулась.
– Мерзкое зрелище, не так ли?
– Почему вы это делаете? Что вам сделали эти заключенные?
– Разное. – Мы добрались до этажа, где вместо камер в здание вели другие проходы. Ваал повел меня во второй. Звук наших шагов эхом отражался от стен, освещенных факелами. – Боюсь, ты не поняла принцип выживания, Хелена.
– Это чистая жестокость. Ничего более.
Навстречу нам вышел охранник. Темный был одет в черно-красную униформу с эмблемой пламени на груди. Он одарил меня полным ненависти взглядом.
– Закон зверей, – сказал Ваал. – Как он звучит?
– Что, прости?
Его пальцы коснулись моего локтя. Меня охватила неприятная дрожь, но он просто направил меня в правый коридор и снова отпустил.
– Для чего они живут?
Я понятия не имела, чего Ваал хотел от меня. Но точно не чего-то хорошего. Поэтому я поджала губы и промолчала.
– Ешь, пока другие не съели тебя.
– Ты хочешь, чтобы я поверила, будто заключенные заслужили все эти пытки? – Я сделала размашистое движение руками. – Что в противном случае они бы погубили вас?
Ваал пожал плечами. Мы прошли сквозь каменную арку.
– Более или менее. Одни – в краткосрочной перспективе, а другие – в долгосрочной.
– А что насчет меня? – Я фыркнула. – Я также подпадаю под категорию долгосрочного ущерба?
– Хм. – Он склонил голову. – Интересно, какая сторона проявится, когда ты сдашься.
– Я не сдамся.
– Может быть, и нет. – Мы добрались до коридора, вдоль которого выстроились ряды охранников. В конце его я увидела комнату, обставленную мебелью. – Но опять же тебе больше нечего терять, верно?
Я ничего не ответила. Он и так знал, что был прав.
Ваал сделал движение рукой, когда охранница зарычала. Она тут же стихла.
– И, отвечая на твой вопрос: да. Тебя можно отнести к ущербу с долгосрочной перспективой. – Его взгляд затуманился, а после Ваал добавил: – Ущерб, который мы, вероятно, не смогли бы предотвратить.
– Чушь собачья! – Это было самое бредовое, что я когда-либо слышала. А это должно что-то значить, ведь, в конце концов, я знала Тираэля Бернетта. – Я даже не контролирую свои силы. Вы, ребята, совершили ошибку. Мне жаль разочаровывать вас, но я совершенно бесполезна.
Ваал запрокинул голову и рассмеялся. Ужасающий звук заполнил коридор и заставил стены дрожать. Затем его жуткие глаза стали буравить мои.
– О, Хелена. Ты даже понятия не имеешь. В пещере Спар ты была бесполезна, поскольку отдала свою стихию на время пребывания в пещере. Но что насчет сейчас? – Он щелкнул языком. – Ц-ц-ц, если бы ты знала…
Мы добрались до комнаты. Диван стоял рядом с картиной с изображением двуглавого хорька с острыми, как бритва, передними зубами – он поднимал вилы. На них был насажен гном. Я скривила лицо.
Ваал усмехнулся.
– Да, твоя мать тоже так отреагировала.
Я повернулась к нему.
– Что?
– Ты услышала меня.
– Моя мама была здесь?
Ваал кивнул. Он подошел к существу, сидевшему на корточках в углу на соломенной подстилке. Оно было похоже на голого бородавочника, с той разницей, что грива этого существа напоминала спутанный плющ и свисала с его тела, как вуаль. Ваал вынул что-то из кармана брюк. Сначала я не поняла, что это было, но когда он сунул это существу под нос, а обнаженный бородавочник высунул свой волосатый язык, мой желудок неприятно сжался: это был отрубленный палец. Кровь окропила зубы животного.
Ваал указал на диван, но я осталась там, где была. Он устроился в старом кресле с откидной спинкой.
– Да, она бывала здесь. – Его взгляд скользнул вдаль. – Мы были старыми друзьями.
Я уставилась на темного.
– Моей маме никогда бы не пришла в голову идея вступить с тобой в союз.
– Сифра была умнее всех вас. Она видела то, что никто не хотел видеть.
– И что же?
Он посмотрел на меня в упор.
– Что Верховные не лучше, чем вы, ребята, думаете о
