но в темноте сложно разглядеть, открыты глаза или нет, поэтому я приподнялась, надеясь, что мое наглое вмешательство останется незамеченным. А он сразу повернул голову.
– Почему не спишь?
– Сон убежал.
– Мешаю?
– Нет. Что ты. Отдыхай. Намучился со мной, а о себе забыл.
Улыбнувшись, я сразу же улеглась обратно, только перевернулась на спину. На потолке играли отблески света от огня в печи, и я задумалась. Цвет глаз у Алекса менялся много раз: они то темнели от гнева, то блестели в темноте, то светлели, если улыбался. Верно подметили: наша душа отражается в бездне глаз и можно попробовать в нее заглянуть. А глаза этого индейца менялись так кардинально, что тот, кто захотел бы прочитать его душу, удивился бы, какая перед ним многогранная личность, сочетающая в себе хорошее и плохое.
– О чем думаешь?
– Ни о чем.
– А со стороны выглядит наоборот.
Продолжая наблюдать за игрой света и теней, я ответила, но не повернулась:
– О твоих глазах. Они имеют свойство резко менять цвет. От серых до почти черных. Или свинцовых. А иногда блестят в темноте, как у кота.
– Ты все-таки уверена, что я животное?
– Иногда думаю об этом.
– И так спокойно находишься со мной в одной… постели?
Алекс редко проявлял смущение – короткая пауза в вопросе не ускользнула от меня.
– И что с того? Я верю тебе.
– Веришь?
– Да.
В комнате повисла тишина, а я замерла и на мгновение затаила дыхание. Струсила! Испугалась увидеть его реакцию на свое откровение. Я продолжала неподвижно лежать на спине и смотреть в потолок, но уже не замечала играющих бликов над головой. Слушала стук собственного учащенно бьющегося сердца и треск догорающих поленьев. Может, я и молчала, но крик в голове оглушал. И Алекс мог бы подыграть, мог бы промолчать, отвернуться и сделать вид, что уснул, что его не тронули мои слова, но он неожиданно придвинулся ближе и прижался обветренными губами к моему виску, затем развернул к себе лицом и прижал к груди так крепко, словно боялся потерять. Или я боялась, что отпустит, и не отстранилась. Я не знала, как реагировать, что сделать, как ответить. Мысли, словно птички, потревоженные громким звуком, заметались в голове, а по телу пробежала волна мурашек.
– Спи, Волчица.
Наверное, его поведение должно было смутить, и оно смутило, взволновало, но стало тепло и легко. Я нашла приют среди многолетнего одиночества и хотела ощущать это всю жизнь. Большего и не надо в эту ночь, только чувствовать на себе согревающий жар, знать, что все же нужна, хотя он и сопротивляется, отталкивает, закрывает все двери.
Проснувшись рано утром, я не застала Алекса, а ведь хотелось увидеть его спящим. Ночь оставила нестираемое воспоминание, но такое короткое, что казалось – оно нереально. Интересно, смогла бы я связать свою жизнь с парнем из резервации, о котором знаю лишь то, что рассказывает его сестра? И что он на самом деле чувствует ко мне? Почему всегда отталкивает, а ночью повел себя так, словно сам себе противоречит? От этих мыслей и вопросов на меня накатило уныние. Я лежала, спрятавшись от мира под шерстяным покрывалом, загоняя себя в тоску, пока не вернулся объект моих сомнений и не сообщил, что пора собираться. Я радостно подскочила с кровати, надеясь, что вот сейчас встретимся взглядами и все решится, но Алекс вновь выглядел, как равнодушный чурбан и ничего не напоминало того, кто прижимал меня всю ночь к себе. Разочарование жестоко ко всем без исключения.
До поселения шли, практически не общаясь. Отстав от Алекса на несколько шагов, я наблюдала за ним, пытаясь догадаться какие же мысли роются в этой чудной голове, о чем думает этот человек именно сейчас. Думает ли обо мне? Или о том, чтобы поскорее от меня избавиться? А как же тогда прошедшая ночь? Как реагировать? Или то, что он потянулся ко мне – всего лишь краткий миг слабости?
На закате сумерки заполонили лес, и я услышала шум бегущей реки, а над кронами деревьев заметила белесый дымок, возносящийся к небу.
Алекс остановился и, махнув головой вперед, произнес:
– Смотри, – он указал в сторону тропы, поднимающейся на высокий холм. – За возвышенностью увидишь наш Дом. Поселение для родных душ. Там скрываются ответы на многие твои вопросы.
– Не издевайся.
– И не думал об этом.
Мы несколько секунд стояли на месте, словно остановили время, и смотрели в одном направлении. Алекс знал, что ждет его за холмом, а я предвкушала скорую встречу с друзьями и знакомство с Панактунк.
И вот он – таинственный уголок в самой гуще леса, где нет дорог, электричества и мобильная связь – это миф другого мира. Огромный поселок, огражденный высоким деревянным забором из плотно подогнанных толстых бревен с заостренными концами, располагался на ровной площадке. С холма можно разглядеть крыши домов и редкие деревья, растущие на самой территории. От чувства сладости, как перед встречей со старым знакомым, сил прибавилось, хотелось бежать вперед.
Высокие ворота, обитые с внешней стороны металлом, приоткрыты. Нас ждали? Деревянные дома, колодец и ярко горящий костер – это первое, что увидела, когда вошла на территорию Панактунк. Второе – Леран, идущий к нам на встречу.
– Где пропали? Почти все здесь.
Как же оказывается приятно видеть улыбающееся лицо другого человека – после двух суток наедине с сероглазым индейцем, чьи мысли заперты за тысячью замками.
– Лераааан! – я выхватила у Алекса свой рюкзак и ринулась навстречу к мужу подруги и даже собралась обнять его, но вовремя вспомнила о десятках пар чужих глаз, наблюдающих за нами. Неизвестно, как остальные воспримут сцену объятий женатого парня с чужеземкой. – Привет.
– Привет, – улыбка на лице Лерана стала шире. – Как добралась?
– Нормально. Но два дня с этим хмурым субъектом, – я бросила быстрый взгляд в сторону Алекса, застрявшего возле ворот и о чем-то задумавшегося, – перебор для меня. А где Мари?
– Вон тот дом с беседкой, – и он махнул в сторону рукой. – Иди. Она ждет.
Подруга сидела под навесом из металлической сетки, увитого тонкими стеблями какого-то растения, заполонившего всю беседку, и перебирала травы, но как только заметила меня, вся засияла и, отбросив в сторону засохшие пучки, кинулась обнимать.
– Аврора, почему так долго? Как добралась?
– Задержались в вашем доме в лесу. Замерзла и устала, пока шли.
– А где Алекс?
– С Лераном.
– Отлично. Тогда пойдем.
– Куда?
– Покажу, где поселим тебя.
Недалеко от дома, который занимали Ворены и Аренго,
