накрыла…
– Погоди! – Маргарита вытянула руку из пальцев царевны. – Погоди, Лика…
Она обернулась назад, нашла в лодке Ясю, испуганную и подавленную величием столичного дворца, и кивнула повелительно:
– Иди сюда!
Яся послушно и неуклюже сошла с лодки на мраморное крыльцо, подошла, опустив глаза. Маргарита подтянула её за руку к недоуменной Лике.
– Подружки по несчастью, – пояснила она, невольно улыбнувшись. – В общем, Лика, это Яся. Я её из горящего дворца вывела, не бросать же было. Найдёшь где пристроить? Она кухарка, в принципе, стряпать умеет… Ей некуда было податься, понимаешь…
– Марго, хватит оправдываться! – перебила царевна. – Ты всё правильно сделала. – И доброжелательно улыбнувшись кухарке: – Яся, да? Когда тебе рожать, Яся?
– Не знаю, – пролепетала кухарка, старательно поддёргивая истрёпанные рукава платья и явно стыдясь своей убогости на фоне роскошных одежд встречающих.
– Мне через шесть недель, сказали, – Лика оценивающе присмотрелась к Ясе. – Тебе, думаю, тоже около того. – Она протянула руку. – Пойдём найдём тебе уголок.
Яся несмело переглянулась с Маргаритой, дождалась её разрешающего кивка.
– Иди, иди. Ничего не бойся, с тобой здесь всё будет в порядке. Лика, я вас догоню.
– Давай, – согласилась царевна. – Если что, я тебя в твоей спальне жду.
Она потянула Ясю за собой вверх по лестнице. Маргарита повернулась, ища Наума, и невольно встретилась взглядом с Ферзём.
Он молча, без улыбки смотрел за всей этой сценой.
– Что? – вызывающе спросила Маргарита.
Он качнул головой, но ничего не успел сказать.
– Кошкина!
Маргарита повернулась на оклик царицы. Наум стоял перед ней навытяжку и, очевидно, только что закончил доклад. Рядом выгружались бойцы, выносили тела погибших, торопливо поднимали по крыльцу, сворачивая налево – к Северной башне и казармам.
Маргарита болезненно поморщилась, нехотя подошла к царице. Марья быстро и внимательно оглядела её.
– Ты как? В порядке?
– Нормально, – Маргарита неопределённо пожала плечами. – Слушайте, ваше величество, можно мне сегодня без доклада обойтись? Пусть вон Наум расскажет…
– Ладно, – Марья бегло улыбнулась. – Иди отдохни. Приведи себя в порядок. Завтра явишься, доложишь.
Маргарита благодарно кивнула и, стараясь не пересекаться взглядом с Ферзём, торопливо поднялась по лестнице.
Она ждала, что он пойдёт за ней, будет догонять, и даже нарочно замедлила шаг, войдя во дворец. Постояв минуту у парадной лестницы и поняв, что Ферзь не появится, Маргарита выругалась с досады больше на саму себя и раздражённо стала подниматься наверх.
Лика встретила её в спальне и быстро успокоила. Маргарита хотела побыстрее содрать с себя шмотки, пропахшие до сих пор не выветрившимся дымом пожара, и залезть в горячую ванну, но Лика потянула её в баню, устроенную в обшитом деревом подвале.
– Пойдём, пойдём, – бормотала она, настойчиво волоча за руку упиравшуюся Маргариту. – Сидор так протопил – семь потов сойдёт. Тебя почти три месяца не было. Ванны с мочалкой, знаешь ли, маловато будет.
– Лика, сил нет париться никаких, – ныла Маргарита. – Устала как собака. Да и тебе нельзя, наверное… в парилку-то…
– Мне можно, – отрезала Лика, осторожно спускаясь по крутым ступенькам. – Марья сказала, что иногда можно и даже нужно. А тебя Сидор попарит, ничего…
– Сидор?! – возмутилась Маргарита. – А Дунька что? Не может?
Лика хихикнула.
– Марго, ты серьёзно? Сидору семьдесят лет или… да я даже не знаю сколько. Веник он ещё поднимет, но, поверь, это всё. Он меня уже сколько раз парил…
– Ну, ты царевна! – проворчала Маргарита, заходя в тускло освещенный, наполненный вкусным, настоянным на каких-то травах паром предбанник. – Тебе-то что. А я бы вот с Дунькой…
– Дуня Ясю устраивает, – ответила Лика, решительно разворачивая Маргариту за плечи и стаскивая с неё куртку с рубашкой. – Фу, подруга. Ты совсем, что ли, не мылась всё это время?
– Попробуй помойся, – буркнула Маргарита, плюхаясь на лавку и стягивая сапоги. – Полсотни мужиков круглые сутки вокруг и ни одной душевой. Повезло, что хоть не завшивели.
– Ладно, ладно, – улыбнулась Лика, расплетая косу. – Сейчас тебя выпарим, вымоем – будешь свеженькая как огурчик.
– Это вряд ли, – пробормотала Маргарита, опять вспоминая Лотки и усилием воли возвращаясь к Лике. – У вас-то тут что? Есть какие новости?
Она сознательно не добавила «от Ивана», не хотела портить настроение ещё и Лике. Впрочем, та и так поняла. Но то ли не показала виду, то ли это её и вправду не взволновало.
– Да нет, – Лика небрежно пожала плечами. – Из Вестлана ничего. Всё то же самое. Или Марья мне не хочет говорить, или Иван там просто застрял. Вроде собирается возвращаться, но пока непонятно когда. Помоги-ка…
Лика повернулась спиной. Маргарита расстегнула застёжки, помогла царевне снять платье и сорочку. Погладила с невольной улыбкой округлый гладкий живот.
– Ну что? Как там мой крестник? Или крестница? Пихается уже?
– Ага! – улыбаясь в тон Маргарите, кивнула Лика. – Пихается.
– Ну и кто там? – Маргарита с живым интересом уставилась в лицо Лики. – Сказала Марья? Мальчик или девочка?
– Не-а.
– Не-е-ет?! – разочарованно протянула Маргарита. – Я думала, она знает уже.
– Может, и знает. Только мне не говорит.
– Почему?
– Спроси у неё, – нетерпеливо ответила Лика. – Может, тебе и скажет. Пошли уже в баню. Хватит тут…
Она приоткрыла дверь предбанника, крикнула звонко:
– Сидор! Мы готовы. Заходи.
Маргарита испуганно прошмыгнула в баню, торопясь улечься на полок. Лика зашла за ней. Присела на нижней полке, поёрзала, устраиваясь поудобнее и расправляя свои густые длинные волосы.
Сидор зашёл в посконной рубахе до колен, подслеповато щурясь и кряхтя от жара.
– С приездом, барышня! – поприветствовал он съёжившуюся на полке Маргариту и макая в кадушке несколько веников. – Как изволите париться?
– Как-как?! – сварливо отозвалась Маргарита. – Как ещё париться? Вениками!
– Он имеет в виду – какими ты хочешь? – пояснила Лика. – Берёзовыми, дубовыми, ольховыми, можжевеловыми? Может, вообще крапивой попарить.
– Не, крапивой не надо, – отвергла Маргарита. – Давай это… можжевеловыми попробуем. Я вроде ещё не парилась ими.
Парил Сидор божественно. Веники в его руках порхали, то щекоча и лаская краями тело, то мягко проходясь по коже тёплыми валиками и скребками, то крепкими, но не жгучими ударами выгоняя пот, и шлаки, и накопившуюся усталость. Сидор периодически поддавал на каменку то ягодным квасом, то какими-то травяными настоями, и в бане пахло одуряюще, как в весеннем лесу после дождя.
В какой-то момент у Маргариты закружилась голова, и она поплыла, отключившись на несколько секунд. Пришла в себя от холодных брызг в лицо.
– Ты чего? – недовольно отфыркиваясь и отплёвываясь, спросила она. Лика стояла над ней, встревоженно склонившись с полупустым ковшом в руке.
– Всё в порядке? Ты чуток это самое…
– Задремала немного? Ну да, устала, Лика. Говорила же я тебе…
– Ну да… – Лика продолжала смотреть подозрительно
