— Да нет, смирный он — лежит и сопит в две дырочки. За все дни, как мне сказали, даже не шевельнулся ни разу. А других пациентов, как вы знаете, у нас сейчас нет. — ответила Люда. — Непривычно, даже как-то.
— То, что нет других пациентов — это хорошо! — листая журнал, сказала заведующая. — Нам и этого хватило с головой — только с третьей попытки откачали.
Войдя в палату и подойдя к кровати с пациентом, женщина, закрыв глаза, провела руками над телом лежащего больного сверху-вниз и потом снизу-вверх. Тяжело вздохнув, просмотрела показания приборов и поправила простыню, укрывающую лежащего человека.
— Вроде бы всё хорошо. И по приборам, и по ощущениям. Но он почему-то до сих пор не пришёл в сознание. — вздохнув ещё раз, произнесла врач. — Так что побуду я сегодня в отделении. А домой я всегда успею.
— А кто он такой? Откуда? И что с ним случилось? — полюбопытствовала подошедшая к кровати медсестра.
— А ты ещё не в курсе? — удивилась Мария Степановна. — Ах, да, ты же только из отпуска вышла.
— Не знаю, Люда. — продолжила заведующая, задумчиво разглядывая лежащего перед ними пациента. — Его полицейский экипаж привёз тогда рано утром без сознания. Я в тот день как раз подходила к приёмному отделению. Ни коммуникатора, ни удостоверения личности при нём не было. Да он вообще голый был. Весь грязный, как будто специально в луже искупался.
— Говорят в ту ночь сильный дождь шёл. И гроза была такая, какой раньше никто и не видел. Даже стёкла из окон выскакивали. Может в него молния ударила? — указывая на лежащего на кровати человека, предположила девушка.
— Скорее всего, Людочка, скорее всего. Характерные следы есть по всему телу. Но они какие-то не такие. — задумчиво проговорила женщина. — Да что тут гадать — вот очнётся, у него и спросим.
— А что не так со следами? — спросила медсестра.
— Понимаешь, после воздействия молнии на теле могут появляться вот такие узорчатые рисунки, которые называют фигурами Лихтенберга. — приподняв простынь показала более опытная коллега. — То есть из места удара молнии как бы растёт ветвистое дерево, показывая, как прошёл по телу электрический разряд. Оно может быть маленьким или большим — на всё тело. Но почти всегда это дерево со стволом и ветвями или что-то похожее на папоротник. А тут ты сама видишь, создаётся впечатление, что он купался в шаровой молнии. Такую картину поражения электричеством я вижу в первый раз.
Помолчав, оглядывая тело пациента и снова укрывая его, женщина продолжила:
— Мы даже не сразу поняли, что у него нет волос. Представляешь — вообще ни одного волоска на всём теле. Ну, лысой головой у мальчика сложно кого-то удивить. Такое теперь часто встречается даже у девочек. Может человеку просто жарко с густой и длинной шевелюрой, может насекомых где-то подхватил, или проспорил, в конце-то концов. Да миллион причин может быть. А тут отмыли его в душе и просто обалдели — ни бровей, ни ресниц. Даже в носу и там волос нет. И кожа абсолютно гладкая, ну если ожоги конечно не считать. Да и тех не очень много — в основном на руках, голове и шее. И картинки вот эти. Пока разглядывали, ему вздумалось уйти от нас «за горизонт». Но у меня просто так ещё никому не удавалось это сделать. Так что, хочет или нет, но побегает пока на этом свете.
— Бедненький. Так его жалко. А шрамы у него останутся?
— Нет, не должны. Ожоги, судя по всему, в основном поверхностные, так что выведем их постепенно. Будет как новенький. А картинки эти электрические обычно сами проходят через какое-то время.
Женщины замолкли, задумчиво глядя на лежащего без сознания человека.
— Ладно! — встрепенулась старшая коллега. — Я — у себя в кабинете, займусь пока бумажной волокитой. Лягу спать там же. Но если вдруг что — зови сразу же. Если очнётся — зови тем более. Передай так же по смене, если ничего не случится или он не очнётся до конца твоей вахты. Всё, удачного дежурства! Я пошла.
— Хорошо! Спасибо! Спокойно вам выспаться.
* * *
22:35.
Ух, как хорошо я выспался! Как сто лет проспал. А что меня разбудило? Точно — дверь хлопнула. Наверное, мама пришла меня будить. Сейчас скажет: «Солнышко, вставай. Пора в школу собираться». Ну! Ну! Ну… Тишина.
Пищит только что-то над ухом. Может это будильник новый мама поставила? Такие — электронные — на днях завезли в наш универсам. И когда родители успели его купить? Да и старый работал исправно. Тикал, правда, громко, но я привык и не обращал уже на это внимания. А! Сегодня же суббота, и в школу идти не надо. Так почему меня тогда разбудили?
Ну ладно, всё равно спать уже не хочется. Пора открывать глаза. А почему так темно? Рано ещё? Никого не видно, только огоньки какие-то светятся. В глазах двоится чего-то. Огоньки эти бегают туда-сюда.
И голова начинает раскалываться и кружиться, как с похмелья. Правда, какое самочувствие при похмелье я не знаю, так как не напивался ещё до такого состояния. Просто, судя по ощущениям, очень похоже, да и выражение такое есть. Может на дискотеке набрался?
Да нет, пить, а точнее выпивать, я не люблю. Мне больше сладкое и безалкогольное нравится — ситро, например, или соки. И не было вчера ничего такого — дежурившие дружинники пристально следили за всей танцующей компанией. А пить как хочется! Губы все пересохли и язык, словно распух, и еле шевелится. Сейчас бы бутылочку тархунчика зелёненького и холодненького такого!
Родители мне, когда я подрос, всегда говорили: «Захочешь напиться, напейся дома. Но чтоб под забором не валялся». Судя по всему, валяюсь я не под забором, а на кровати. Но кровать явно не моя — жёсткая слишком. Моя явно помягче будет. И укрыт я только простынёй, а не своим одеялом.
И пахнет лекарствами. Я что — в больнице? Почему? Ничего не понимаю! А что это на руке? Ой, упало. Да что ж так громко заорало? И прямо в правое ухо. Что-то это мне напоминает. Кто-то уже кричал и именно в правое ухо. Или
