с вами только Ренские. Вы, конечно, можете продавать и через простолюдинов, но я бы вам не советовал с ними связываться. Вы же хотите работать на полном доверии, а в случае простолюдинов это редко бывает успешным. Роды всё-таки гораздо щепетильнее относятся к своей репутации.
— Моим коллегам всё это вряд ли понравятся, — вздохнул Кальцит.
— Кто же виноват? — пожал плечами я. — Они сами отказались со мной работать. А мне без их торговли только меньше головной боли, не надо изобретать разные сомнительные схемы. Ну что же, мы с вами всё решили, жду от вас первой поставки заготовок. А пока позвольте преподнести вам ответный подарок.
Я передал Кальциту небольшой деревянный футляр, который он с сомнением открыл. На тёмно-синем бархате лежало нечто вроде тонкого резца с простой деревянной ручкой.
— Что это? — спросил он удивлённо.
— Этим инструментом можно вырезать разные углубления, — пояснил я.
Кальцит смотрел на меня в совершеннейшем изумлении, не зная, что сказать. Я не выдержал и засмеялся.
— Понимаю ваше удивление, но это не такой примитивный инструмент, как кажется на первый взгляд. Не смотрите на его непритязательный вид — он с одинаковой лёгкостью режет любой материал, даже алмаз.
Кальцит присмотрелся к резцу и ахнул.
— Вы хоть понимаете, что у него вставлено в ручку?
Ещё бы я не понимал! А ещё я знаю, сколько с меня содрал за работу грубиян Януш Ожеховский — дешевле, конечно, чем за наши мечи, но с этим резцом он тоже не поскромничал.
— Туда вставлен небольшой сатурат, Кальцит, — улыбнулся я. — И конечно же, я прекрасно знаю, что такое сатураты, и где их берут. Пользуйтесь на здоровье — я уверен, что вы найдёте этому инструменту достойное применение.
Свой доклад о ситуации в Рифейске я направил князю сразу же по возвращении, но никакой реакции не последовало. Доклад этот просто канул где-то в глубинах княжеской канцелярии. Доклад… не нравится мне это слово, предпочитаю слово «отчёт». Да и вообще не нравится мне ситуация, когда я вынужден кому-то докладывать, пусть даже и князю. Сегодня ты просто докладываешь, а завтра тебя записывают в слуги и начинают гонять с приказами. Впрочем, почему завтра? Уже записали — я ведь спецпредставитель князя, а к этому как раз и прилагаются приказы, доклады, и всё прочее в таком духе. С одной стороны, никуда от этого не деться — все дворяне служат княжеству, — но с другой, надо с этим поосторожнее, и вообще как-то стараться поддерживать дистанцию. Так что отсутствие реакции меня вполне устраивало, но уже через пару недель выяснилось, что мой отчёт всё же не прошёл незамеченным — вызов, наконец, пришёл.
В приёмной князя меня продержали недолго.
— Подождите несколько минут, господин Кеннер, — дружелюбно сказал мне секретарь. — Князь как раз обсуждает ваш доклад, так что долго держать здесь вас не станет.
— А кто у него, господин Далимир? — спросил я, пользуясь моментом дружеского расположения.
— Советник Хотен Летовцев и Курт Гессен.
— Всё та же компания, — вздохнул я, а Далимир незаметно усмехнулся.
Информация, однако, была ценной и давала возможность хоть немного подготовиться к разговору — но в то же время здорово сбивала с толку. Хотен Летовцев был советником прежде всего по экономическим вопросам, а старина Курт в основном выполнял разные деликатные поручения — не обязательно, впрочем, грязные. Объединяло их прежде всего то, что оба мелочами не занимались, и ситуация в Рифейске, при общей своей безобразности, их участия никак не требовала. Да и особого внимания князя она тоже не требовала — мне кажется, краткой резолюции на моём докладе было бы вполне достаточно. С моей точки зрения, вопрос даже близко не соответствовал уровню обсуждения, но раз князь всё же обсуждает его с ближайшими советниками, то я, по всей видимости, чего-то в этом деле не понимаю.
— Заходите, господин Кеннер, — подал голос секретарь, прервав мои размышления.
Состав присутствующих я уже знал, но кое-что меня всё же удивило. Обычно количество бумаг косвенно говорит о сложности обсуждаемого вопроса. Не всегда, конечно, и не обязательно так, но тем не менее, количество разложенных на столе документов слишком уж не соответствовало небольшому докладу о кратком визите в заштатный городок на дальнем краю княжества.
— А, Кеннер, вот и ты, — приветствовал меня князь. — Присаживайся и рассказывай.
— Что рассказывать, княже? — осторожно осведомился я, устраиваясь за приставным столом напротив советника Хотена. — Я всё подробно написал в своём отчёте.
— С отчётом твоим мы внимательно познакомились, — махнул князь рукой. — Расскажи коротко свои впечатления и выводы.
— Я не все свои выводы могу фактами подкрепить, — предупредил я.
— Вот в основном они нас и интересуют, — поощрительно кивнул мне князь. — Про то, что ты можешь фактами подкрепить, мы в твоём докладе прочитали.
— Как скажешь, княже, — пожал я плечами. — Если говорить именно о Рифейске, то там всё просто — преступная группа на самом верху, под руководством наместника и командира гарнизона. Группа работает очень давно, потому что наместник и командир гарнизона друг друга категорически не переносят. Это значит, что совместное дело они затеяли ещё когда относились друг к другу более или менее нормально. Сейчас они вряд ли смогли бы договориться.
— Стало быть, пять лет назад примерно, — как бы невзначай прокомментировал Гессен.
Интересно — это он сейчас эту информацию раскопал, или я тут рассказываю то, что они и без меня знали?
— Вполне возможно, господин Курт, — кивнул ему я. — Сотрудничество их строится таким образом: командир гарнизона прикрывает нелегального скупщика наместника, который также является хозяином трактира «Песок и камни». Изрядная наглость, кстати — в открытую повесить вывеску нелегальной скупки. Впрочем, можно ли её назвать нелегальной, с таким-то прикрытием? Этот скупщик платит гораздо меньше княжеского скупщика, а чтобы заставить старателей сдавать добытое ему, командир гарнизона держит несколько банд под видом старательских артелей. Старатели, которые отказываются понимать намёки, просто пропадают в тайге. Здесь надо отметить ещё один момент: это не просто какие-то посторонние банды — часть ратников совмещает службу и занятие бандитизмом. Насколько это распространено, сказать не могу, но есть надёжное свидетельство как минимум одного такого случая.
— И что — никто ничего не подозревает? — хмуро спросил советник Хотен.
