тут делаем. Выполняй!
Эфья, пытающаяся сидя заснуть на скамейке, приоткрыла один глаз, наблюдая за действиями своего сокамерника.
– Хороший командный тон, юноша, но не в твоей…
– В моей. Равно как и в моей власти походатайствовать за твое повышение перед пенсией, если ты сделаешь то, что я прошу.
Аун задумался. Юнец ему импонировал – аристократические черты лица, великолепно поставленный голос командира. Если он не врал, а старый майор неплохо разбирался в людях, то к пенсии у него выйдет замечательная прибавка, а значит, он сможет не задумываться, чем кормить семью и как оплачивать обучение своим внукам.
– Хорошо. Я попробую позвать генерал-лейтенанта Килга и даже не спрошу, кто ты такой. Но если ты обманул меня, то…
– Значит, по рукам, майор.
Когда шаги полицейского затихли вдали, Эфья повернулась к Тинару и выразительно на него посмотрела. Поскольку наследник Тейна никак не отреагировал, она все же снизошла до прямого вопроса:
– Ты что-то задумал. Этот генерал тоже твой хороший знакомый?
– Ненавижу его, если честно. Ужасный лизоблюд, и он точно не входит в число тех, кому мой отец безгранично доверяет, а это значит, что он, зная меня, скорее всего не знает, что мы сбежали. Поэтому он поможет нам выбраться, а когда все прояснится – будет поздно что-то придумывать. Но чтобы перестраховаться, лучше для начала притворись спящей, мне так будет спокойнее.
– Вообще-то я и хотела передохнуть. Я на тебя трачу слишком много энергии, вместо того чтобы сосредоточиться на действительно интересных мыслях.
– Вот и хорошо.
Тинар аккуратно сел на скамейку рядом с закрывшей глаза Эфьей и стал ждать. Майор сдержал слово и позвонил, поэтому вскоре Тинар вновь услышал глухие удары армейских сапог по каменному полу, но только теперь к их камере приближались два человека. Один поменьше, а другой большой и грузный, шагающий очень значимо.
– Ну, здравствуй, Тинар. Может, пора вернуться домой? – с ходу спросил генерал голосом человека, который уже добился повышения.
Уголки губ Эфьи, прислонившейся к стене, приподнялись в усмешке над неудачной попыткой Тинара сбежать.
– Да, я думаю, нужно сдаться, – ответил Мотер, – но только у нас небольшая проблема. Принцесса Инн, похоже, заболела, и сейчас ей очень плохо. Мне кажется, ее срочно нужно вынести на свежий воздух, пожалуйста, генерал, помогите мне, а то я совсем не знаю, что делать.
Глаза генерала округлились, и Тинар уже читал в них желание получить премию за спасение невесты губернаторского сына, а возможно, и новую должность, звание или даже титул. Эфья незаметно для всех, даже для себя, поджала губы, однако глаз не открыла, в то время как майор Аун предоставил генералу ключи от камеры.
– Конечно, ваше высочество, мы сейчас, я позову солдат…
– Вы с ума сошли? Медлить нельзя, и потом, кто доверит принцессу в солдатские руки? Генерал, я не узнаю вас! – воскликнул Тинар.
В итоге, пока военный и полицейский пытались взять выскальзывающую из рук Эфью на руки, Тинар прошел к столу майора, взял с него свои пистолеты и быстро наставил их на Ауна и Килга.
– Отпустили принцессу Инн, быстро, – произнес наследник, а затем, когда Эфья встала и отряхнулась, Тинар оружием загнал своих пленных в камеру и запер ее.
– Простите, меня, майор. Я о вас не забуду.
– Неплохо сработано. Правда, было бы лучше, если бы он не был в курсе нашего побега. Обошлось бы без этого представления, – сказала Эфья, когда они выходили из полицейского управления Наоста.
И все было бы хорошо, если бы прямо на входе они не встретились с лейтенантом Нори. Возможно, сохрани они лицо и помаши лейтенанту на прощание рукой, он прошел бы мимо. Но беглецы, уже уверенные в том, что и в этот раз они сумели сбежать от своих преследователей, никак не ожидали его здесь встретить. Они уставились на арестовавшего их несколько часов назад человека, не понимая, какое действие дальше предпринять, что дало ему повод наставить на них пистолет и спросить, хитро прищурив глаза:
– Вы это куда?
– Товарищ майор отпустил нас, так… так как мы подданные другого государства… – начала Эфья, но лейтенант уже был уверен в том, что они сбежали.
– Быстрее, арестуйте их! – крикнул он и тут же получил кулаком в челюсть, отчего упал и на несколько мгновений потерял ориентацию в пространстве. Тинар схватил Эфью за руку и рванул прочь от полицейского управления.
– Нападение на офицера полиции! – закричал лейтенант Нори им вслед. – Открыть огонь на поражение!
– Слушай, Тин, а они, похоже, не знают, кто мы. Вот будет умора, если они нас пристрелят! – весело сказала Эфья.
– Заткнись и беги!
– Я тебе покажу «заткнись»! Руку мою отпусти, я сама бегать умею!
– Еще чего! Пока твоя рука в моей, я точно знаю, что ты жива! А так пристрелят тебя, оправдывайся потом, что я не специально все это устроил!
– Да я сама тебя при случае пристрелю!
– Не сомневаюсь в этом!
– И не сомневайся!
Плохо освещенное сырое помещение, хмурые революционеры, находящиеся в нем, да еще и погода за окнами – в данный момент ничто не могло сделать это место более приятным. В воздухе витал запах дешевого табака, хлеба и чего-то протухшего. Присутствующих все это мало смущало, они привыкли бывать и в куда менее комфортабельных помещениях.
Как всегда, получая письма, которые настигали их в самых потаенных уголках мира, эти люди собирались здесь, чтобы обсудить свои планы. Эти собрания не имели расписания или какой-то закономерности, все проводилось очень быстро и в тайне: только девятнадцать человек знали, когда, как и откуда приходят эти самые письма, которые глава революционеров писал собственной рукой. Ему было не слишком приятно общество тех, с кем он общался, и он в своих мыслях о будущем всегда представлял себе, как отправляет этих головорезов, собратьев по революции, в тюрьму, а возможно, даже и на расстрел. Сейчас они были необходимы для того, чтобы убрать старое правительство и поставить во главе государства его, человека, который все это придумал и безупречно воплощал в жизнь.
Да, каждый раз его мысли возвращались к тем неведомым дарителям и помощникам, которые финансировали его. Пришла пора доказать им, что деньги он и сам может добыть, а их подачки ему не нужны. Это было необходимо сделать, иначе он действительно может незаметно для себя стать чьей-то пешкой.
– Я требую внимания, – громко сказал он, чтобы уважаемые господа, чьи лица покрывали шрамы, а мозолистые руки привыкли держать пистолеты и ножи, оторвались от
