Джип в ответ басовито мяукнул и щелкнул замками дверей.
"Это понятно!" – вслух ответил Максим, нажимая вторую кнопку на брелке.
На передней панели мигнула лампочка.
"Очень хорошо!" – сам себе сказал Максим. Поворачивая ключ в замке зажигания.
Мотор завелся сразу. Ожила передняя панель, показывая обороты двигателя, количество топлива и степень зарядки аккумулятора. Вслед за передней панелью замигали разноцветные лампочки, окаймляющие лобовое стекло.
"Что за дурацкая прихоть!" – про себя возмутился Максим.
"А мне нравится! Это мигание напоминает мне звезды, в холодную ночь! Ты сидишь рядом, обнял меня и читаешь мне старинные баллады! Это так романтично!" – томно сказала девушка.
– Особенно, когда блики бьют в глаза! – скептически сказал Максим, включая первую скорость.
Едва была включена первая скорость, как лампочки за стеклом погасли и Максим с облегчением перевел дух – одной отвлекающей деталью можно было пренебречь.
От волнения Максим забыл, что надо сначала выжать сцепление.
Умные изготовители внедорожника предусмотрели, что за рулем может оказаться полный лох и приняли надлежащие меры.
Мягко щелкнул динамик и приятный женский голос сказал:
– Вы забыли выжать сцепление!
– Ничего я не забыл! – огрызнулся Максим, чуть сильнее вдавливая педаль газа в пол.
– Вы снова забыли выжать сцепление! – напомнил тот же голос из заднего динамика.
Несмотря на напоминание, машина тем не менее тронулась.
Вывернув руль вправо, Максим объехал по широкой дуге кусты, остановился, переключился на заднюю скорость.
Теперь уже аккуратно выжал сцепление и смотря в боковое правое зеркало стал сдавать автомобиль назад.
Проехав два метра, снова остановился.
Повернув руль вправо, Максим снова включил первую скорость и поехал вперед.
Через сто метров машина выехала на асфальтовую дорогу и бодро покатила вперед.
Несмотря на приличные размеры, автомобиль идеально слушался руля.
Переключившись на третью скорость Максим ловко вписался в правый поворот и от избытка распирающей его гордости, запел:
– Все выше и выше и выше!
"Через двадцать минут откроется портал и будет работать всего пять минут. Если мы не успеем доехать, то я умру" – спокойно сказала девушка.
– Должны успеть! – пообещал Максим, переключив рычаг на четвертую скорость и сразу же мысленно хлопнув себя в лоб:
"Впереди пост ГАИ!"
"Не трусь парень! Я отведу им глаза!! – пообещала девушка.
Максим так и не понял, мысленно ли говорила девушка или она эти слова сказала вслух.
Сейчас это не имело значения, потому что Максим сам был за рулем, а на заднем сиденье сидела самая красивая девушка в мире, которую надо было спасать.
Девушка назвала очень странное имя, но сейчас это не имело никакого значения для Максима, который влюбился в первый раз в жизни и готов был для своей избранницы горы свернуть, а не только проехать двадцать километров на угнанном автомобиле.
Помня наставления отца, Максим чуть снизил скорость, притормаживая перед постом ГАИ.
ГАИшник при виде Митцубиси, отвернулся, старательно делая вид, что не обращает на внедорожник никакого внимания.
Выскочив на трассу, Максим прибавил скорость, легко обгоняя идущие рядом автомобили, как будто они стояли на месте.
Еще прибавив скорость, Максим быстро взял вправо, подрезав черную волгу, которая раздраженно загудела сигналом.
Не обращая ни на кого внимания, Максим погнал внедорожник прямо через разделительную полосу, огражденную высоким бордюром.
Японский внедорожник полностью оправдал свое назначение, легко переехав тридцатисантиметровый бордюр.
Поток машин с противоположной стороны был настолько плотным, что втиснуться в него не представляло никакой возможности.
Максим озадаченно стоял перед потоком, не зная что предпринять.
Мотоциклист-одиночка на ярко-красной Яве, прямо по разделительной полосе мчался, обгоняя автомобильный поток.
Перед внедорожником Максима, мотоцикл остановился и негодующе посигналил.
Максим не обращал на него никакого внимания, лихорадочно следя за часами на передней панели, которые показывали, как быстро течет время.
– Я научу тебя, как замедлять время! – вслух пообещала девушка.
Максим уже начал теряться, когда девушка говорила вслух, а когда ее слова звучали у него в голове.
Сразу же после последней фразы, в голове у Максима прозвучала длинная фраза на непонятном языке и его руки сами собой выполнили замысловатый пасс.
«У тебя должно получиться с первого раза! Времени у нас почти не осталось. Это совсем маленькое заклинание, которое растягивает секунду времени в сто раз» – сообщила девушка, нервно вздохнув.
Переведя дух, Максим набрал в грудь воздуха и решился.
– Сейчас рискнем! – пообещал Максим, снимая руки с руля.
Едва прозвучал последний звук заклинания, вслух произнесенный Максимом, как поток автомобилей перед ним резко замедлил движение.
Максим не стал анализировать происходящее, а рывком включил первую скорость и втиснулся межу огромным Камазом и стареньким москвичем, за рулем которого сидел худосочный дедушка.
Глаза дедушки смотрели прямо перед собой, практически не видя внедорожник.
Максим пересек дорогу поперек, чуть зацепив кенгурятником задний бампер Оки, который отлетел в сторону, весело позвякивая на дороге.
Странное дело, Максим прекрасно слышал звуки своего работающего мотора, звук катящегося по асфальту бампера, шум плохо отрегулированного ремня вентилятора, а вот остальных звуков не было слышно.
Выскочив на обочину, внедорожник понесся прямо по откосу дороги, сшибая редкие кусты, которые так и оставались согнутыми тяжелой машиной.
Свернув на улицу Зелинского, Максим по привычке посмотрел по сторонам.
Построенный еще во время Великой Отечественной войны жилмассив состоял из разнокалиберных домов, сооруженных как для командного состава авиационного завода, так и для простых смертных.
Последний директор завода по фамилии Сувец делал, что хотел, как на заводе, так и в районе. Местные остряки говорили:
«Там, где начинается завод – кончается Советская власть и начинается Сувецкая!»
Сегодня жилмассив, начиная от престижных домов, утопающих в садах, до откровенных лачуг с глинобитными стенами и невысокими глиняными заборами принадлежал авиационному заводу. На крышах некоторых домов росли густые травы и кое-где даже кусты сирени.
По весне эти заборы, по местному дувалы, пышно расцветали разноцветными маками, источая на десятки метров одуряющий аромат.
Максим с сожаление смотрел на эти осколки старого города, в котором прошло все его детство.
Конечно, после печально известного землятрясения 1966 года, когда огромный город был за одну ночь напрочь разрушен, старых построек осталось немного, но пару таких домов Максим сейчас заметил.
Здание центрального комитета коммунистической партии, панорамный кинотеатр, да школа милиции, которая, находясь практически в эпицентре землятрясения, осталась целой.
Максим хорошо помнил, как отец рассказывал, как они двадцать шестого апреля прибежали первым делом в школу, которая находилась рядом со школой милиции, смотреть, что осталось от школы.
В школе пришел в негодность весь четвертый этаж, который пришлось полностью перестраивать и поэтому занятия в школе спешно свернули, отменив экзамены, чему ученики были несказанно рады.
Отец, окончивший в этот год школу, овеянный ореолом мученика, пострадавшего при землетрясении, поступил в Московский институт инженеров железнодорожного транспорта и благополучно его окончил, получив направление снова в азиатский город, в котором и родился Максим.
– Какой номер дома? – спросил, не оборачиваясь Максим, сворачивая на улицу Зелинского, как было написано на большой жестяной табличке на углу каменного дома.
Ниже висела табличка, на которой было написано: "Кучаси Мухаббат", что в переводе означало "Улица любви".
Дом номер двадцать девять! – почти выкрикнула девушка с заднего сидения.
Внедорожник проскочил по улице пять домов и остановился перед большим кирпичным домом с высокими железными воротами, покрашенными охрой.
– Нажми два раза автомобильный гудок! – вслух нервно выкрикнула девушка.
– Пока мы находимся в замедленном времени, я не думаю, что механизм ворот сработает. Он наверняка настроен на определенную частоту, а при замедлении времени, она смажется, – сообщил Максим, держа руку на сигнале.
Шум навалился неожиданно.
Завыли на разные тона автомобильные сигналы, раздался грохот столкнувшихся автомобилей, звон бьющихся стекол.
Максим этого не слышал, вернее, слышал, но не акцентировал со своим сегодняшним положением.
Все его внимание было поглощено воротами.
Два автомобильных гудка заставили створки начать открываться. Едва полотна ворот разошлись в разные стороны, как Максим надавил на газ.
